Мистресс из трущоб - Анастасия Вкусная

раздается смешок. Он смотрит на меня, сканирует взглядом. И все понимает. Что сказать? Или сделать? Ведь он запросто может решить, что я на стороне заговорщиков. Но я молчу. И смотрю на мужчину в ответ. Тону в его холодных, глубоких глазах, не в силах выдавить и полслова в оправдание.

- Хочу, чтобы ты смотрела, - припечатывает холодно.

Испуганно киваю, пытаясь хоть как-то реабилитироваться.

- Мне было очень хорошо с тобой, Майра, - счел нужным пояснить. – И дальше будет, если станешь вести себя правильно. Поверь, на твоей жизни это отразится крайне благоприятным образом. Но придется разделить не только мои интимные интересы. Понимаешь, о чем я?

- Да, - поспешно отвечаю, хотя не понимаю ровным счетом ничего.

- Кстати, как себя чувствуешь? Доктор попенял за твое состояние.

- Все нормально.

Отвожу глаза, потому что нормально стало совсем недавно. А до этого я проклинала его ежедневно, намазывая мазь и чувствуя, что все еще болит. Каждый раз с ужасом думала, что придется обратиться к врачу. Мало того, что заплатить целое состояние за прием, так еще и за молчание добавить не меньше. Врачи в квартале обязаны вызывать гончих при подобных обращениях. Хоть секс и не табу, и агрессия встречается крайне редко, власти жестко наказывают тех, кто не понимает слова «нет». Или тех, кто предпочитает нечто нетрадиционное. Даже под одеялом мы должны быть одинаковыми, чтобы упростить контроль над собой. 

- Рад это слышать. Сегодня останешься со мной.

Министр отворачивается и, кажется, теряет ко мне всякий интерес. Вяло жую, не чувствуя вкуса. Насыщенный вечер намечается – сначала пытки и казни увижу из первого ряда, а потом буду «разделять интимные интересы» первой гончей. Вообще звучит, конечно, неплохо. По крайней мере, можно не переживать, что мужчина вспомнил обо мне только потому, что в прошлый раз я не должна была выжить. Ему понравилось, и он хочет продолжать. Как долго собирается пользоваться мной? Чем вообще я могла ему понравиться? Не понимаю. Я же просто испуганная неумеха.

Пытки удалось пересидеть, просто сжавшись в кресле. Министр даже головы ни разу не повернул в мою сторону – так был сосредоточен на процессе. Прямой, бледный, весь подобравшийся, будто хищник перед броском. По его мимике можно запросто считывать, когда проливается кровь. Он раздувает ноздри, хотя почувствовать запах через двойное противоударное стекло точно нельзя. Когда крики пытников стихли, а толпа замерла в ожидании казней несчастных, мужчина все же повернулся ко мне. Внимательно осмотрел с ног до головы, будто впервые увидел.

- Разденься, - бросил коротко, а сам начал расстегивать пуговицы на кителе.

Что? Здесь?! Тут даже дверей нет! А если кто-то войдет? Лихорадочно соображаю, а сама дрожащими пальцами развязываю пояс. Быстро не выходит, ткань путается и выскальзывает. У Министра таких проблем не возникает. Очень скоро он освобождается и от рубашки. Одежду бросает на пол, не особо заботясь об аккуратности. Я же осторожно стягиваю платье через голову и развешиваю на подлокотнике. Я пока в белье, но хочется прикрыться руками. Перебарываю это желание – он уже все видел. И увидит, что пожелает. Стаскиваю майку, чулки и остаюсь в одних трусах. Здесь прохладно, соски моментально затвердевают, а я так и стою, не зная, что делать дальше.

- Иди сюда, - снова вспоминает обо мне.

Подхожу к дивану и останавливаюсь. Министр оглядывает с ног до головы и хмурится.

- Майра, ты разве еще не поняла, что бывает с теми, кто проявляет непослушание в Империи? Я ведь велел раздеться…

- Я… Я не поняла сразу… Я сейчас… - лепечу, как идиотка, поспешно избавляясь от трусов.

Потом выпрямляюсь и преданно смотрю в холодное, надменное лицо.

- Очень надеюсь, что подобное больше не повторится, - цедит зло. – Иди сюда.

Протягивает руку, я поспешно отвечаю тем же. Берет мою ладонь и тянет на себя. Опускаюсь на колени Министра – поза довольно щекотливая. Вот только он все еще в штанах. Чтобы удержаться, цепляюсь за его руки. Мужчина насмешливо наблюдает и не мешает делать глупости. Прекрасно чувствую, что уже возбужден. И это лишь добавляет суеты и страха.

- Приласкай меня, - шепчет, откидываясь на спинку.

- Как?

Слегка шалею от такого поворота. Точных и подробных инструкций не будет?

- Как хочешь? – улыбается и прикрывает глаза.

Выходит, сегодня у нас день инициативы. А я думала, в Империи за такое казнят. Что ж Майра, вот ты уже и среди избранных… Несмело наклоняюсь к лицу мужчины, но на полноценный поцелуй не хватает храбрости. Сухо клюю Министра в подбородок, чем вызываю смешок. Но он не останавливает. Спускаюсь ниже, стараясь вспомнить все, что он делал со мной в прошлый раз. Целую, глажу, облизываю. Кожа у него тонкая, сухая и очень бледная. Будто не загорает никогда, а ведь сейчас лето. Чувствую аромат парфюма и мыла, медленно обвожу каждую заметную мышцу на руках и груди. Говорят, он очень силен, хотя в это и сложно поверить – поджарый, высокий, быстрый. В ближнем бою Министр способен уложить любого солдата-здоровяка. А выглядит в два раза тоньше даже самого хилого наемника.

В какой-то момент я слишком увлекаюсь и пропускаю начало казней. Понимаю это лишь по тому, как напрягается подо мной мужчина. Отстраняюсь и зачем-то смотрю на него – взгляд отсутствующий, спина неестественно прямая, крылья носа напряжены. Через секунду он спихивает меня на пол. Не слишком изящно приземляюсь и ойкаю, не сдержавшись. Министр теребит пряжку ремня, расстегиваясь.

- Сосешь или смотришь? – спрашивает, не отводя взгляда от эшафота.

Он предлагает самой выбрать? Осторожно оборачиваюсь. Прямо позади стола кого-то окровавленного и уже бессознательного укладывают на помост. Волосы начинают шевелиться на голове – из-за панорамного окна кажется будто я совсем рядом. Поскорей отворачиваюсь и бросаюсь помогать Министру справиться с брюками. Это всего лишь мужской член. В кошмарах он  мне потом являться не будет. Тем более что был намек привыкать. Немного смешно, ведь неделю назад я попросила у тети ту самую книгу. И полночи ее читала. Не знаю, зачем. Видимо, обычное любопытство. Зато теперь хотя бы знаю, чем занять время работы палачей.

Мужчина никак не комментирует мой выбор. Просто убирает руки, позволив продолжать самой. И я продолжаю, хотя застежек здесь как замков в главном банке столицы. «Почему сейчас?» – вертится в голове. Разве подобное может возбуждать? Каменный орган под моими руками отвечает на это без слов. Наконец, добираюсь до него.