Факультет ведьм. Как достать ректора - Лика Верх

– Я пойду? – невинно поинтересовалась я, указывая на дверь.

– Куда это ты, женушка, от мужа блудного собралась? – А голос такой ехидно-язвительный, и мне бы смолчать…

– Как куда, так это, домой. Домой, да. Там пирожки… – Какие, к лешему, пирожки? Владлена, что ты несешь? – Чай, друзья там всякие…

О, мать-природа, и почему я просто не заткнулась?!

Ректор бровь заломил и вкрадчиво так:

– Выходит, не один я, женушка, погуливаю. – Лорд фон Линер встал напротив меня. – Но я мужчина, мне можно, а тебе…

Что значит «я мужчина – мне можно»? Как это можно? Очень даже нельзя.

– Вот как. Можно, значит. Это жена готовь, стирай, убирай, а он по бабам ходить будет! А потом выясняется, что на супружеский долг сил у нас нет! Так где ж им быть, когда тут эльфийки направо-налево ходят!

Фух… Сказать-то сказала, только зачем я эту тираду ректору высказала, а? Владлена, мозги у тебя где?

Ректор, кстати, молчал. Молчал и… офигевал. Потому как чего-чего, а такого точно не ожидал. Я и сама не ожидала! А ведь где-то я эту тираду уже слышала… Бабуля! Бабуля дедуле вот слово в слово говорила. То-то я думаю, моей фантазии на такую речь не хватило бы.

– Простите… – выдохнула я, поднимая виноватый взгляд. – Это как-то само вырвалось.

Ректор молчал.

– Лорд фон Линер, просто отчислите меня, и никто вас с эльфийкой больше не побеспокоит, незаслуженный скандал абы кто не закатит.

Ректор молчал. А вдруг у него психика после моего высказывания пошатнулась? Не каждый день студентки «блудным мужем» называют.

Молчит, хоть бы хмыкнул чего.

– Лорд Линер, – я поводила рукой у него перед глазами, – вы меня слышите?

Мало ли, вдруг в кому впал, или еще какая-нибудь беда приключилась. Я в этих лекарских штучках ничего не смыслю.

Лорд Линер пребывал в полнейшей прострации. Студентка мало того, что вломилась в кабинет без стука, назвалась женой, устроила скандал, так еще и отчитала мага Высшего порядка, как мальчишку последнего! А теперь стоит глазками хлопает, нервничает.

Мужчина тоже нервничает. Нервничает из-за того, что терпит ее откровенное хамство. Но и понимает, что раз мисс Зельсберг чувствует за собой вину, значит, небезнадежна и из нее еще можно вылепить что-то стоящее.

Только заниматься «лепкой» лорда фон Линера совсем не привлекает. У него, помимо Академии, полно дел. Он советник Правителей, негласный, многие вопросы касаемо государства решаются через него, и нянчиться с расшалившейся Владленой у него нет ни времени, ни желания.

С другой же стороны, непокорность этой девчонки чем-то привлекает.

Взять ту же леди Милрис. Она готова если не на все, то на многое. А легкая доступность не привлекает такого мужчину, как ректор. Он привык брать крепости штурмом, если понадобится – осадой, но никак не ждет победу в первый же день.

Хотя о какой победе может идти речь? Она студентка, а отношения со студентками чреваты последствиями, которые не нужны лорду Линеру.

Возможно, когда-нибудь он подумается о захвате крепости под именем Владлена, но не сейчас. Зачем ему маленькая девочка, у которой детство еще из одного места не вышло?

И все-таки надо ее проучить. «Затеяла такую игру – я подыграю, с меня не убудет», – подумал лорд Линер и мысленно усмехнулся.

– Необоснованные обвинения предъявляешь, жена, – и к себе притянул, – я супружеский долг и днем и ночью исполнять могу.

А я стою, забыла, как дышать. Теперь-то действительно страшно стало. Голосом ведь серьезным говорит.

– Вы, лорд Линер, все не так поняли… – Я предприняла попытку оттолкнуть лорда – тщетно.

– Что же я не так понял? – А голос такой – сплошное удивление.

Да я так предельно четко сказала, что не понял бы либо глухой, либо тупой. Ни к одному из них ректор не относится.

– Нет, вы все правильно поняли, но я не хотела этого говорить и даже извинилась. Отчислите вы меня уже, ректор вы или кто?

Этот самый ректор явственно хмыкнул, меня отпустил и с самой нахальной улыбкой как выдаст:

– Одна ночь, проведенная с вами, и я вас отчислю.

Мне послышалось? У меня слуховые галлюцинации? Да, я хитрая пакостница, но с высокими моральными принципами, и предложить мне такое – чистой воды оскорбление.

– Нет. – Только и смогла сказать я, ошарашенная ректорским заявлением.

А он довольно улыбнулся и радостно так:

– Нет так нет. Тема об отчислении закрыта. – А после серьезным тоном добавил: – Завтра с утра жду вас здесь.

– Зачем?

– Сейчас мне в голову ничего интересного не идет, – небрежно бросил он. – А до утра у меня достаточно времени придумать вам изощренное наказание за вашу выходку.

Ректор вернулся на диван, замок на двери щелкнул, и мне вежливо так:

– Свободны, мисс Зельсберг.

В комнату я поднималась медленно, уныло и… Провал! Полный провал! Как, как я могла довести до такого условия? Остановись я перед его кабинетом да подумай мозгами, а не задетым самолюбием, и ничего бы этого всего не было. Сделала бы ему еще пару пакостей в Академии, и отчислил бы меня. А теперь что? А теперь ничего! Облажалась ты, Владлена, и это пора признать.

– Ну что, Владленушка, как первый день? – Котэн отложил книгу, как только я вошла в комнату.

Я села на кровать и полным грусти-печали голосом поведала:

– Это худший день в моей жизни. Сначала ректор зачислил меня на факультет ведьм, потом отчитал за то, что я якобы сорвала урок мадам, а я его не срывала. Ну… а потом я уснула, и опять же ректор меня отчитал, сказал: «Отца вызову, пусть он с вами разбирается». Дальше меня заставили убрать кабинет, я осознала, что не по своей воле его убирала, разозлилась, пошла к ректору, а он мне, мол, хочешь, чтобы я тебя отчислил, – прыгай ко мне в койку.

Котэн ахнул. Приукрасила чуток, но смысл ведь тот же!

– Владленушка, а может, ну его, отчисление, и учись спокойно?

Я мрачно глянула на Котэна, он книгу поспешно за спину спрятал. Снова «Грязную любовь» почитывает? Ну да ладно, пусть читает, я не против.

Отчисления я все-таки добьюсь, хотя бы из принципа, только тактику менять надо.

Не понимаю я, почему он терпит? Я помню директора школы, и хоть у меня не было цели быть отчисленной, пакости делала уже тогда. Так вот директор рвал и метал и раз десять готовил документы о моем отчислении. Правда, потом приходил папа, мне попадало, а с директором он договаривался. Но вот директор у нас был не маг Высшего порядка, с Правителями в дружеских отношениях не состоял, и вообще это не был всем известный лорд фон Линер.

Ректора, как минимум, должно бесить мое поведение, это же удар по самолюбию! А он ухмыляется, шутки шутить изволит и не желает меня отчислять. Почему? Леший его знает. Но уж точно не из большой симпатии к одной «зарвавшейся студентке».

– Котэн Мурмяукович, скажи мне, любезный, в этой Академии вообще что-нибудь интересное происходило за последние два года? Шалун, может, какой есть, играющий на нервах ректора, или еще кто?

– Шалун… – Котэн задумался. – Нет, Владленушка. Помнится, был один эльф, любил фейерверки разные устраивать. Дело молодое. Но как-то увлекся слишком. Лорд фон Линер запретил фейерверки на территории Академии, а тот возьми да и сделай из этих самых фейерверков надпись бранную в адрес ректора.

Занятно. Интересно было бы познакомиться с этим эльфом, любителем огоньков и бранных слов.

– И где он?

– Так его в этот же день отчислили, – сказал Котэн так, будто это было очевидно.

Значит, за бранную фразу отчислил, а за скандал, который ему какая-то студентка устроила, – не отчислил. Я ничего не понимаю. Где тут логика? И вообще, есть ли она здесь, логика эта…

– Вот объясни мне, Котэн, почему он меня до сих пор не отчислил? Я ведь не фразу бранную в адрес ректора пустила, а уже… много чего сделала за два неполных дня.

Котэн лапой усы потеребил, вздохнул и сказал:

– Не знаю, Владленушка, не знаю.

Вот и я не знаю. А ректор знает, и это еще больше раздражает. Мне надо расслабиться, чтобы подумать.

– Котэн Мурмяукович, а из Академии можно выбраться в город без разрешения ректора? – У Котэна глаза расширились. Я поспешила заверить: – Я не собираюсь сбегать. Я хочу отдохнуть, вместе с тобой, если ты не против.

Котэн недоверчиво смотрел на меня, потом прошелся по комнате, остановился, еще раз внимательно на меня посмотрел, еще раз прошелся туда-сюда, остановился и неуверенно начал:

– Вообще-то есть один лаз, но… Если нас поймают…

Я махнула рукой, даже не вникая в смысл этих слов. Отчислять меня не хотят, значит, фактически ничего мне за это не будет. Котэну тем более. Он кот и может здесь делать все, что хочет.

В общем, Котэн ушел готовиться к вылазке, я тоже начала собираться. Кудри в хвост аккуратный на макушке собрала, легкий макияж, платье ситцевое, все-таки еще лето, босоножки открытые…

– Ма-а-ать-природа…

Котэн явился предо мной в черном костюме, белой рубашке, галстук-бабочка на шее повязан, в левой лапе трость, в правой – сигара, и черные очки.