Блефовать, так с музыкой - Елена Яковлева

Я плюхнулась в кресло, посмотрела на нее повнимательнее и усмехнулась:

- Значит, вас он тоже обольстил? В блеклых глазах за толстыми стеклами очков мелькнуло то ли удивление, то ли замешательство:

- Вы же знаете, он не обольститель, совсем не обольститель. Он всегда был зациклен на своей науке и женщин замечал изредка, и та, которая попадала в поле его зрения, на какое-то время становилась дамой его сердца. Ну, до тех пор, пока геофизика снова не овладеет им безраздельно. Так было со мной, по крайней мере. И вы можете со мной поспорить, если у вас с ним было по-другому.

- А зачем? - пожала я плечами. - Не собираюсь я с вами спорить. Как бы то ни было, что это меняет? Срок давности вышел, как-никак десять лет пролетело.

Похоже, женщина рассчитывала на иную реакцию, и мое нежелание спорить в ее планы не входило.

- Вы что, не верите мне? - засуетилась она.

- Почему не верю? Верю. - Я упорно демонстрировала полное безразличие.

- Нет, вы мне все-таки не верите! - Эта пигалица даже кулачки сжала в порыве страсти.

А чего она от меня ждала, интересно? Что я брошусь ей на грудь и орошу горючими слезами, а потом мы утешимся и предадимся сладостным воспоминаниям о предмете нашей любви?

- Послушайте, Галя, - кажется, моя визитерша на что-то решилась, - я знаю, что Парамонов пропал. Что с ним произошло, я не знаю, но сердцем чувствую: он в беде.

Я только усмехнулась: вот что значит вещее сердце любящей женщины, а мое вот и не екает.

Мое безразличие ее озадачило:

- Вы.., вы знаете, что Парамонов пропал?

- Положим, - равнодушно кивнула я. - Только, убей бог, не пойму, какое отношение этот печальный факт имеет ко мне?

- Вы затаили на него обиду, - грустно вздохнула проницательная мышка, - но вы не правы, знаете почему?

Любопытно было бы послушать!

- Вы смотрите на него как брошенная женщина, а вам нужно отвлечься от этого и взглянуть на все под другим углом. Он не просто мужчина, он ученый, он талантливый геофизик, он защитил диссертацию в двадцать три года, он, он...

- Короче, что вам нужно? - оборвала я этот панегирик. - В нескольких словах, если можно.

- Можно. - Она тронула указательным пальцем дужку очков. Очкарики часто так делают, это у них чисто рефлекторное, как у знаменитых собачек Павлова. - Мне нужны его бумаги. Я знаю, что они у вас.

Глава 5

ПОБИТАЯ МОЛЬЮ СНЕГУРОЧКА

- Ничего себе! - я даже присвистнула. - Какие еще бумаги? Псевдо-Кира воодушевилась:

- Черновики, наброски, ну... Ну все, что сохранилось...

- А вам они зачем? - вежливо осведомилась я.

- Мне? - псевдо-Кира вздрогнула. - Просто как память о человеке, к которому я испытывала глубокую привязанность. И потом, вам же они не нужны.

- А может, я тоже хочу сохранить их как память? - усмехнулась я. - Чем я хуже вас?

Моя невзрачная визитерша вспыхнула:

- Тогда.., может, вы мне их хотя бы покажете?

Эта затянувшаяся беседа нравилась мне все меньше и меньше.

- Не покажу и не отдам, - заявила я твердо и поднялась с кресла. Псевдо-Кира тоже подскочила:

- Это ваше последнее слово?

- Ага, - злорадно подтвердила я.

- Вы.., вы... - она тяжело задышала, - ограниченная и мстительная самка. Из-за своей мелкой бабской обиды вы способны предать талантливого ученого...

Конечно, я разозлилась.

- Да пошла ты! - Я схватила ее за рукав и поволокла в прихожую, благо она была легкая, прямо-таки невесомая, и совсем не сопротивлялась. Только повторяла как заведенная:

- Вы не правы, не правы, вы в корне не правы...

- Скажи спасибо, что с лестницы не спустила, - прорычала я, выставляя ее за дверь.

Хоть праведный гнев и затуманивал мой мозг, кое-какие выводы для себя я сделала незамедлительно. И они, эти выводы, были не обнадеживающие. Помнится, кто-то обещал мне в связи с исчезновением Парамонова беспокойную жизнь. Один гражданин с рыбьей фамилией. Сдается мне, что недавний визит очкастой пигалицы как раз он и организовал. Чтобы довести меня до нужной кондиции. А вот и фигушки ему, фигушки!

С таким боевым настроем я отправилась жарить себе омлет из двух яиц, и, надо Признать, последний удался мне на славу. После того как я славно перекусила, меня потянуло в сон. Почистив зубы и натянув пижаму, я с удовольствием нырнула под одеяло, сладко зевнула и тут вспомнила кое-что существенное.

"А откуда она знает про парамоновские черновики? - спросила я себя. Она ведь так и сказала: я знаю, что его черновики остались у вас. Может, на пушку брала?" А, ладно, зачем забивать себе этим голову, все равно от тех бумажек ничего не осталось, они давно сгинули в мусоропроводе вместе с прочим парамоновским барахлом.

***

У всех нормальных людей воскресенье - выходной день, но бойцов культурного фронта (крылатое выражение нашей заведующей Зинаиды Терентьевны) трудно отнести к категории нормальных. Мы в выходные трудимся аки пчелки, и движет нами неприлично голый энтузиазм, потому что гроши, которые мы получаем, оправдать наше, подвижничество не могут. По крайней мере, мое и Алкино. За остальных я не ручаюсь, поскольку у каждого свои рас клады: кому год до пенсии остался, у кого дети маленькие, со всеми вытекающими из этого факта последствиями. Думаю, вы не хуже моего знаете, что в солидных организациях не очень-то поощряют бесконечные больничные, а нашему руководству выбирать не из чего, вот и терпит.

Что до меня, то в последнее время энтузиазма у меня поубавилось. Идея создания самодеятельного театра, с которой я носилась последние четыре года, больше не греет мою одинокую душу по причине полной утопичности, притом что на бумаге он (театр) существует. И грамоту наш ДК за него получил, и одна подмосковная районка о нем хвалебный отзыв напечатала, и тем не менее он фикция. Потому что мои наивные девичьи мечты, по своему обыкновению, сильно разошлись с реальностью. Выражаясь афористичным языком публичных политиков, я хотела как лучше, а получилось как всегда. Мое детище оказалось на редкость уродливым, и я все чаще размышляла, не прибегнуть ли мне к эвтаназии, чтобы раз и навсегда от него избавиться. Сделать это проще простого - взять Я уволиться, а я все тяну и тяну, хотя с недавних пор каждая репетиция для меня хуже пытки на дыбе. Трудно в этом признаться, но придется: мои самодеятельные артисты ни на что не годятся, декорации и реквизит - ни к черту, а сама я - всего лишь недоучка.

Собственно, вы уже знаете, что я настропалила лыжи из нашего ДК. Может, я уже сегодня написала бы заявление об уходе, но предпраздничная суматоха заставила меня немного повременить с уходом. Короче говоря, пожалела родной коллектив по причине неумолимо надвигающихся новогодних празднеств. Вот кончатся все эти елки и утренники, тогда и рассчитаюсь.

И неважно, что я пока не знаю, куда податься потом, главное перевернуть страницу, а(дальше разберемся, тем более что не каждый день такая возможность предоставляется - начать новую жизнь вместе с новым веком, да что там веком - тысячелетием! Правда, по этому поводу мнения, как говорится, разделялись, некоторые утверждают, что третье тысячелетие начнет свой отсчет только в 2001-м, но лично я не согласна ждать еще целый год, чтобы хоть что-нибудь изменить в своей судьбе. И надо же было такому случиться, чтобы история с Парамоновым приключилась со мной в столь сложный, переломный период моей жизни! А может, в этом есть некий знак, указующий перст судьбы, хотя я бы на ее (судьбы) месте выбрала на такой случай какой-нибудь другой способ.

Вот чем были заняты мои мысли во время репетиции новогоднего представления по сценарию, написанному нашей заведующей лет двадцать назад и с тех пор претерпевшему очень мало изменений. В те времена Зинаида Терентьевна самолично исполняла роль Снегурочки, а потому синий жупанчик из вытертого бархата и искусственную белокурую косу до копчика я унаследовала непосредственно от нее. Ясное дело, в этот наряд пора огородное чучело обряжать, но денег на новый у ДК нет как нет.

Чтобы хоть как-то замаскировать это безобразие, приходится изощряться: обшивать бархатный подол елочным "дождиком", блестками и прочей мишурой. С прошлого года Снегурочкин наряд обветшал пуще прежнего, его впору было расстелить на полу у входа в ДК, чтобы вытирать ноги в ненастную погоду. Разумеется, я довела свое мнение на сей счет до заведующей, большей частью для проформы, поскольку хорошо знала, что она ответит: "Ну придумай что-нибудь, в следующем году новый купим".

Возмущаться и спорить было бессмысленно, и я утешилась тайным знанием, что следующее новогоднее представление в нашем ДК пройдет без моего непосредственного участия. Тайным для бедной Зинаиды Терентьевны, которая не догадывалась, какую свинью я собираюсь "подложить ей в третьем тысячелетии.

- Ладно, нашью еще блесток, чтобы прикрыть дырки, - буркнула я и поплелась на сцену, где меня поджидали Дед Мороз, Винни Пух и Буратино, нетерпеливо переступающие с ноги на ноги. Все трое имели не менее жалкий вид, чем я.