Бог здесь был, но долго не задержался (сборник рассказов) - Шоу Ирвин

-- Хорошо, дорогая,-- согласился он,-- поезжай в Нью-Йорк с мамочкой и папочкой, повеселись как следует. Ты заслуживаешь отдыха. Оставайся там сколько захочешь.

-- Хьюго, ты так добр ко мне, что я готова проявить слабость и расплакаться...-- В трубке раздался звук поцелуя.

Хьюго чмокнул свою трубку в ответ; повесил ее, прислонился головой к стене и в муке закрыл глаза. Одно он знает наверняка: больше не станет встречаться с этой блондинкой -- Сильвией! Сильвия... звучит почти как Сибилла... Каким испорченным и может быть мужчина!

Утолив за несколько мгновений страсть, он лежал на громадной двуспальной кровати -- сроду таких не видел -- рядом с поразительным, дивным женским телом, открывшим для него фантастический мир наслаждений, который ему прежде и не снился. Уверен: доживи Сибилла до девяноста лет -- ей все равно не познать и десятой доли того, что уже познала Сильвия, по-видимому, с первого дня рождения. Ему, конечно, стыдно за столь греховные мысли...

В мягком полумраке освещенном лампой в самом углу, он посмотрел на часы. Ему нужно явиться на тренировку, в полной экипировке, ровно в десять. После каждого проигранного матча тренер заставлял их делать спринтерские пробежки по сорок пять минут ежедневно в течение всей недели. Неслышно застонал, предвидя, в каком состоянии будет в 10:45 сегодня утром. И тем не менее ему почему-то ужасно не хотелось уходить. Через час наконец с трудом оделся. Наклонившись над Сильвией, поцеловал ее на прощание. Она лежала улыбаясь в постели, такая свежая, как само это утро, и спокойно дышала. Как хотелось бы ему быть в таком блаженном состоянии...

-- Пока, мой сладенький! -- и обняла, его за шею.-- Не позволяй этим грубиянам на поле увечить себя. И принеси сегодня вечером своей бэби маленький подарочек. Подыщи мне что-нибудь в магазине Майера на Сэнфорд-стрит -- там полно всякой прелести.

Возвращаясь домой по темным улицам, Хьюго размышлял. Конечно, ее можно понять -- девушки так любят подарки, эти свидетельства любви и привязанности,-- цветы, конфеты. Сентиментальные создания... Что-то никак не вспомнит магазина Майера на Сэнфорд-стрит,-- может, это кондитерская, торгующая какими-то особыми сладостями, которые очень нравятся Сильвии? Так он купит ей в подарок самую дорогую коробку конфет -- весом никак не меньше пяти фунтов.

Днем, чувствуя легкое головокружение от недосыпания и этих спринтерских пробежек, он прогуливался по Сэнфорд-стрит, разыскивая магазин Майера! Вдруг, пораженный, резко остановился; прочитав название -- "Майер",-написанное изящными, тонкими буквами на стекле витрины; но вместо ожидаемых коробок конфет там россыпи сияющих драгоценных украшений -- золото, бриллианты... Магазин ювелирных изделий, причем очень дорогих,-- Хьюго даже не осмелился войти. Скупость еще одна добродетель, которую его замечательная семья привила ему с детства. Продолжая прогулку по Сэнфорд-стрит, наткнулся на кондитерскую, где и купил коробку конфет, весом не менее пяти фунтов, за пятнадцать долларов. Когда продавец заворачивал ее в яркую, праздничную обертку, он чувствовал внутри уколы раскаяния из-за своей ужасной расточительности.

В тот вечер он провел в квартире Сильвии не больше десяти минут -- она сказала, что у нее сильная головная боль, коробку с конфетами не потрудилась даже развернуть.

На следующий вечер он пробыл у нее дольше. Перед приходом к ней посетил магазин Майера и купил золотой браслетик за триста долларов.

-- Мне нравятся щедрые мужчины! -- похвалила его Сильвия.

Трудно передать, какие душевные терзания испытывал Хьюго, передавая клерку три сотенные в магазине Майера. Смягчались они лишь тем фактом, что вечером, когда у Сильвии вдруг заболела голова и она его выпроводила, он вспомнил, что каждый вторник на квартире у Краниуса играют в покер. Хьюго отправился к нему и за три часа выиграл 416 долларов,-- рекордный для него выигрыш за один вечер, с того времени, как он почувствовал вкус к этой игре.

Набивая бумажник выигранными долларами и чеками, он благочестиво думал, что обязательно вернет деньги товарищам -- когда-нибудь в будущем, только не сейчас. Ему невыносима сама мысль, что головные боли у Сильвии могут возобновиться...

К счастью, Сибилла вернулась только в пятницу. Ночью по пятницам весь спортивный сезон Хьюго спал в гостиной на кушетке, чтобы избежать соблазна и сохранить всю энергию для игр по воскресеньям, так что объяснение с женой, слава Богу, откладывалось. Ужасно боялся, как бы женская интуиция не подсказала Сибилле фатальная перемена произошла в муже, но интуиция Сибиллы, благодарная за разрешение провести отпуск с родителями, по-видимому, задремала. Она просто подоткнула под ним одеяло, целомудренно поцеловала в щеку и пожелала:

-- Спокойной ночи, дорогой! Выспись хорошенько.

Когда утром она принесли ему на подносе завтрак, совесть язвила его, было неловко. После легкой утренней воскресной разминки пошел снова в магазин Майера и купил нитку искусственного жемчуга за 85 долларов.

Воскресная игра стала его триумфом. Надевая форму в раздевалке, он твердо решил: лучший способ воздать друзьям за то, что вытащил у них бумажников 416 долларов во время игры в покер,-- выиграть для них эту футбольную игру. Теперь его совесть чиста, все недовольные его поведением голоса внутри притихли, и он принял участие в большинстве блокировок. Перехватив нас в последнем периоде, ринулся к воротам и впервые в жизни пересек заветную линию с мячом, поставив таким образом точку в этой игре дав своей команде шесть очков. Весь стадион взревел от восторга; болельщики стоя приветствовали его громкими воплями, когда он выходил с площадки; даже тренер лично пожал ему руку. Он чувствовал свое превосходство (с такими-то ногами), свою силу и, казалось, мог играть всегда -- всю жизнь, без устали. Кровь в его жилах изменилась без причин,-- теперь это новая, возбуждающая до предела жидкость, с несущимися наперегонки пузырьками.

После игры его потащили на передвижную телестудию под трибунами, чтобы взять интервью. Хотя прежде он никогда на телевидении не был, но удачно со всем справился; позже в тот же вечер кто-то сказал ему, что он очень фотогеничен.