Измена. Найти свое счастье (СИ) - Аля Драгам

В её профессии сложно разделять личные эмоции от рабочих моментов, но она прекрасно умеет держать дистанцию, выстраивая ровные отношения со всеми.

Если честно, мне иногда кажется, эта её черта и не позволяет стать… Не знаю… Счастливее что ли. Со мной — единственным родным человеком — мама тоже выдерживает свою дистанцию, словно боится открыть сердце или проявить чувства.

Неужели она думает, что от поцелуя или тёплых материнских объятий я превращусь в неблагодарное чудовище⁈

Не знаю, смогу ли я вести себя также, как мама, дистанцируясь от чужих проблем… Мне тяжело пройти мимо, если человек нуждается в помощи. А если в помощь нужна ребенку… Нет, сомневаюсь в своих силах.

Мне кажется, я буду любить свой класс и постараюсь стать для детей не просто проводником в мире знаний, но и другом, с которым можно поделиться или к которому можно прийти в минуты слабости.

Размечтавшись, иду по коридору, ловко обходя группы студентов, бурно обсуждающих планы. Стараюсь не думать, как накануне мечтала оказаться частью такого коллектива, примерять образы и собираться на тусовку.

— Суворова!

Ну вот… Потираю плечо, которым, задумавшись, врезалась в угол папки.

— Летишь и не смотришь!

— Извините, — отступаю на шаг, не отнимая руки от плеча. Кажется, там будет синяк: преподавательница торопилась, да и я не ползла.

— Не нравишься ты мне, Елизавета, последние дни! Витаешь в облаках, сбегаешь с занятий… Если это будет продолжаться, придется поднять вопрос о дисциплине.

Сильнее надавливаю пальцами на то место, где болит. Это чуточку отвлекает и не дает иронично изогнуть бровь. Надо бы опустить глаза в пол, но мне почему-то становится смешно. Нет, правда! У нас на потоке половина прогульщиков, но за один пропуск готовы четвертовать меня. А всё потому, что мамина знакомая приходится какой-то там родственницей моей учительницы.

Аррр! Ну сколько можно, а?

— Про отработку помнишь?

Киваю: при желании не забудешь.

— Да, как раз хотела зайти за темой для реферата после занятий.

— Считай, что зашла. Запоминай: воспитание гуманности у старших дошкольников на основе нравственных идеалов народной педагогики. На четвертой паре поднимешься к Герасименко в триста восьмой, поняла?

— Герасименко, триста восьмой, — повторяю, печатая в заметках тему, чтобы не забыть.

— От руки, Лизавета… А то знаем мы вас.

Склонив голову, корчу гримасу. Можно подумать, рукописный реферат добавляет знаний. Тем, кто его пишет, конечно, добавляет, но уже давно существует «такса» на такого рода услугу. Жаль, у меня нет свободных денег, я бы тоже с радостью переложила написание двадцати страниц текста на чужие плечи.

А так придется сидеть ночью… Но я сама виновата, знала, на что шла.

Ещё раз сверив название темы, прощаюсь, и бегу на занятие, чуть не опоздав. Опережаю доцента буквально на минуту. Когда он входит в аудиторию, я уже успеваю отдышаться и приготовиться к записи. Здесь главное не уснуть под монотонный ритм. Доцент никогда не проверяет присутствующих, не делает замечаний, но поговаривают, что на экзамене всегда и всё про всех знает. И если кто-то пропускал, то имеет шансы вылететь за заваленную сессию. Если верить всё тем же слухам, то договориться с ним нереально.

Пишу, еле успевая за мыслью, и откидываюсь на стуле, когда объявляют перерыв. В аудитории тишина, слышен только шелест страниц.

Практикум по методам психологии в области развития и образования, ко всему прочему, важная дисциплина, но вот читали бы нам материал динамичнее. Да и на практикуме хочется практики, а мы голов не поднимаем от конспектов.

Пока разминаю пальцы, перебираю в памяти фамилии педагогов. О Герасименко вроде бы слышала, что она в возрасте и любит придраться. Спрашиваю у впередисидящих девчонок, и они подтверждают мои мысли.

А так хотелось выспаться!

«Сон для слабаков», — утешаю себя спустя несколько часов, шлёпая по глубоким лужам.

Обувь всё равно промокла, а обходить асфальтовые озёра уже нет сил. Заказов сегодня снова много, и я планирую успеть отвезти хотя бы еще три доставки, чтобы заработать побольше.

К тому же, за пару остановок в автобусе, набрасываю примерный план работы. На обратном пути даже начинаю вступление, создав в заметках новый документ.

* * *

Мама выглядит довольной и свежей ровно настолько, насколько я выгляжу несобранной и сонной. Поспать ожидаемо не удалось. Полчаса, которые я провела, положив голову на руки, за столом, не в счёт. После такого «отдыха» болят затёкшие шея и спина, зато реферат на двадцать четыре страницы, оформленный по всем правилам, гордо красуется на углу стола.

Не убираю папку с ним в сумку, собираясь прочитать по дороге в институт. Я писала, конечно, но с ватной головой мало что запоминала. Надеюсь, получится вызубрить и не завалить «дополнительное занятие».

— Молодец! — хвалит мама, пробегаясь по ровным строчкам.

Я не просто старалась, я молилась на буквы, чтобы загладить промах с четвёркой. Меня не ругали, но тонко поджатые губы были очень красноречивы, как и брошенная фраза: «Посмотрим, стоит ли ехать на одеждой, если ты не успеваешь в учёбе».

Это не означает, что меня оставят без обновки. Это значит, что мама может купить на свой вкус. Она и так, конечно, будет настаивать на своих вариантах, но у меня хотя бы будет выбор.

«Мнимый», — ехидно подсказывает внутренний голос, который я затыкаю, прихлёбывая горячий чай.

Горло немного першит, поэтому, покончив с завтраком, я выбираю старый шерстяной свитер. Он мне велик и жутко колется, но в нём тепло, а это для меня главное.

Наматываю шарф, кутаюсь в куртку, снятую с батареи и сохранившую тепло. Сворачиваю реферат трубочкой и покидаю квартиру, улыбаясь новому дню.

Дождя нет — уже прекрасно! Вижу в этом хороший знак и, здороваясь со знакомыми соседями, спешу со всеми к остановке. Автобус подъезжает вовремя, мне везёт даже занять свободное место, чтобы углубиться в чтение!

Читаю примерно с середины: начало еще отложилось в памяти, а вот вторую половину я писала на автомате.

Но тема понятная, примеры, которые я нашла в интернете, отлично иллюстрируют поднятые вопросы. Сложностей возникнуть не должно.

Однако, они возникают совершенно неожиданно.

Отсидев пары, поднимаюсь к нужной аудитории и стучу в закрытую дверь. Долго жду, когда она откроется и меня пропустят внутрь.

Занятая повторением материала, не замечаю, как за спиной раздается характерный щелчок. Вздрагиваю от металлического скрежета, и только тогда поднимаю голову и осматриваюсь.

Аудитория. Пустая.

Свет горит только над кафедрой, за которой никого нет.

Помимо меня в лекционной находится ещё один человек. И это не Герасименко!

— Я, — чувствуя неловкость и напряжение торопливо увеличиваю расстояние