Сплетение сфер. Демон и целительница (СИ) - Вилкс Энни

— Вы меня перепутали с кем-то, — попытавшись сделать голос низким, ответила Лаора, вертясь и выскальзывая из его рук под рокот чудесных барабанов. Внимание Каидана пугало ее.

— Ты как? — осведомился Арно.

— Мне бы на воздух, — отрезала Лаора, выбираясь через танцующие четверки. — Он меня узнал, Арно.

— Ну и плевать на него! — махнул рукой друг. — Еще ты будешь из-за наемников расстраиваться. Давай так: подойдет — я его перекуплю, ладно?

Что-то подсказывало Лаоре, что сунься Арно к этому страшному магу — и тот в лучшем случае посмеется.

— Когда придут Талатионы? — вместо ответа спросила она, сгибаясь и закрывая лицо ладонями. — Я хочу быстрее со всем покончить.

— Да здесь они, — вздохнул друг. — Смотри, вон, видишь помост за арками? Стол тканью покрыт. По центру — Отерон. Слева от него… по-мужски сидит, видишь, ногу на ногу забросила? Это Сарья. Ей, говорят, палец в рот не клади. Такой, знаешь, теневой кукловод. Я бы сказал, с ней надо даже поаккуратнее, чем с ее сестрой. Вон, справа от отца… Красавица с домиком из волос. Это Адэлинда. Она сильный маг, говорят. Перед ней заискивать можно, купится, у меня всегда покупается. Совсем не чует границу лести и правды. А вот с Сарьей лучше не играть. А Отерон… Он во всем видит подвох. Ты поймешь, о чем я. Не надо с ним вести себя чересчур мило.

Лаора разглядывала помост, на который указывал Арно. Это место было похоже то ли на сцену, то ли на виселицу, и кресла с высокими спинками и богато накрытый стол смотрелись на возвышении ужасно неуместно.

Лица Талатионов были на удивление не похожи друг на друга. Отец — обритый наголо, с водянистыми голубыми глазами, — отличался крупным носом и выступающей вперед тяжелой челюстью. За его креслом стояли двое вооруженных стражников, а у ног сидела молоденькая девушка, которой он давал попробовать вино и еду до того, как прикасаться к ним самому. Глаза его блуждали по толпе, словно он чуял опасность, и Отерон то и дело кусал полные губы.

Адэлинда была кукольно красива. Светлые волосы она уложила в высокую прическу, в которую вплела жемчужные нити, и теперь эти подвески легко колыхались, подчеркивая длину и грациозность шеи. Черное платье было вышито серебром, а на шее, поясе и запястьях светились массивные украшения, которые Лаора опознала как артефакты. Маленький вздернутый нос, широко посаженные голубые глаза, багряные губы и взгляд — такой, словно все вокруг является ее собственностью. Она оглядывала толпу с презрением, словно находиться на этом возвышении было тяжкой повинностью, — а в глазах то и дело мелькал страх, будто она ждала наказания. Адэлинда светилась, как и любой маг — тут Арно был прав.

Сарья же была… Никакой. Русые волосы, невыразительное, но отчего-то отталкивающее мышиное лицо, мужская одежда: брюки и высокие сапоги, рубашка. Правда, поверх рубашки она надела похожий на корсет широкий пояс, но он лишь подчеркнул плоскую грудь. Сарья покачивала ногой и, кажется, единственная была расслаблена и всем довольна. За ее креслом не стояла охрана, зато за пояс был заткнут длинный изогнутый кинжал.

Лаора перевела взор вниз, к основанию ведущей на помост лестницы — и снова увидела Каидана, присевшего на нижнюю ступень. Он поднял к губам кубок и улыбнулся ей — только блеснули во мраке капюшона белые зубы.

«Свет, помоги мне!»

— Ладно, не схватит же он меня, — пробормотала Лаора, снимая колючую конструкцию с головы. Тут же стало прохладно: под нагромождением нитей макушка прела. Лаора тряхнула головой.

— Готова? — растрепал ей волосы Арно.

И тут Лаора не столько увидела, сколько почуяла ярость, с которой Каидан отметил этот жест. И, сжав зубы, тоже растрепала Арно волосы.

— Братик! — воскликнула она громко. — Ты мой младшенький!

— Ты что, с ума сошла? — обиделся Арно.

— Потом объясню, — спрятавшись от Каидана за широким плечом, прошептала Лаора, пытаясь стащить потешную юбку. — Веди.

.

И тут небо поменяло цвет.

.

Сначала Лаора увидела этот новый, зелено-лиловый, похожий на солнечный ветер свет, и увидела она его не глазами, а словно на границе сознания кто-то запалил магический пожар. И лишь потом, когда она уже была ослеплена, и изумруд с пурпуром заполнили ее веки изнутри, Лаора услышала звук — низкий грохот, необычно и, кажется, нереально переходящий в высокий визг. Волна шума будто была одновременно любой, от рокота поднимающихся волн до писка ножа, скользящего по стеклу.

Лаора схватилась за уши, пытаясь закрыться, уже ничего не видя и не слыша. Где-то за дрожанием мира она ощущала и боль тех, кто падал без чувств, и даже волны ужаса бегущей толпы. Прикосновение чужой руки к плечу показалось ей дуновением ветра, ничтожным, не успев сконцентрироваться на котором, Лаора осела на землю, тоже крича, но не слыша своего голоса, только раздирая горло.

Она упала не в пустоту: кажется, Арно подхватил ее, прижимая к груди, от чего стало только душно и совершенно нечем дышать. Впрочем, долго его объятия не продержались, хватка постепенно ослабла, и Лаора снова поняла, что вокруг ничего нет. И вместе с тем зрение понемногу вернулось к девушке.

Лаора поняла, что лежит на спине. Мир теперь, после того взрыва, казался беззвучным, только издалека долетали, словно через пелену, вскрики и лязг. Над Лаорой раскинулось небо — расчерченное лилово-зеленой мерцающей полосой, прорезанное ею. Отчего-то целительница видела лишь эту полосу и никак не могла отвести взора от скрывающейся за пугающим сиянием звездно-черной пустоты — совсем не такой, какой она должна была быть.

Лаора беззвучно выдохнула — облако пара на миг закрыло от нее чудовищную световую пасть и тут же рассеялось.

Пар? Холодно?

Лаора рывком перевернулась на четвереньки, и небо сменилось сухой землей, хаотически исчерченной трещинами, из которых тоже вырывалось почти незаметное зеленое сияние. Знакомая рука, безжизненно застывшая раскрытой ладонью вверх, по контуру тоже светилась этим болотным мерцанием, исходящим снизу.

Забыв о своем страхе и опустошении, Лаора в панике бросилась к Арно, сжала его ладонь… Теплая. И пульс бьется.

Друг был без сознания, но никаких повреждений Лаора не видела. Чуть втянутая внутрь пленка в ухе — и все, ничего больше. Арно словно спал, и Лаора почему-то заключила, что сон этот был скорее на пользу.

Не прекращая держать друга за плечи, Лаора наконец огляделась. Площадь, еще недавно пестрившая танцующими парами и светившаяся огнями фонариков, оказалась почти пуста. Похоже, толпа в панике рванулась прочь, снося на ходу лавочки с тканями и стойки с факелами… давя людей.

То там, то тут Лаора видела кровь и следы на земле, словно кого-то волочили. Недалеко от полыхающей пожаром телеги с сеном, в котором с хлопком трескались спрятанные бутыли вина, лежал, не дыша, молодой парень — наверно, он упал во время давки и встать уже не смог. Чуть поодаль — еще одна немолодая женщина, тоже без пульса, а у ее ног — девочка в смешном костюме цветка.

Лаора до боли сжала зубы, продолжая осматриваться, ища тех, кому нужна помощь. Около десятка людей были без сознания, как и Арно — но невредимы или почти невредимы. На осевшем с одной стороны помосте без сознания лежали все: стражник навалился на спинку кресла Отерона, уткнувшегося лбом в накренившийся стол; Сарья откинулась назад, как если бы ее ударили обо что-то спиной, а Адэлинда сложилась пополам, носом в колени. Все они спали.

Взор метнулся к основанию лестницы — там без сознания лежал, широко расставив ноги, Каидан. Капюшон упал с его лица, обнажив уродливые шрамы. Вид мага отозвался в Лаоре облегчением.

Что-то произошло с чувствами целительницы: почти не приходилось напрягаться, чтобы услышать биение сердец и ощутить исходящее от тел тепло. Она точно знала, что и с кем происходило, а в руках пульсировала сила, и где-то в глубине груди горело незнакомое торжество, словно Лаора могла плеваться огнем.

Наконец, она ощутила живую боль — молодого парня зажало рухнувшей во время всеобщей паники аркой, а сейчас к нему подбирался огонь. На нетвердых ногах Лаора кинулась к бедняге. Не особо сосредотачиваясь, она отшвырнула плетеную конструкцию, поражаясь тому, как легко ей это далось, а затем положила ладони мальчику на багровый живот. Раньше Лаора сказала бы, что вряд ли сможет вырвать из лап смерти человека, живот которого был почти наполнен кровью изнутри, но в этот раз опаляющая жидкость послушно собралась в одну струю и вытекла сквозь порез, а ткани огранов и кожа сцепились, зарастая, будто слипались куски влажной глины.