Свидетель апокалипсиса - Андрей Салов

Вскоре они скрылись из глаз, но не прошло и двух минут, как от них пришло важное сообщение. Хеймз доложил, что он обнаружил пару прекрасных площадок, как будто специально предназначенных для посадки. И еще одно сообщение передал Хеймз. На него поначалу не обратили внимания, но после неких трагических событий оно заставило задуматься многих. Пилот сообщал, что Янсон, по всей видимости, ослеп, раз ни черта не видит, в то время как он их видит также отчетливо, как свои пять пальцев. После этого он сообщил координаты и свое намерение совершить посадку, дабы доказать ученой мартышке ее слепоту. Затем послышался треск и эфир, до этого кишащий звуками, внезапно смолк.

Напрасно встревоженный капитан кричал в безмолвствующий эфир и звал Янсона и Хейза. Тишина была ответом. Его тревога передалась и остальным, не стало слышно шуток и едких шпилек.

Спустя минуту небольшой корабль мчался туда, откуда в последний раз было получено сообщение. Искать пришлось недолго, разыскиваемый корабль торчал на виду, уютно примостившись между огромным валуном и стволом исполинского дерева. А где же те площадки, о которых говорил пилот? Их не было видно. Может быть, их и не было вовсе, ведь Янсон-то их не видел?! Но нет, вот одна, другая, третья! Что за чертовщина? Хеймз говорил только о двух, и, по всей видимости, попытался сесть на одну из них.

Капитан остановил Крезли, пикирующего прямо на груду обломков. Пилот недовольно поморщился, но ослушаться капитана не посмел, ожидая, какое место для посадки предложит он.

Приказав пилоту зависнуть над этим местом в ожидании дальнейших распоряжений, капитан погрузился в раздумья. Так и замерли они, погруженные в свои мысли, и только Уинстон продолжал безуспешно вызывать пропавших товарищей, но их застывший на виду у всех корабль хранил упорное молчание. Наконец оно было прервано. Капитан задал вопрос, обращаясь сразу ко всем. Он попросил их взглянуть вниз и сообщить, не заметит ли кто-нибудь пригодной для посадки площадки. Их оказалось не мало. Кто насчитал больше, кто меньше. На основании тщательного опроса капитан определил их общее число цифрой восемь. Только после этого он приказал садиться, но ни на одну из найденных площадок, а в промежуток между ними, загроможденный камнями. Спустя мгновение они были на земле, продолжая безуспешно вызывать Янсона и Хеймза.

Уинстона потеряли здесь же. Старого, осторожного астронавта подвело его хобби. Случилось это минутой позже приземления, когда все жадно озирались по сторонам. Самый осторожный из группы, Уинстон, приложив палец к губам, зашагал в сторону от корабля, не обращая внимания на окрики и приказание вернуться. Таким он и остался в памяти. Уже не молодой, суховатый, с застывшей на лице улыбкой, пытающийся кого-то, или что-то поймать. В такой позе он и замер, а когда рука Джеймса коснулась его плеча, она ощутила пустоту. Корабль Хеймза уже терял свои очертания, растворяясь в воздухе. Вскоре он исчез навсегда. А Уинстон еще стоял. Стоял памятником неведомым силам, погубившим его, с тем, чтобы спустя минуты, также бесследно исчезнуть.

Дальше пришлось продвигаться пешком. Начался самый трудный участок пути. Приходилось продираться сквозь непроходимые дебри девственных лесов Фард-Таира. Капитаном строго-настрого было запрещено прикасаться к каким-либо предметам, совершенно неуместным в данном месте.

Причиной гибели их товарищей стали миражи, образы того, о чем человек усиленно думает. Поэтому тогда они все и видели злополучные площадки. Пожелай они увидеть нечто иное, что ж, милости просим. В конце концов, если знать сущность этих существ, как с ними обращаться, то они становятся не страшными, а забавными игрушками. И Джеймс, и Джордж с Крезли, и даже задумчивый капитан нередко забавлялись тем, что, завидев сиреневые камни с золотистым отливом, а именно они оказались виновниками всех бед, создавали образы прекрасных женщин, сказочных замков. Случалось, что жертвами камней становились и звери. однажды на их глазах, трагически обозналась лиса, по всей видимости признавшая в этом камушке жирного, зазевавшегося мышонка.

Несмотря на предпринятые меры предосторожности, на шестой день пути погиб Крезли. Шел сильный дождь, решено было двигаться и ночью, все равно спать в такой ливень не было никакой возможности. Они шли всю ночь напролет, изнемогая от усталости, не прекращая ни на минуту размахивать лазерными тесаками, прорубая дорогу в густом зеленом океане узловатых ветвей и переплетения лиан. А лес скрипел, метался и ревел. Казалось, что где-то в его глубине орет и плачет неведомый и страшный, гигантский зверь. Это представлялось настолько четко, что капитан стал серьезно опасаться, как бы это чудовище не привиделось кому-нибудь. Нервы были на пределе, и поэтому могло случиться всякое.

Первым страшилище узрел Джеймс, затем капитан и Крезли. Оно было ужасным и омерзительным, и смотрело на них налитыми кровью глазами. Казалось, что само исчадие ада преградило им дорогу. Процессия невольно замерла, не смея приблизиться к ужасному виденью. Недовольный голос Джорджа шедшего позади, вывел их из оцепенения. Он был несказанно удивлен внезапной остановкой товарищей и тем, что они пялятся куда-то, где он ровным счетом ничего интересного не видит.

— Что это вы так уставились на этот дуб, словно стадо баранов на дюжину новых ворот, — язвительно спросил он, — если вы и дальше будете так пристально изучать каждый кубометр древесины, встретившийся нам на пути, то, боюсь, мы и за год не доберемся.

Насмешливый тон Джорджа заставил Крезли совершить, как оказалось в дальнейшем, безрассудный поступок. Бормоча под нос ругательства, он сдернул с плеча без толку болтавшийся там уже который день атомный автомат. Короткая очередь распорола ночь, перекрыв раскаты грома. Дробились камни, в клочья разлетались стволы могучих столетних дубов. Страшна была сила оружия, ничто не могло устоять против нее. Рухнуло, как подкошенное чудовище и в тот же миг в сторону людей метнулся зеленый луч.

Упав на колени, Крезли закрыл лицо руками. Сквозь его пальцы заструилась тоненькая струйка крови. Он мучился недолго и вскоре умер, убийственный удар был нанесен точно. А вот и он, убийца, с рваной отметиной в центре оставленной пулей.

Пилота похоронили здесь же, предав тело податливой от дождя земле. А затем они снова шли в ночь и лишь красивый, продырявленный камушек, машинально положенный в карман Джеймсом, напоминал об ужасной и нелепой трагедии. Дождь вскоре кончился и жалкие остатки команды «Аякса», обессилевшие от тяжелой дороги, дождя и холода, не заботясь ни о каких удобствах, завалились спать.

Ласковые лучи взошедшего Альтаира согрели теплом окружающий мир, свернувшихся калачиком продрогших астронавтов. Когда они открыли глаза, то не смогли сдержать вздоха изумления. Всего в сотне метров от них находилось то, ради чего они проделали долгий и трудный путь, потеряли четырех друзей.

Прямо перед ними высилось утопающее в тропической зелени строение с золоченым шпилем, на верхушке которого красовался здоровенный крест. Снова что-то щелкнуло, как тогда, на корабле, в голове у Джеймса. Снова он пытался вспомнить.

Голос капитана объяснил ему все.

— Собор святого Петра, — тихо сказал он.

Во все глаза смотрел Джеймс на то, о чем совсем недавно читал в одной из старорусских книг. Вот где он раньше видел это здание!

Поглощенные созерцанием храма они не могли заметить, как побледнел при этих словах Джордж, как его рука сжала приклад автомата.

Дверь собора оказалась не запертой, и люди шагнули внутрь. Отовсюду, со стен, с потолка, взирали на них задумчивые и загадочные лики неведомых святых. А на алтаре их ждал сюрприз. Им оказался бумажный лист, точнее полист, не боящийся ни огня, ни влаги, ни времени. Он лишь слегка пожелтел, но не потерял отчетливости одного из древних земных языков.

Джеймсу доводилось и раньше читать книги на этом языке, поэтому он без особого труда принялся за перевод. И полилась из его уст запечатленная на бумаге грустная исповедь давно ушедших людей.

«…Мы, земляне, высадились на эту планету в 20… году, спасаясь от ядерной войны, что вот-вот должна была разразиться на Земле. Нас около миллиона. Тепло встретила нас планета, но какой ужасной стороной вскоре обернулось ее гостеприимство! У нас родились дети, и они стали ее первыми жертвами. Мы, отцы, пережили своих детей. Планета сыграла с ними ужасную шутку. Их развитие происходило в пять раз быстрее, чем на Земле. В свои четыре года они становились на вид вполне зрелыми двадцатилетними юношами и девушками, заводили своих детей, так же быстро старились и умирали. До двадцати земных лет доживали единицы, выглядевшие при этом дряхлыми столетними старцами. Виной всему был какой-то вирус, влияющий на генную структуру организма. Мы, старшее поколение, хотели помочь нашим детям, спасти их. Из того скудного запаса, что имелся у нас, мы создали лабораторию, в которой трудились лучшие ученые. Но добиться положительных результатов мы не успели. Смогли установить лишь еще один печальный факт: тот, кто хоть раз, так или иначе соприкасался с воздухом планеты, заражался ее вирусом. Нет, у него не рождались дети мутанты, для этого вирус должен влиять постоянно, такие люди, вернувшись на Землю, просто не могли их иметь вообще! Планета била без промаха по нарушителям ее тишины и спокойствия.