Черная кровь Победы - Дмитрий Лесных

Рябов залез на верблюда. С учетом того, что вокруг никто не засмеялся и не стал на него показывать пальцем, значит, произвел сей процесс он успешно. Дело в том, что на верблюда он никогда не садился, а при обучении на это задание ему приходилось тренироваться на лошади. С необходимыми пояснениями опытного НКВДшника, но ведь, то была теория. Значит, зачет по практике он только что сдал успешно, что не могло его не радовать.

Капитан повел поводьями, и верблюд закачал его по пыльной дороге. Поначалу Рябов медленно выруливал меж людьми, выезжая с базара. Заодно и укрепляясь в умении управлять этим животным. Но, к счастью, его нюх его не подвел, и верблюд действительно оказался покладистым и смирным. Александр спокойно выехал с площади, а вскоре и из селения по юго-восточной дороге, если разбитую земляную колею можно было так назвать. Он сверился с картой и, поняв что выбрал правильное направление, достал цигарку из спрятанного под одеянием портсигара и спокойно закурил, выпуская в знойное небо клубы дыма. Потому что первая промежуточная цель в его задании была выполнена. Можно было просто чуть править верблюда и вскоре он окажется у цели своего движения. Очевидно, что та будет не все так просто. Но он знал, что справится.

Солнце перевалило за полдень и лениво начало свое движение к закату, обливая Александра потоками жары. Но к этому он уже точно привык. Вперед, на Мосул!

Глава 5. Мосул

Небо над Мосулом только начинало светлеть, когда капитан въехал в город, в полусне покачиваясь на своем верном «корабле пустыни». И вроде бы недолго он на нем путешествовал, всего-то двое суток. Но его уже начала одолевать некая зыбкая восточная туманность, когда не хочется куда-то торопиться, тратить слишком много эмоций. А достаточно всего лишь плыть на своем живом средстве передвижения, изредка покуривать сигареты из своего портсигара, бывшего у него еще с ухода в армию и размышлять о пейзажах вокруг. Конечно, это состояние было по большей части искусственным, оно не довлело над капитаном, всего-то позволяло скрасить времяпрепровождение, чтобы не изнывать от бесполезного ожидания. Ведь мучения ожидания все равно цель не приблизят. А провести двое суток в состоянии «Ждать и догонять – хуже нет» он не собирался. Поэтому в таком расслабленном состоянии было проще. И, само собой, он в любую секунду мог его сбросить. Но нельзя и не сказать, что определенный муар и шарм он в этом для себя почувствовал. Видимо, действительно, пейзажи и атмосфера этих мест располагали. Либо к мрачным и жестоким культам, либо к полной расслабленности и размышлениям о вечности. Возможно – и к тому и к другому сразу. Такие вещи не обязательно отрицают друг друга.

Рябов уже понял это, глядя на бесконечные пески и холмистые равнины, проплывающие мимо. Редкие пальмовые оазисы напоминали о необходимости активности и давали влагу. Иногда – какой-нибудь тихий, наполовину заброшенный базар с находящимся рядом караван-сараем, наполненным странными и мутными личностями, который при каждом шаге издавали звон и клацанье спрятанных под одеждой кинжалов. Да и товар, продаваемый в этих оазисах, иногда навевал на мысли о чей-то безвременной кончине и бренности всего сущего. Особенно, когда на каком-нибудь халате, продаваемом очень дешево, даже для начальной цены, можно было разглядеть плохо отстиранные водой с песком пятна крови.

А потом снова тянулись пустыни и высохшие кустарники. Пару раз он замечал вдали, почти у самого горизонта, катящиеся шары перекати-поля, когда поднимался утренний или вечерний ветер. Иногда раздавался отдаленный волчий вой, особенно между закатом и полуночью.

Когда в темные часы перед самым рассветом на капитана повеяло свежим воздухом, в котором улавливались нотки влаги, он понял что Мосул уже близко. Ветер дул с великой древней реки Тигра. Одной из двух рек, давших начало мировой цивилизации, причем где-то в этом районе в том числе. Еще одним знаком приближения крупного колониального города было некоторое оживление на дороге. Она стала больше, более широкой и по ней уже попадались повозки с торговцами и паломниками, а не только редкие проезжающие бренчащие оружием личности, суетливо оглядывающиеся при виде любого путешественника.

Конец ознакомительного фрагмента.