Тьма придет за тобой - Татьяна Осипова

— Я пойму, если ты откажешься, у тебя есть на это право, но… — она немного помолчала, — только ты можешь помочь мне вернуть брата. Моя семья столкнулась с необъяснимыми силами, которые разрушили жизнь моей матери и отца…, почти, что свели с ума моего брата. В это можно не верить, но только вместе мы можем все это закончить.

— Мисс Фил, это смешно! — Мизуко налила себе кофе. — Даже если я вам поверила, у меня еще сохранился рассудок, и я не хочу играть в эти игры.

— Мизуко, тебе решать, как поступать, но когда человек прикасается к сумраку, когда демон касается его души, очень трудно отступить. Ты можешь поступать, как знаешь, но не забывай, это чудовище ищет сообщника. Не думаю, что ты захочешь стать им.

— Вы правы, мисс Фил, оно хочет…, оно хочет, чтобы я помогла ему. Я стала плохо спать и мне известно, что это не Оливер, я все поняла, когда увидела того, другого Оливера, в этом проклятом доме с мертвыми телами… Мне страшно. Я боюсь даже подумать, чтобы остановить его… Он будет убивать, пока Оливер не придет в себя.

— Мизуко, — Анна потушила сигарету и взяла девушку за руку, — мне стыдно и больно вспоминать о том, что погубило мою мать, она прозрела слишком поздно, когда поняла, что демон хочет добраться и до моей души. Я никогда не забуду эту ночь. Мое любопытство стало неистовым желанием вкусить порок и неизведанное наслаждение. Я не могла спать, есть, не подозревая, что демон уже начал свою игру. Тогда я была глупой девочкой и принесла себя в жертву этому чудовищу! — Анна закурила снова. Мизуко была уверена, что сейчас ее гостья расплачется, но она лишь побледнела, выкуривая сигарету за сигаретой, рассказывая все подробности той роковой ночи.

— Но, мисс Фил, почему демон оставил вас в покое?

— Ты это называешь покоем? — горько усмехнулась Анна. — Я научилась себя контролировать, эмоции открывают двери в наши души, так слугам ада становится легче найти чистые и добрые сердца. Заблуждение, что слуги дьявола ищут порочные души, такие становятся только слугами или пищей, не позволяя насытить до конца демоническое чрево. А вот чистая душа, тем более, девственницы, — она немного помолчала, опустив глаза, — стала настоящим подарком для Асмодея. Прошло время, и я научилась не пускать его в себя, но он рядом, и я чувствую это.

— Даже сейчас?

— Возможно.

— Получается, мы не сможем скрыть свои мысли от него, тогда как мы поможем Оливеру, мисс Фил?

— Я научу тебя, — Анна поднялась из-за стола, — прости, я позвоню, будь осторожна. И не называй меня мисс Фил, для тебя я могу быть просто Анной, мы же почти ровесницы.

— Я постараюсь, — как-то грустно улыбнулась Мизуко.

Когда она проводила Анну, ей стало невыносимо тоскливо, сердце бешено колотилось в груди, панический ужас накрыл с головой.

«Ему обо всем известно, — Мизуко чувствовала, как у нее все похолодело внутри, ей захотелось воздуха, она задыхалась, словно рыба, выброшенная на песок. Распахнув окно, она забралась на подоконник и посмотрела вниз с третьего этажа. Сумерки медленно вползали в комнату, касаясь холодными языками ночных звуков ее ног, пальцев, лица. В какое-то мгновение Мизуко поняла, что все это не на самом деле и ей необходимо взять себя в руки. Она спрыгнула на пол и, захлопнув окно, повернулась к нему спиной.

— Если, ты думаешь, что я боюсь тебя, зря теряешь время! — крикнула она в пустоту и, почувствовала, как страх начал отступать. — Я не подписывала наш договор кровью, поэтому убирайся! — закричала она и, опустившись на стул, закрыла лицо руками. Тело покрылось изморосью, дрожь не покидала еще несколько минут. Мизуко на ватных ногах зашла в ванную комнату, ополоснула лицо холодной водой и включила воду в ванной, решив набрать ее. Она сидела на ее краю и, расчесывая длинные волосы, улыбалась.

— Мой час умереть еще не пришел, — бросила она в пустоту, — поэтому оставь меня в покое! Она осенила себя крестным знамением и прошептала: «Аминь».

Окраина Гарлемдолла. Мальчик возвращается из школы, пиная в придорожной пыли, маленький камушек. В его беззаботной голове мысли, словно бабочки, порхают с цветка на цветок. Сегодня мама обещала пойти в цирк, и это здорово, он улыбается сам себе, не видя человека, который вышел на безлюдную дорогу. Мальчик пишет сообщение маме: «Я иду домой, скоро буду, у меня пятерка по математике»! Внезапная боль на шее, она жжет, словно ядовитая змея, обхватывая своим телом жертву. Мальчик падает и видит у своего лица пыльные ботинки коричневого цвета. Потом темнота. На его голове грязный мешок, который пахнет тухлым мясом. Незнакомец бьет его, заставляя кричать и молить о пощаде. Мальчик закрывает глаза, не чувствуя больше боли. Он ощущает себя перышком, невесомым и гонимым ветром…

Холодная вода приводит его в чувства. Мальчик видит свои руки, прикованные наручниками к крюку, он чувствует свою беспомощность и слабость перед этим человеком. Незнакомец задумал нехорошее, мальчик читает, что написано на его гнусном лице.

— Что здесь… кто… вы? — мальчуган пытается осмотреться, его руки крепко связаны, а ноги еле касаются пола, усыпанного мусором, — отпустите… — его тонкий жалобный голосок безнадежным эхом разносится по стенам. Здание котельной давно не используется по назначению. Он оглядывается и видит странного человека в синей рубашке и темных джинсах.

— Помогите! — вырывается у мальчика.

— Не спеши, — улыбается незнакомец, — пока я не закончу, ты можешь кричать так громко, как умеешь.

Мальчик вздрагивает от его улыбки, в которой появляются гнилые зубы, а зловоние изо рта заставляет отвернуться. Он видит, как лицо этого человека превращается в гримасу монстра, он ощущает смерть, что исходит от него. Малыш боится заговорить с чудовищем, понимая, что ему предстоит стать немым свидетелем своей смерти. Оливер вынимает нож и, проведя им по языку, пробует на вкус свою кровь, улыбается, скаля свои полусгнившие зубы.

— Ну, малыш, нам некуда спешить? Ведь так?

— Так, — кивает мальчик не в силах больше сдерживать нарастающий ужас. Оливер проводит пальцами по шее мальчика и начинает разрезать на нем одежду.

— Это твоя вторая кожа и пока тебе не больно, я хочу услышать, как ты кричишь. Почему ты молчишь?

Мальчишка крепче сжал зубы, не издавая ни звука.

— Разве тебе не страшно? — он полоснул острым, как бритва ножом по голому плечу мальчика.

— Мне очень страшно, — пробормотал отчаянный храбрец, сдерживая крик боли.

— Тогда кричи, кричи, пока я не отрезал твою голову! — Оливер приставил нож к его горлу и медленно нажал на лезвие, тонкая струйка крови потекла по шее, мальчик задрожал, слезы крупными каплями катились по лицу, шее, смешиваясь с кровью. Оливер облизал пересохшие губы, и в его глазах вспыхнуло что-то еще более страшное, чем то, что он задумал сделать с жителями Гарлемдолла.