Капкан для принцессы - Наталья Александрова

— Итак, — начал герр Вольф свой рассказ, — старшая дочь господина Тизенхаузена, фройлен Моника, была девушкой увлекающейся, темпераментной и всегда доставляла своему отцу немало забот. Молодежь, знаете ли.., как говорят у вас в стране — проблема отцов и детей.

Наркотики, сомнительные связи, криминальные знакомства.., когда наша компания готовила страховой полис фройлен Моники, — предупредил герр Вольф возможные вопросы о причинах своей осведомленности, — мы собрали о ней достаточно полное досье. Надо сказать, что господин Тизенхаузен — очень покладистый и любящий отец, он всегда вытаскивал фройлен Монику из всех неприятностей, в которые она попадала, и не слишком стеснял ее свободу… Может быть, ему и следовало бы проявить больше твердости… Так или иначе, несколько месяцев назад фройлен Моника познакомилась с одним из ваших соотечественников и уехала с ним в Россию…

Герр Вольф задумчиво уставился на противоположную стену и надолго замолчал. Не дождавшись продолжения его монолога, Маркиз вопросительно произнес:

— И после этого поступило сообщение о ее гибели?

— Нет, — герр Вольф поднял глаза, как будто оторвавшись от неприятных размышлений, — прежде поступило сообщение о ее бракосочетании. Фройлен Моника стала гражданкой Кузовковой…

Или у вас сейчас принято говорить — госпожой?

— Без разницы, — Маркиз пожал плечами, а Лола, до этого всеми силами изображавшая обиду и равнодушие, при словах о бракосочетании прекратила полировать ногти и с интересом прислушалась к рассказу немца.

— Конечно, это сообщение было несколько.., неожиданным, и герр Тизенхаузен не слишком радостно встретил его — безусловно, он мечтал о другой партии для своей дочери или хотя бы хотел познакомиться с ее будущим мужем до свадьбы, да и присутствовать на свадьбе дочери тоже не возражал бы; но, в конце концов, фройлен Моника преподносила ему и не такие сюрпризы, и он смирился с происшедшим, ожидая возвращения Моники с ее русским мужем.

Однако время шло, а молодожены и не думали возвращаться в Германию. А по прошествии полутора месяцев несчастный отец получил известие о том, что госпожа Моника Кузовкова погибла в автомобильной катастрофе.

— Вместе с мужем? — заинтересованно осведомилась Лола.

— Хороший вопрос, — Вольф внимательно посмотрел на девушку, — нет, мужа в автомобиле не было. Он остался жив.

— Получил ли этот русский муж какую-нибудь выгоду от смерти своей молодой жены? — спросил Маркиз.

— Это — еще лучший вопрос, — глаза герра Вольфа удовлетворенно блеснули, — господин Кузовков, русский муж фройлен.., пардон, фрау Моники, ничего не приобрел в результате смерти своей жены. Брачный контракт не составлялся, и адвокаты господина Тизенхаузена готовы были оспорить любой иск со стороны господина Кузовкова, но он даже не предпринимал никаких шагов в этом направлении. Страховая компания отправила в Россию своего представителя, который должен был удостовериться в том, что погибшая — это именно урожденная Моника Тизенхаузен. Но к тому времени, как он прилетел в Санкт-Петербург, останки покойной были уже кремированы.

Наш представитель разговаривал с господином Кузовковым и со следователем, который вел дело о гибели Моники.

Как явствует из предоставленных документов, труп был очень поврежден, обгорел, но муж опознал Монику по некоторым характерным деталям. Кроме того, на теле были найдены ее украшения — цепочка, кольцо, браслет.., короче, опознание было проведено с соблюдением всех требований закона.

— Почему ее так поспешно кремировали? — перебил Вольфа Маркиз.

— Таково было пожелание мужа, — протянул герр Вольф. — Следствие не видело причин откладывать кремацию, а немецкая сторона не успела вовремя вмешаться из-за.., из-за некоторой бюрократической неповоротливости, — закончил он неохотно.

— Итак, — промолвил Маркиз, не дождавшись продолжения, — ее кремировали; что же было дальше?

— Наш представитель настоял на том, чтобы увезти урну с прахом покойной в Германию для захоронения в семейном склепе Тизенхаузенов. Муж сначала возражал, но его убедили.

— Представляю себе! — ехидно вставил Маркиз.

Герр Вольф, не обращая внимания на его язвительную реплику, продолжал:

— Наша компания выплатила отцу покойной страховку, и дело было закрыто.

Но спустя некоторое время, а точнее — две недели назад, господин Тизенхаузен получил по почте конверт, в котором была фотография. Судя по этой фотографии, можно утверждать, что Моника жива, во всяком случае была жива некоторое время после автомобильной катастрофы и после официального признания ее мертвой.

Господин Тизенхаузен обратился к нашей компании, заявив, что как честный человек обязан возвратить полученную страховку, естественно, при условии, что мы найдем его дочь. Вот, собственно, краткая предыстория событий…

Герр Вольф замолчал, налил в стакан минеральной воды и сделал большой глоток.

— Вы покажете нам фотографию, которая подняла весь этот переполох? — спросил Маркиз.

— Конечно. — Герр Вольф открыл «дипломат» и выложил на стол большой фотографический снимок.

На этом снимке был виден выставочный зал, на стене которого висела фотография в узкой белой раме. Фотография, в свою очередь, изображала снятую вполоборота обнаженную девушку, прикрывшую лицо журналом «Плейбой». Девушка была спортивна, худощава, мускулиста.

Узкие мальчишеские бедра, маленькая, почти неразвитая грудь, при этом ее тело самой своей позой, умело схваченной фотографом, пластикой излучало удивительную женственность, сексуальность и даже порочность. Лицо ее было почти полностью закрыто журналом, только рыжие, коротко стриженные волосы выглядывали из-за глянцевой обложки, как языки пламени вырываются из полуприкрытой печи.

— Это точно она? — спросил Маркиз, с трудом отведя взгляд от фотографии.

— Да, несомненно, — кивнул герр Вольф, — это ее телосложение, ее волосы, и самое главное — на плече очень характерное родимое пятно, вот, взгляните.

Немец протянул Маркизу лупу. Леня поднес увеличительное стекло к плечу девушки на фотографии.

Небольшое пятнышко, которое он видел и невооруженным взглядом, при многократном увеличении оказалось родимым пятном, напоминающим неровную четырехконечную звезду.

— Отец Моники не сомневается в том, что на фотографии — его дочь, — негромко проговорил герр Вольф.

— А дату вы определяете, исходя из номера журнала, который она держит в руке? — интонация Маркиза была полувопросительной.

— Да, — герр Вольф кивнул, — этот номер «Плейбоя» вышел через неделю после автокатастрофы, в которой Моника якобы погибла.

— Для девушки, разбившейся в машине и кремированной через три дня, она выглядит очень неплохо, — резюмировал Маркиз.

Лола придвинула фотографию к себе, ревниво осмотрела девушку и презрительно бросила:

— Ничего особенного, обыкновенная тощая лахудра.

Леня снова склонился над снимком.

Рядом с фотографией в белой раме были видны край окна и чье-то плечо, с другой стороны — часть другой фотографии и спина зрителя, остановившегося в полуобороте и с кем-то беседующего.

— Вам удалось узнать, что за помещение изображено на снимке? — спросил Маркиз своего собеседника.

— Нет еще, — герр Вольф откинулся на спинку стула, — с этого вы и начнете вашу работу в Петербурге.

— А вы уверены, что этот зал — в Петербурге?

— Не вполне уверены, но это кажется мне наиболее вероятным. Моника улетела со своим будущим мужем именно в Петербург, там был зарегистрирован их брак, там произошла автокатастрофа, в которой она якобы погибла… Во всяком случае мне кажется наиболее целесообразным именно оттуда начать ваши поиски.

— Так! — Маркиз в упор посмотрел на немца. — Вот мы и пришли к самому интересному. Почему мы?

— Что вы имеете в виду?

— Именно то, что сказал. — Маркиз поднял голову и в упор поглядел на Вольфа. — За каким чертом, господин Вольф, вам понадобились именно я и моя партнерша? Почему вам нужно привлечь к этому делу именно нас, а для этого провести такую трудоемкую операцию с подставой? Почему бы вам просто не отправить своего представителя, чтобы он совершенно официально обратился там, в России, в соответствующие органы и не потребовал официального расследования?

— Ну, во-первых, вряд ли присланная герру Тизенхаузену фотография будет для компетентных органов достаточным основанием для того, чтобы возбудить расследование.

— Это точно, — побормотала Лола, разглядывая снимок.

— Во-вторых, вы, я думаю, не станете спорить, что дело это имеет несомненный криминальный уклон. И привлекать к нему внимание русской милиции, возможно, нецелесообразно. Пронюхают журналисты, а господин Тизенхаузен вовсе не желает, чтобы вся эта история стала достоянием гласности…