Угонщики - Михаил Болле

– А теперь, объясни мне, пожалуйста… ГДЕ ДЕНЬГИ?!

– Козлы! Я вам этого не забуду! – крикнул вслед полицейским Ромик, поднимаясь с коленок. Затем успокоил друга, – Не волнуйся, в надежном месте.

– Это в каком же?

– Я успел сунуть пакет под водительское сиденье.

– Ты имеешь в виду «Москвич»?

– Разумеется. Так что теперь они нашему пенсионеру жопу греют. И это еще ничего – иначе бы их сейчас все ментовское отделение между собой делило.

Тимофей молчал, то краснея, то бледнея, и лишь судорожно сглатывал обильно выделявшуюся слюну.

– Да не переживай ты так, – успокоил Ромик, – номер я запомнил, бывший муж моей сестры гаишником работаем, так что адрес пробьем без труда.

– А как деньги заберем? Здрасьте, дедушка, мы у вас в машине кое-что забыли?

– Придумаем что-нибудь, а теперь давай по домам… Хватит нам на сегодня впечатлений!

– Всё из-за тебя.

– Ну-ну… – буркнул обиженный Ромик и первым отправился на выход из мрачного тупика. Пройдя несколько метров, он неожиданно остановился, повернулся и минорно пропел,

Новость дня была печальна,в N-ском переулке, среди бела днядва друга попали под анальный шмон…

Глава 10

Лучше помой мне ноги…

Услышав звук ключа, вставляемого в замочную скважину, Вика и бровью не повела, продолжая подравнивать ногти пилочкой. В комнате появился Тимофей. Он молча опустился на пол рядом с креслом, в котором восседала его возлюбленная, и преданно, по-собачьи, положил голову на подлокотник.

– Ну и? – надменно поинтересовалась Вика

Тимофей принялся рассказывать, стараясь не обращать внимания то на презрительное фырканье, то на пренебрежительно вскинутую бровь, а то и на откровенные оскорбления типа: «Ну и охламоны!»

– Вот собственно и всё, – закончил он. – Завтра Ромик узнает адрес этого чертового деда, мы сгоняем к нему и по-любасу заберем деньги, пусть даже для этого нам придется вскрыть его тачку консервным ножом!

– Считай, Бородин, что я тебе верю, – медленно, не глядя на него произнесла Вика, – но учти одно обстоятельство…

– Какое?

– Если завтра не будет денег, то не будет и меня – вот и всё.

– Клянусь, что…

Хватит, заткнись! Я устала тебя слушать тебя. Лучше помой мне ноги и сделай массаж.

– С удовольствием!

И, обрадованный столь пикантным поручением Тимофей, побежал в ванную. Вернувшись оттуда с тазиком теплой воды, он поставил его рядом с креслом и бережно опустил туда хорошенькие ножки своей возлюбленной. Затем уселся прямо на пол и принялся плавными движениями рук нежно водить намыленной губкой сначала по одной ступне, потом по другой. Покончив с этим, принес кувшин, ополоснул обе ножки и вытер полотенцем. После этого настала очередь массажа, для чего Тимофей намазал ладони ароматным кремом. Когда он перебирал ее розовые пальчики и почесывал пятки, Вика даже закрыла глаза, замурлыкав от удовольствия.

– Хочу, чтобы ты отвез меня куда-нибудь в Латинскую Америку, – принялась мечтать она. – Там мы возьмем напрокат «Кадиллак» розового цвета и поедем в горы. Остановимся в лесу, рядом с небольшим озером, из которого берут свое начало маленькие ручьи, сбегая с гор к океану. Я разденусь догола, войду в озеро и буду лежать на воде в окружении белых лотосов, глядя на порхающих надо мной стрекоз. Ты разложишь на поляне покрывало и раскроешь плетеную корзинку для пикников. Потом нальешь шампанское и подойдешь ко мне. Мы выпьем, а затем ты на руках вынесешь меня на берег. Сидя на горячих камнях, мы будем сохнуть в лучах уходящего солнца. Это ли не настоящий рай?

– Еще бы! – восторженно откликнулся Тимофей.

– Но для этого нам будут нужны деньги! – холодно напомнила Вика, после чего встала, сбросила с себя короткий халатик и принялась одеваться.

– Мы куда-то идём? – заинтересовался возлюбленный.

– Ты – нет, я – да.

– А куда ты собираешься?

– К Юльке съезжу, развеюсь. Надоели мне твои дурацкие проблемы, – Вика надела приталенный английский сарафан, делающий ее фигуру еще стройнее, и стала застегивать пуговицы.

Минут через пятнадцать, она хлопнула входной дверью, даже не поцеловав его на прощанье. Тимофей поник головой, но быстро взял себя в руки и отправился в душ. Переодевшись в свежую рубашку, шорты и сандалии, он тоже покинул квартиру и уверенно зашагал в сторону Зубовской площади, где находилась его мастерская. Ему нужно было работать, поскольку он обещал хозяйке галереи, что к завтрашнему дню закончит копию знаменитой «Аленушки» Васнецова.

И хотя для этого предстояло работать всю ночь, он думал об этом с удовольствием.

Правда, сейчас его обуревали мысли о пакете с деньгами, лежавшими под сиденьем старого «Москвича». А вдруг пенсионер случайно обнаружит этот пакет? Что он будет делать тогда – положит к себе на сберкнижку или отнесет в полицию?

Миновав Кропоткинский переулок, Тимофей свернул во дворы и подошел к старому четырехэтажному зданию, на последнем этаже которого притулилась его мастерская. Войдя внутрь, он с наслаждением втянул носом насыщенный запах масляной краски. Мастерская была небольшой и состояла из одной двадцатипяти метровой комнаты с двумя окнами, крошечным туалетом и маленькой душевой кабинкой. На стене между окнами висела дощечка с каллиграфической надписью: «Не так страшен черт, как состояние современного изобразительного искусства». Прежде, чем приступить к работе, Тимофей набрал на сотовом телефоне SMS-сообщение: «Викуша, буду работать всю ночь. Увидимся завтра утром. Целую, Тим» – и отправил его на номер своей возлюбленной.

Глава 11

Разобьюсь ведь на хрен!

В десять утра его разбудил звонок от Ромика, который порадовал следующим сообщением:

– Я только что узнал адрес и имя этого деда!

– Ну…

– Что, ну? Надо ехать прямо сейчас.

– Раз надо, значит едем!

– Ты где находишься?

– В мастерской.

– Я за тобой через полчасика заскочу. Пока.

Покинув жесткий топчан, Тимофей с удовольствием подошел к мольберту, чтобы полюбоваться на результат своего ночного бдения. И тут ему пришло в голову, что Аленушка очень напоминает Вику. Однако переделывать было уже поздно, да и сил не было. Кроме того, глаза покраснели от усталости, а голова гудела. Тимофей глянул на часы и, решив «немного полежать» до приезда Ромика, снова завалился на топчан. Заснул он практически мгновенно.

Но, даже погрузившись в витиеватые лабиринты сновидений, Тимофей продолжал бессознательно переживать вчерашние событиях. Ему снилось, будто он стоит у окна мастерской и смотрит вниз. Во двор заехала машина, однако это была не

Ромашкина «ОКА», а какой-то фантастический агрегат. Большие колеса, акулья «морда», ракеты по бокам и металлическая сетка вместо стеклянных окон.

Впрочем, и сам Ромик, лихо выпрыгнувший из этого монстра, выглядел просто сногсшибательно: огромный оранжевый «ирокез», кожаная куртка с сотней заклепок и молний, сапоги на высокой платформе и огромный револьвер за поясом. Не успел он помахать другу рукой, как невесть откуда выскочила банда налетчиков в длинных плащах, из-под которых выглядывали серые милицейские брюки с красными полосками.

Сразу после этого началась стрельба, причем пули носились по двору самыми замысловатыми траекториями, нарушая все законы баллистики, но зато сражая бандитов наповал! И так продолжалось до тех пор, пока победоносный Ромик не вскочил на гору трупов, чтобы лихо продуть дуло еще дымящегося револьвера и поставить ногу на подоконник мастерской.

Открывай окно, брателло! – крикнул он Тимофею

Тот повиновался, но в этот самый момент бандиты-оборотни неожиданно ожили и бросились врассыпную. Ромик выронил револьвер, но успел схватиться кончиками пальцев за подоконник,

Тимоха, выручай! – не своим голосом заорал он. – Разобьюсь ведь на хрен!

Тимофей схватил друга за запястья, но не удержал, поскольку за ноги Ромика тянул вниз сизоносый дворник, действительно напоминавший разгоряченного вождя мирового пролетариата. Затем они полетели вниз, во двор, который успел превратиться в бездонную тюремную пропасть, из черной дыры которой доносились мрачные стоны грешников-диссидентов, вся вина которых заключалась в критике президента. На лице Ромика застыла печальная гримаса, символизирующая собой невозможность победить коррупцию в силовых структурах, дворник же напротив злорадно смеялся. На память о друге у Тимофея остались его наручные часы, остановившиеся на цифре одиннадцать. И вдруг они зазвенели столь громко и пронзительно, что у него оборвалось что-то внутри.

Проснувшись от ужаса, он далеко не сразу сообразил, что герой его сновидений усердно названивает в дверь.