Глаза Америки - Джеффри Лэндис

Томас Эдисон узнал о телевидеоне из утренних газет, находясь по предвыборным делам в штате Висконсин. Известие весьма удивило его… Однако никому еще не удавалось утереть нос Эдисону да с тем его и оставить. Он тут же отбил длинную телеграмму в Вест-Оранж, в лабораторию, отдавая распоряжения об исследовании разных сортов фосфора для своей электронно-лучевой трубки. Сам же как только мог свернул и урезал поездку и уже через неделю устремился обратно в лабораторию, чтобы с головой окунуться в работу. Обычно он довольствовался двумя-тремя часами сна в сутки, но, когда ему бросали вызов и его честолюбие бывало задето, вовсе переставал тратить время на сон. Еще в поезде он принялся всесторонне изучать телевидеон и разбираться в его работе. И очень скоро сформулировал кое-какие идеи по его улучшению и усовершенствованию. Если идеи окажутся верны, очень скоро он соединит электронные лучи с технологией флюороскопа… и сделает лучевую трубку, работающую на эффекте Эдисона. Она будет обладать разрешением, многократно превосходящим моргающие лампочки Теслы. Достаточно будет один раз посмотреть на экран творения Эдисона, чтобы осмеять и забыть грубые точечные картинки телевидеона!

Еще день-другой, и у него будут готовы первые патенты. И вот тогда-то посмотрим. Если Тесла в самом деле хочет войны изобретений - он ее получит!

- Сэр, мы внимательно следим за вашими рейтингами, и… в общем-то… дела не особенно хороши…

- Вы о рейтингах, молодой человек? - обернулся к помощнику Уильям Дженнингс Брайан. - Поясните, будьте любезны!

- Я о том, сэр, как люди воспринимают ваше шоу.

Брайан склонил голову набок и нахмурился.

- Отважусь заметить, - сказал он затем, - некоторые люди действительно считают политику разновидностью шоу, но, уверяю вас, молодой человек, шоуменом я никогда не был и становиться не собираюсь. И если уж говорить о шоу, то мое - шоу правды, и только!

Воскресенье было у него традиционным днем отдыха. И в данный момент он как бы отдыхал в своем собственном железнодорожном вагоне. Но "выходной день" всего лишь подразумевал отсутствие в том же вагоне репортеров с камерами и блокнотами. Брайан слишком хорошо знал, что серьезным политикам до ноября о каком-либо настоящем отпуске не приходится и мечтать. Так что молодому человеку определенно не следовало бы нарушать его уединение. Тем не менее телевидеонная команда сегодня целый день спорила о чем-то в своей подсобке, так что Брайан, в общем, ждал: рано или поздно кто-нибудь из них ввалится к нему и начнет говорить. Что ж, быть по сему… Брайан отложил перо и повернулся к молодому помощнику.

- Вот в том-то и проблема, сэр, - проговорил тот. - Вы не шоумен. Мы уже неделю ведем телевидеонное шоу… - Брайан поморщился, и помощник невольно прикусил язык, но потом отважно продолжил: - Простите, сэр, но так все в нашем штабе называют то, что мы делаем. Шоу, и все тут. А где шоу, там обязательно рейтинги, и мы за ними следим. И, понимаете ли, сперва какое-то время популярность держалась на новизне телевидеона, но теперь все начали привыкать, так что ваши речи… Собственно, вы правы, политика - это не шоу. Но… э-э-э… получается очень уж…

- Скучно, - подсказал Брайан.

- Вот именно, сэр. Скучно.

- Мои речи, - продолжал Брайан, - слишком затянуты.

Молодой человек не заметил сарказма и обрадованно закивал:

- Точно, сэр. Бодяга… - Вид неожиданно посуровевшего кандидата в президенты заставил юношу вздрогнуть, и все-таки он договорил: - Это мнение всех наших людей, сэр. Бодяга.

Брайан со вздохом поинтересовался:

- И чего бы вы хотели?

- Не настолько длинных проповедей, сэр. Вы могли бы по крайней мере излагать свои мысли более короткими фрагментами? Так зрителям будет их легче усваивать…

- Я об этом подумаю.

- Сэр, если…

Брайан вскинул ладонь.

- Довольно. Я сказал: я подумаю. И хватит об этом. А теперь оставьте меня.

Когда помощник удалился, Брайан хмуро свел брови. Итак, зрители полагали, что он разводит бодягу, вместо того чтобы их развлекать. Так чего же они, спрашивается, хотят? Реальных политических реформ? Или трескучей показухи?

Вот это без преувеличения был вопрос вопросов: чего на самом деле хочет народ. Брайан знал, в чем нуждались американцы. В реформах, в отмене железнодорожных монополий, в обращении к Богу. Но чего этот народ хотел? Когда-то Брайан думал, что лидер должен уметь выражать народные чаяния. С тех пор, проведя немало лет в политике, он на многое успел посмотреть другими глазами…

Но потом к нему в кабинет вошел преподобный Конрой, и Брайан, привстав, искренне улыбнулся ему.

- Входите, отец Конрой. Очень рад вас видеть!

Священник снял шляпу.

- Сердечно благодарю. Вы так великодушно согласились уделить мне толику времени…

Брайан рассмеялся в ответ.

- То же самое я могу сказать и про вас! Человеку духовного звания не так-то просто покинуть свою кафедру. Поверьте, я вполне осознаю оказанную мне честь.

- Я слышал ваши речи, - начал преподобный, - и полагаю, что вы - воистину человек Божий.

- Прилагаю все усилия, святой отче.

- И поверьте мне, это удается вам в большей степени, нежели большинству. В частности, моя паства не отказалась бы вас послушать… хотя бы в порядке отвлечения от моего собственного занудного бормотания. Позвольте спросить, у вас уже есть название для проповеди, которую вы у нас проведете? И надеюсь… там не будет политики?

- Естественно, вы вправе спросить. Я собираюсь поговорить об Угрозе Эволюции.

- А-а, об этих обезьяньих проблемах! - Лицо преподобного расплылось в широкой улыбке. - Как же, как же, я наслышан о том, какой вы боец. И, скажу вам, медведь так не радуется сочному арбузу, как я - возможности послушать, как вы в пух и прах растопчете этих надоедливых атеистов! - И он с большим чувством пожал Брайану руку. - Сгораю от нетерпения, право же, сгораю от нетерпения!

- Могу ответить вам тем же, - сказал Брайан. - После целой недели в окружении подхалимов, карьеристов и шакалов от прессы провести несколько часов в обществе простых набожных христиан - чем не блаженство!

Проповедь Брайана имела невероятный успех. Он прочно завладел вниманием аудитории, поочередно заставляя своих слушателей гневаться и разряжать напряжение смехом, - и так добрых два часа подряд. О чем они там говорили, эти телевидеонщики? О коротеньких фрагментах, которые людям якобы проще усваивать? Но вот же они - его люди. Простые, верующие в Господа фермеры и рабочие Америки. Не какие-то там атеисты с агностиками, что заправляют нынче в политике!

И даже когда он кончил говорить, они долго не хотели расходиться. Они окружили его, и каждый желал непременно пожать ему руку и лично рассказать о том, как ему понравилась проповедь. Они даже предлагали ему деньги на организацию борьбы с дарвинизмом. Эти деньги Брайан переадресовывал в церковную кружку для пожертвований. Нашелся, правда, и один защитник обезьяньей теории - серьезный молодой парень с навощенными усами. Он возымел желание поспорить с Брайаном, но тот быстренько поставил его на место, несколькими умело подобранными фразами выставив своего деревенского оппонента на всеобщее посмешище.