Спросите полисмена - Кристи Агата

Сэр Филипп поднял голову.

– Разумеется, нельзя терпеть, ведь бедную девушку убили в лесу, и ее убийца может избежать правосудия.

– Это правда, сэр, – кивнул Шоуфорд, ерзая на стуле. – Но в тот момент помощник комиссара имел в виду не совсем это, сэр. Насколько я мог понять, он считал, что нельзя терпеть, чтобы Скотленд-Ярду диктовали безответственные журналисты.

– Он явно принял критику Комстока близко к сердцу. И что?

Резкий вопрос еще больше расстроил Шоуфорда.

– Не могу сказать точно, что произошло, сэр. Но помощник комиссара добавил, что это надо остановить. Если у правительства кишка тонка противостоять лорду Комстоку, то он, пожалуй, сам перемолвится ним словечком. И когда я выходил из кабинета, он как раз звонил, чтобы ему подали машину, сэр. Он не сообщил мне, куда едет.

– Возможно, думал, что сказал достаточно, чтобы вы сами догадались, – заметил сэр Филипп. – Для меня всегда было неразрешимой загадкой, почему люди, стоящие во главе полицейского ведомства, имеют обыкновение темнить, когда доходит до их юрисдикции.

– У меня не было намерения… – начал комиссар, но сэр Филипп жестом остановил его:

– Позднее, Хэмптон, позднее. Мистер Миллс еще не закончил свою историю. Полагаю, вы едва ли ожидали визита помощника комиссара, мистер Миллс?

– На какой-то момент, сэр, я совершенно растерялся. Постарался объяснить мистеру Литлтону, что у лорда Комстока уже два посетителя и он никак не может никого больше принять. Но он отказался меня слушать, сэр. Буквально протиснулся мимо меня в холл, заявив, что офицеров полиции нельзя ставить на одну доску с обычными гостями. Мне не хотелось спрашивать его, есть ли у него при себе ордер.

Сэр Филипп слегка улыбнулся:

– Жаль, что не спросили. Возникшая тогда ситуация, вероятно, добавила бы пикантности к столь напряженному утру. Итак, невзирая на все ваши предосторожности, в мирный дом вторгся третий элемент! Вам, верно, потребовалась изобретательность, чтобы утихомирить Литлтона!

– Мне стоило огромного труда отговорить мистера Литлтона от попыток пройти прямо в кабинет, сэр. Он услышал голос лорда Комстока, как до того сэр Чарлз. Спросил, кто там с ним, и я ответил, что посетитель, которому было назначено заранее. Мистер Литлтон ответил, что он подождет, пока гость не выйдет, а тогда войдет.

– Литлтон исключительно настойчивый человек, – серьезно проговорил сэр Филипп. – Он привел в исполнение свою угрозу?

– Не могу сказать, сэр, поскольку мне не представился случай снова поговорить с мистером Литлтоном.

Интонация Миллса заставила министра резко поднять голову.

– Продолжайте! – велел он.

– Я понял, что нет смысла спорить с мистером Литлтоном в его нынешнем настроении, сэр. Поэтому предложил ему, что если он настаивает подождать, то удобнее это сделать в гостиной. Он позволил проводить его туда, сэр.

– Почему в гостиную, а не в приемную? – удивился сэр Филипп.

– Ну, в приемной сидел сэр Чарлз Хоуп-Фэрвезер, – с заминкой ответил Миллс. – А сэр Чарлз намекнул, что не хочет, чтобы о его визите стало широко известно.

– Это нетрудно понять, – мрачно заметил сэр Филипп. – Я восхищен тем, как вы разрешили ситуацию, мистер Миллс. Интересно было бы послушать мнение о ней Комстока. Его обычная манера выражаться отличалась удивительной яркостью эпитетов. Насколько я понял, экспозиция была такова. Архиепископ заперся с Комстоком в кабинете, надо думать, стараясь выхватить его как головню из пламени[1]. Хоуп-Фэрвезер наконец угомонился в приемной, а Литлтон согласился на заточение в гостиной. Вы, полагаю, как режиссер, удалились в контору ожидать развития событий?

– Да, сэр. Когда я входил, часы у меня на столе пробили двенадцать. Я оставался там несколько минут. Опасался, что скажет лорд Комсток, услышав, что в дом впустили еще двух посетителей, и прикидывал, как бы лучше доложить ему. И тут я вспомнил, что так и не передал сообщение шоферу сэра Чарлза и не видел Фаррента. Я как раз собирался выйти из конторы, чтобы этим заняться, когда явственно услышал грохот со стороны кабинета.

– Вот как? Грохот? – повторил сэр Филипп, бросая взгляд на пистолет у себя на столе. – Вот вам и первая зацепка, Хэмптон.

– Можно ли расценить упомянутый вами грохот или стук как выстрел, мистер Миллс? – быстро спросил комиссар.

– Наверное. Но, как я объяснял, стена между кабинетом и конторой очень толстая, и доносящиеся оттуда звуки могут быть обманчивы. Хотя у лорда Комстока было обыкновение временами говорить очень громко, я лишь изредка мог уловить собственно слова.

– В тот момент вы придали грохоту какое-то значение?

– Нет. В гневе лорд Комсток мог брать, например, стул и стучать им об пол, подчеркивая свои слова. Если я вообще отметил звук удара, то приписал его подобному инциденту. Я вышел из конторы в холл. Неожиданно дверь из кабинета в холл резко распахнулась, и на пороге появился архиепископ. Он захлопнул за собой дверь и с минуту словно не замечал моего присутствия. Потом направился к выходу, и я четко расслышал, как он дважды произнес: «Расплата за грех». Я нагнал его прежде, чем он приблизился к входной двери, и спросил, ждет ли его машина или мне следует вызвать такси по телефону. Но он будто бы не услышал меня. Потряс головой и быстро зашагал по дорожке к воротам. Я смотрел ему вслед, пока он не скрылся из виду, а потом вернулся в холл.

– Похоже, архиепископ был не слишком удовлетворен исходом разговора, – заметил сэр Филипп. – Но странно, что отказался от предложенного такси. Едва ли он собирался пройти весь путь до своего епископства пешком. Ах да, в Ламбетском дворце ведь заседает собор! Я забыл. Это объясняет, как доктор Петтифер мог очутиться в окрестностях Лондона. Далеко от Хорсли-лодж до ближайшей станции, мистер Миллс?

– Около мили, сэр, и почти двадцать минут поездом оттуда до Лондона.

Сэр Филипп кивнул.

– Без сомнения, архиепископ сейчас уже в Ламбетском дворце. Но после его ухода вам следовало позаботиться о еще двух посетителях. Что вы предприняли, мистер Миллс?

– Я пришел к выводу, что лучше всего не докладывать о них лорду Комстоку заранее, а просто проводить их в кабинет, сэр. Тогда у них хотя бы будет шанс объяснить свою настойчивость. Проводив архиепископа, я прошел через холл и открыл дверь гостиной. Намеревался сказать мистеру Литлтону, что лорд Комсток освободился, и я рискну сопроводить его в кабинет. Но потом вспомнил, что сэр Чарлз прибыл раньше, и, возможно, лорд Комсток меньше рассердится, увидев его, а не мистера Литлтона.

– Почему вы так решили, мистер Миллс? – негромко спросил сэр Филипп.

Он надеялся застать Миллса врасплох, но его ждало разочарование.

– Мне пришло в голову, сэр, что если они с сэром Чарлзом близко знакомы, то отказ лорда Комстока принимать посетителей, вероятно, на него не распространяется.

– Прекрасно, вы решили отдать предпочтение Хоуп-Фэрвезеру. Сходили за ним в приемную и препроводили в логово льва?

– Не совсем так, сэр. Я открыл дверь в гостиную, но, подумав про сэра Чарлза, снова закрыл ее, радуясь, что сумел это сделать раньше, чем мистер Литлтон смог подвергнуть меня допросу. Я не видел его, когда заглянул в комнату.

– Минутку, мистер Миллс! Мне бы хотелось, чтобы вы объяснили подробнее. Насколько я понял, вы открыли дверь, заглянули в гостиную и поспешно закрыли дверь. С того места, где вы стояли, вам была видна вся комната?

– Нет, сэр. Дверь скрывала от меня стену между гостиной и кабинетом. Если мистер Литлтон стоял у этой стены, я мог его не увидеть.

Комиссар взглянул на сэра Филиппа, который едва заметно кивнул, а потом резко обратился к Миллсу:

– В тот момент, когда открыли дверь, вы, наверное, удивились, что комната пуста. Вам должно было показаться это странным. Однако вы снова закрыли дверь, не потрудившись выяснить, что к чему?

– Да. Как я уже объяснил, мне хотелось увидеть сэра Чарлза раньше мистера Литлтона. Я все еще находился в холле, когда во второй раз услышал грохот, похожий на первый. Я решил, будто он раздался в кабинете, а потом у меня промелькнула мысль, что мистер Литлтон, услышав, как уходит архиепископ, мог исполнить свою угрозу и ворваться в кабинет через дверь между гостиной и кабинетом.