Живые в эпоху мёртвых. Дилогия - Александр Иванин

  К своей каморке старик шел, опираясь ладонью на стену. Но не из слабости, просто так ему было спокойнее. Не зря говорят, что дома и стены помогают. К своему удивлению, Ефимыч увидел гостя. В его аквариуме сидел Тришаков.

  - Привет, деда. Ты куда это запропастился?

  - Я в паркинг ходил подземный. Мне ваш оттуда позвонил. ...

  - Как позвонил? Он же мертвый.

  - Никакой он не мертвый. Я сам видел, как он в будке у стекла стоит. Он мне еще руками махал и в стекло стучал. Наверное, о женщине бешеной хотел предупредить.

  - Дедушка, апокалипсис вокруг. Мертвые оживают. Конец мира пришел. Они не бешенные, они мертвые. А если тебя такой укусит, то и ты сам таким станешь. Эпидемия, дедушка, в городе. Войска ввели. Ты посмотри внимательно, что вокруг творится. Я сегодня мертвяка ходячего убил, так у него в груди еще до этого дыра размером с мой кулак была сквозная. А он ко мне бегом побежал. Вот такие дела, дедушка.

  Старик молча перекрестился. Он верил в Бога, но как-то неуверенно, сказывалась комсомольская юность и коммунистические установки зрелого возраста. Библия у него была. Но читал он ее редко и кусками, только когда находило на него такое настроение. А из молитв он знал только 'Отче наш'. Не было у него того религиозного оголтелого рвения, как у престарелых соседок. А вот сейчас на его глазах наступал конец времен. Нечего ему было сказать. Он принял это как должное.

  - Дедуля, я сейчас уеду отсюда и не вернусь сюда никогда. Давай, я тебя с собой заберу или к твоим тебя увезу. Погибнешь ты тут.

  - Не-е-е, я не могу. Тут утром Герыч должен появиться. Так я прихода ждать буду.

  - Чего? - глаза крупного парня полезли на лоб.

  - В шесть у меня сменщик должен подойти. Гера его зовут. Так я ....

  Пояснения деда прервал гомерический хохот Тришакова.

  - А я уж решил, что ты наркоман, - выдавил из себя красный как рак бугай.

  Он смеялся и вытирал слезы на раскрасневшемся лице.

  - Ладно, дедушка, рассмешил. Но сейчас решай: со мной поедешь или приход от герыча ждать будешь.

  - Нет, сынок. Зачем тебе я? Сейчас ты меня пожалел, а потом жалость твоя во что превратиться? То-то и оно. Но все равно, спасибо тебе. Дай Бог тебе здоровья и деткам твоим.

  - Да не женатый я еще. Полгода как с армии пришел. Дедушка, сотовая связь еще работает. Я тебе на столе номер свой оставил. Если к родственникам увезти или в деревню, позвони. Если получиться, то обязательно приеду.

  - Городской я, сынок. И дачу продал давным-давно. А дочка у меня в Германии живет, а сын со сношкой и внученком погибли еще в девяностые. Вот такая вот петрушка. Один я как перст. Да и сколько мне жить осталось, сам посуди. Не хочу обузой быть. Жил как-то до этого, да и жить буду, пока Бог не приберёт.

  - До свидания дедушка. Не прощаюсь, заметь.

  Парень помахал ему рукой и пошел размашистой походкой на улицу.

  Старик заплакал. Сейчас он был счастлив. Ему сделали самый лучший подарок за последние годы.

  Старик просидел так до утра. Нужно было дождаться сменщика Геру. Гера или Герман Германович раньше был преподаватель теории Марксизма-Ленинизма и политической экономии в университете, а сейчас прозябал в одной со стариком должности. Гера выгодно отличался от хамоватого и несдержанного Пети. С Герой они работали уже года два, а то и три. Их можно было назвать даже друзьями. Они часто созванивались и делились друг с другом воспоминаниями, новостями, хворями и прочими стариковскими разговорами, поздравляли друг друга с праздниками. Не мог его старик подвести.

Глава 3

Брошенные

Ни в шесть, ни позже сменщик так и не подошел. Но появился Казарян. Пришёл он пешком и весь избитый. Армянин плакал, он даже не плакал, он рыдал громко и драматично. Слезы катились градом. Казарян причитал по-бабски. Жирное тело сотрясалось от рыданий как студень.

  - Дедушка, они не подходили? - кинулся он к старику, только завидев его.

  - Кто, они?

  - Детишки мои и жена? - Тамар снова затрясся в приступе рыданий.

  - Нет, Тамар Саркисович.

  - Тамик. Тамик меня зовите, пожалуйста, дедушка.

  - Нет, Тамик, они не появлялись.

  Армянин грузно опустился на ступеньки, уронив голову на пухлые ладони. Старик поспешил к нему. Он завел его в салон магии с охранной аппаратурой и налил ему горячего чая.

  С подвываниями и причитаниями Тамик поведал ему свою трагичную историю.

  О наступающем конце света он узнал от важного человека. Нужно было срочно спасаться. Сначала он купил билеты для всей семьи в Лондон, но потом выяснилось, что там твориться то же самое, даже хуже. Тогда он решил вывезти семью к своему другу и партнеру по бизнесу Григорию. Пришлось задержаться в Москве, чтобы снять наличные деньги, забрать кой-какие накопления, но все забрать не получилось. Ситуация на глазах выходила из-под контроля. Тогда он решил плюнуть на терзающую его жабу и бежать вместе с семьей к Григорию, но оставалось еще одно дело. Нужно было забрать некоторые вещички у себя в офисе. Он созвонился с Анушаваном, вместе с которым они вели юридический бизнес и, забрав семью, поехал на встречу в офис. Но по дороге водитель завез его с семьей в какие-то гаражи и, угрожая пистолетом, выкинули их из машины, уехав на ней со всем добром. Тамик кое-как нашел водителя, который согласился его с семьей отвезти в офис. Тамик отдал ему свой перстень с изумрудом. В офисе его ждали другие неприятности. Ануш ждал его не один, а со своими друзьями уголовного вида. Тамика избили и под угрозой жизни детей и жены заставили отдать его 'пенсионный фонд'. Тамик любил золото. Не брюлики, не машины, не деньги. Он по-настоящему любил золото. Он скупал царские червонцы, нелегальные слитки, золотой песок, лом золотых изделий. Все это он хранил в трех тайниках и назвал пенсионным фондом. Как Анушаван узнал про три клада, Тамик не знал. Но результатом было то, что он вместе с Анушаваном и двумя его быками объехали тайники и собрали все золото. Пока они катались по Москве, семья и друзья Анушавана оставались в офисе. Тамик очень боялся, что его самого и его семью просто убьют, но его не убили. Когда они уже ночью вернулись в офис, ни его семьи, ни друзей Анушавана там не было. Были следы стрельбы и много крови. Безуспешные попытки дозвониться до кого-нибудь из них ни к чему не привели. Они вместе облазили всю округу, рискуя попасть в лапы бешеных мертвецов. Но никаких других следов не нашли. Тамик надеялся, что его детям и жене удалось бежать, а вот идти им было некуда, кроме как вернуться домой. Он весь остаток ночи шел пешком в свою московскую квартиру, уворачиваясь и отбиваясь от ходячих мертвецов, надеясь найти дома жену и детей. Вот такую грустную историю поведал старику Тамик.

  Армянин просто водопадом выплескивал из себя горе, надежду, страх и отчаяние. Старику было очень жаль Тамика. Так убивается бедный. Толстяк вытирал глаза и нос бумажными салфетками, всхлипывал и вздрагивал плечами, а потом задремал в большом черном кресле.

  Но старика не оставили в одиночестве. У него внезапно появился третий компаньон.

  - Блядь! Сука, сука, сука!!! - раздалось из лифтового холла.

  В аквариум к старику заскочил адвокат Блидевский.

  - Доброе утро, Олег Вениаминович, - вежливо поздоровался с ним старик.

  - Да какое, нахрен, доброе. Где эта сука? Где эта тварь? Где моя жена? - выпалил он прямо в лицо старику.

  Дед утер рукавом слюнявые брызги адвоката с лица.

  - Не могу знать, Олег Вениаминович, не видел я ее, - ответил он.

  - Как не видел?! Как не видел?!!! Эта тварь опять замки поменяла. Паскуда сраная, - щуплый низкорослый адвокат махал узкими холеными ладонями.

  Твердый палец с наманикюренным ногтем уперся в грудь старика.

  - Ты не мог ее не видеть. Она должна была мне что-нибудь передать. Она и телефон тварь отключила и Мишу моего забрала.

  Миша был водителем, который работал на обоих супругов. Зарплату платила ему Блидевская из своей конторы, но адвокат упорно считал его своим персональным водителем. Блидевский сам машину не водил, да и прав у него не было.

  И адвокат, и его жена старательно окружали себя блеском внешнего лоска. Но весь это лоск был таким же поддельным, как и вся их жизнь. Помощники, охранники, сотрудники менялись у Блидевских с непередаваемой скоростью. Постоянно работал только молчаливый флегматичный Миша.

  Адвокат выскочил в вестибюль и забегал по периметру лобби, грызя ногти и распинывая по грязному полу попадающиеся под ноги шмотки и осколки мебели. Техничка утром уже не пришла. Убирать мусор было некому. Внезапно адвокат высоко взвизгнул и запрыгал на одной ноге. Допрыгав, он плюхнулся на остатки кресла из красного дерева. Обеими руками он обхватил стопу в грязном модельном ботинке и жалобно заскулил. Он со всего маху умудрился пнуть тяжелое каменное пресс-папье, выпавшее из специального ящичка в дорогущем столе из красного дерева. Зловредная каменюка отлетела в одну сторону, а адвокат упрыгал в противоположную.