Уфимская литературная критика. Выпуск 1 - Эдуард Байков

И, наконец, о талантливой, но не лишенной недостатков прозе Юрия Горюхина и Ольги Шевченко я уже писал в предыдущих литературных разборах. Следует отметить и короткий, но «весомый» рассказ Анатолия Яковлева «Зонд». Превратятся ли эти звонкие, весело журчащие ручьи в полноводные реки русской (а то и мировой) словесности, зависит лишь от самих авторов. Потенциал есть, и еще какой, так ДЕРЗАЙТЕ!

Виктор Ханов

«Наш ответ «магическому реализму» или Литература для интеллектуалов?»

Уфимский литератор Александр Леонидов заявил о себе, как о профессиональном писателе, еще пару лет назад, выпустив книги – «Путешествие в поисках России» (Уфа, 2001) и «Смерть – понятие, которое иллюзорно» (Уфа, 2001). Что касается последней, то эта небольшая брошюра представляет собой философское эссе, посвященное глубоким размышлениям о смысле бытия и человеческой жизни сквозь призму осознания сущности феномена смерти. Содержание – умное и продуманное, хотя логика местами не выдерживает критики, да и фактологии маловато. По форме же исполнения книга оставляет желать лучшего.

Больший интерес представляет литературно-художественная вещь Леонидова – сборник «Путешествие в поисках России», включающий повесть и три небольшие поэмы. Представленные в книге стихи откровенно слабоваты, так что и обсуждать не стоит. А вот повесть «История болезни» – любопытное чтиво. По всей вероятности Леонидов ставил перед собой грандиозную цель (наподобие Габриеля Гарсиа Маркеса). Задумав роман-эпопею, родил повесть. Увы, автор взял слишком неподъемную для своих творческих возможностей тему. Невозможно в маленькой повести с успехом отобразить разные временные пласты. На примере одной многочисленной семьи писатель решил показать драму человеческих судеб и общественно-политических отношений – разногласий в нашем предперестроечном, перестроечном и постперестроечном обществе. Здесь мы видим уже не извечное противостояние отцов и детей, а раскол между братьями, друзьями, коллегами одного поколения. Автор пытается утвердить мысль, что ненавязчивое влияние Запада (в лице западногерманских друзей советской семьи) тлетворно влияло на умы и сердца жителей Советского Союза, смущая и растлевая неокрепшие души. Но это исключительный случай, когда иностранцы (тем более из каплагеря) дружили с советской семьей. Тут Леонидов попал пальцем в небо. Также следует отметить множество стилистических, лексических и даже грамматических ошибок и откровенных ляпов. Автору нужно поработать над слогом. Но честь ему и хвала, что, не убоявшись, все же взялся за столь великое по замыслу дело.

И вот вышла в свет новая книга Леонидова – сборник повестей и новелл «Академик мира сего» (Уфа, 2003), выпущенный (как заявлено) в серии «Фантасофия». Произведения объединены не случайно – красной линией в них проходит личность одного из главных персонажей – загадочный, великий, ужасный, отвратительный, вызывающий восхищение и разноречивые мнения академик Виталий Николаевич Мезенцев.

Мезенцев у Леонидова – это классический образ Искусителя, демонической личности, мудрого Змия. В нем присутствует нечто сатанинское и, пожалуй, титаническое, богоборческое. Глубочайшие знания о Вселенной, медиумические и магические способности, кощунственные выводы из своих прозрений, доведенный до крайности цинизм и высокомерие – все эти черты антигероя, персонажа «готических» романов Анны Радклиф, Чарлза Роберта Мэтьюрина, Мери Шелли и Мэтью Грегори Льюиса, присущи герою повестей Леонидова.

Вне всяких сомнений, автор создал яркий и запоминающийся литературный образ, фигуру эпохальную в отечественной беллетристике. Его Мезенцеву сам черт не брат – перед академиком заискивают сильные мира сего, с ним ищут дружбы знаменитости. И в то же время, он парадоксален – ему не чужды чисто человеческие слабости, он не чурается земных благ и наслаждений, бывает, ошибается и выглядит слабым и жалким.

Что касается тематико-проблематической составляющей и идейного мира произведений, здесь мы можем четко проследить «откуда растут уши» леонидовского замысла. Все три новых вещи Леонидова продолжают традицию социально-философского мэйнстрима в фантастике, главными представителями которого можно назвать имена с поистине мировой известностью – Рэй Брэдбери, Клиффорд Саймак, Курт Воннегут, Иван Ефремов, Аркадий и Борис Стругацкие. Пожалуй, к этому направлению правомерно отнести и чрезвычайно популярного ныне и модного бразильца Паоло Коэльо.

Леонидов в своих новых творениях поднимает многие онтологические, гносеологические, метафизические и экзистенциальные вопросы: о смысле бытия, сущности Вселенной и силах, ею управляющих, человеческом разуме и познании, о жизни и смерти, о тех духовных и нравственных табу, преступить которые – значит обречь себя на многие страдания и печали. Рассуждения о глобальных проблемах человеческого бытия и извечных вопросах жизни автор вкладывает в уста персонажей – раскрытию идей писателя служат многочисленные диалоги, монологи, споры, размышления и даже поступки героев книги. Наряду с уже опробованными в мировой литературе темами и идеями, мы найдем здесь немало нового и интересного – пищу для ума.

Таковы две повести А. Леонидова – «Проект “Архей”» и «Проект “Протерозой”: растворение камня». Касательно сравнительно небольшой по объему новеллы «Леша Мезенцев и другие», можно с полной уверенностью заявить ее, как актуальную остросоциальную зарисовку из жизни современных подростков. В произведении читатель найдет и душевный надрыв, и трагический пафос, и противоречивость юношеской психологии – декларирование низменности и пошлости и, в то же время, стремление соответствовать высоким стандартам традиций, завещанных отцами и дедами. Не случайно автор подчеркивает это в заявлениях типа: «мы Мезенцевы», «мезенцевская порода», «потомок конкистадоров и опричников, революционеров и академиков» и т. д.

Как видим, Леонидову удаются не только философские и познавательные идеи и отступления, но и трогательные, волнующие, полные экспрессии пассажи именно экзистенциальной природы – напряженные моменты жизни героев, весь накал чувств и переживаний, проявления высот духа и низких побуждений.

Нам, читателям и критикам, остается надеяться, что Александр Леонидов будет и впредь высоко держать марку серьезного писателя, умелого мастера слова, и продолжит удачную, на мой взгляд, линию «Фантасофии» – социально-философской фантастики. Ибо в наше время литератору тяжело удержаться от пошлости и скабрезности – слишком велико искушение скандальной славой.

Виктор Ханов

«Женский взгляд или Прозрение Сивиллы?»

Эта статья о творчестве Светланы Чураевой, или сказ о том, как многогранен человек, а тем более творец. Одна грань нашей героини – бездарная новеллистка. Вторая грань – одаренная поэтесса. И, наконец, третья, самая значительная грань – чрезвычайно талантливая создательница серьезной прозы. Но обо всем по порядку.

Начнем с нелицеприятного. Рассказы Чураевой под объединяющим заглавием – «Пустяковые истории» («Бельские просторы», № 12, 2002). Истории эти на уровне бессодержательных банальных анекдотов (с бородой), действительно пустяшные, а еще точнее – пошлые (не в смысле – похабность, а в смысле – безвкусица). Чтобы писать подобную белиберду, у автора должен напрочь отсутствовать вкус к слову. Что мы и наблюдаем в случае с чураевскими миниатюрами.

Но не стоит спешить с окончательными оценками. Возьмем поэтическую линию творчества уфимской литераторши и рассмотрим внимательно. И, что же… ошеломленные мы можем прийти к единственному выводу – перед нами образчик замечательной лирики с философским подтекстом и многочисленными мифологическими аллюзиями. Таковы ее стихотворения: «Спящая царевна», «Пенелопа», «Адам», «Настроения», «Впечатление», «Вопросы» («Истоки», № 28, 2003).

Теперь о беллетристике: от малой литературной формы, где Чураева показала себя далеко не с лучшей стороны, перейдем к большой прозе, а именно – роману «Если бы судьбой была я…» (Уфа, 2001), написанному совместно с Вадимом Богдановым. Надо сказать, дебюты авторских тандемов вообще очень часто бывают удачными (вспомним тех же Стругацких, Вайнеров, а ныне: Олди или Гаррос&Евдокимов – роман последних «[Голово]ломка» вообще стал в этом году победителем в конкурсе «Национальный бестселлер»). Не избежал этого и литературный (и, насколько мне известно, семейный) дуэт Чураева энд Богданов. Роман этот – воистину «кошка о семи хвостах». Тут тебе и детективная линия, и фантастико-мистический сюжет, элементы ненавязчивой эротики, а в целом – мелодрама, опять же с философским подтекстом. И все это не свалено в кучу, чем подчас страдают современные авторы-эклектики, а весьма тонко прописано – каждой идее, каждой сюжетному элементу есть свое место.