Русские песни и романсы - Гусев Виктор Евгеньевич

Ю. А. Нелединский-Мелецкий

* * *(На голос: «Девчина моя») Ох! тошно мне На чужой стороне,     Всё постыло,     Всё уныло: Друга милого нет. Милого нет, Не глядела б на свет.     Что бывало,     Утешало, О том плачу теперь. В ближнем леску Лишь питаю тоску:     Все кусточки,     Все листочки Там о милом твердят. Будто со мной Там сидит милый мой,     Забываюсь,     Откликаюсь Часто на голос свой. Милого нет! Ах, пойду за ним вслед:     Где б ни скрылся,     Ни таился, Сердце скажет мне путь. Ох! тошно мне На чужой стороне!     Слёзы льются,     Не уймутся; В них отрада моя. (1791) * * * Выду я на реченьку, Погляжу на быструю — Унеси мое ты горе, Быстра реченька, с собой! Нет, унесть с собой не можешь Лютой горести моей; Разве грусть мою умножишь, Разве пишу дашь ты ей. За струёй струя катится По склоненью твоему: Мысль за мыслью так стремится Всё к предмету одному. Ноет сердце, изнывает, Страсть мучительну тая. Кем страдаю, тот не знает, Терпит что душа моя. Чем же злую грусть рассею, Сердце успокою чем? Не хочу и не умею В сердце быть властна моём. Милый мой им обладает: Взгляд его — весь мой закон. Томный дух пусть век страдает, Лишь бы мил всегда был он. Лучше век в тоске пребуду, Чем его мне позабыть. Ах, коль милого забуду, Кем же стану, кем же жить? Каждое души движенье — Жертва другу моему. Сердца каждое биенье Посвящаю я ему. Ты, кого не называю, А в душе всегда ношу! Ты, кем вижу, кем внимаю, Кем я мышлю, кем дышу! Не почувствуй ты досады, Как дойдёт мой стон к тебе, Я за страсть не жду награды, Злой покорствуя судьбе. Если ж ты найдёшь возможным, Силу чувств моих измерь: Словом ласковым — хоть ложным Ад души моей умерь. (1796)

И. И. Дмитриев

* * * Стонет сизый голубочек, Стонет он и день и ночь; Миленький его дружочек Отлетел надолго прочь. Он уж боле не воркует И пшенички не клюёт; Всё тоскует, всё тоскует И тихонько слёзы льёт. С одной ветки на другую Перепархивает он И подружку дорогую Ждёт к себе со всех сторон. Ждёт её… увы! но тщетно, — Знать, судил ему так рок! Сохнет, сохнет неприметно Страстный, верный голубок. Он ко травке прилегает. Носик в перья завернул, Уж не стонет, не вздыхает — Голубок… навек уснул! Вдруг голубка прилетела, Приуныв, издалека. Над своим любезным села, Будит, будит голубка; Плачет, стонет, сердцем ноя, Ходит милого вокруг, Но… увы! прелестна Хлоя! Не проснётся милый друг! (1792) * * * Ах! когда б я прежде знала, Что любовь родит беды, Веселясь бы не встречала Полуночный звезды! Не лила б от всех украдкой Золотого я кольца; Не была б в надежде сладкой Видеть милого льстеца! К удалению удара В лютой, злой моей судьбе, Я слила б из воска яра Легки крылышки себе И на родину вспорхнула Мила друга моего; Нежно, нежно бы взглянула Хоть однажды на него. А потом бы улетела Со слезами и тоской; Подгорюнившись бы села На дороге я большой; Возрыдала б, возопила: «Добры люди! Как мне быть? Я неверного любила… Научите не любить».[4] (1792)

Н. М. Карамзин

Прости

Кто мог любить так страстно, Как я любил тебя? Но я вздыхал напрасно, Томил, крушил себя! Мучительно плениться, Быть страстным одному! Насильно полюбиться Не можно никому. Не знатен я, не славен: Могу ль кого прельстить? Не весел, не забавен: За что меня любить? Простое сердце, чувство — Для света ничего. Там надобно искусство — А я не знал его! (Искусство величаться, Искусство ловким быть, Умнее всех казаться, Приятно, говорить.) Не знал — и ослеплённый Любовию своей, Желал я, дерзновенный, И сам любви твоей! Я плакал — ты смеялась, Шутила надо мной, Моею забавлялась Сердечною тоской! Надежды луч бледнеет Теперь в душе моей… Уже другой владеет Навек рукой твоей!.. Будь счастлива, покойна, Сердечно весела, Судьбой всегда довольна, Супругу — век мила! Во тьме лесов дремучих Я буду жизнь вести, Лить токи слез горючих, Желать конца — прости! 1792