Ночной рейтинг звезды - Екатерина Красавина

— Разве сейчас Новый год?

— А что, подарки дарят только на Новый год?

— У него такой вид… елочный.

— Будем считать, что наступил Новый год. Куда поедем?

— Не знаю.

— А может, посидим у тебя? Скоротаем вечерок?

— Неплохая идея.

Все закончилось бурной ночью. Они встречались несколько раз в неделю, и через месяц Антон сделал Еве предложение. Услышав это, она не поверила своим ушам: — Ты предлагаешь мне стать твоей женой?

— Ну да! Я, кажется, ясно выразился. Что ты молчишь?

— Думаю.

— Я отличный кандидат. Холост, молод, прилично зарабатываю.

— Да, но…

— Что «но»? — В голосе Антона послышалось легкое раздражение.

Ева его понимала. Завидный жених. И тут какая-то серая мышь хвостом перед ним крутит. Ломается и строит из себя бог знает что! Но если становиться стервой, то обратного хода нет. Или пан, или пропал!

— Мы так мало друг друга знаем.

— Вот у нас и будет повод узнать друг друга поближе.

— Что ты имеешь в виду?

— Брак, деточка, брак.

Ева не знала, как поступить. Подинамить или согласиться?

Она рассказала матери про замужество.

— Тебе сделали предложение? — спросила мать таким тоном, словно ей сообщили, что на Землю вот-вот упадет какой-нибудь астероид.

— Нуда!

— Ты не шутишь?

— Нет.

— Додик! — позвала мама отчима. — Ева сказала, что выходит замуж.

Судя по энергичному восклицанию Додика, он был удивлен не меньше мамы. Ева была уверена, что в Абхазии он торговал мандаринами. Но маман впаривал байку, что работал учителем истории. В настоящее время Додик охранял аптечный склад.

— Ты даже не спрашиваешь, кто он.

— Ах да, — спохватилась мама. — Кто он?

— Молодой человек, холост. Хорошо зарабатывает. Очень симпатичный.

— Как зовут моего будущего зятя?

— Во-первых, его зовут Антон. А во-вторых, я еще думаю.

— Ева! Какие раздумья? О чем ты? Выходи! Даже и не думай! Тебе уже двадцать девять лет.

— Ладно, мама. Я тебя предупредила. И моя совесть спокойна.

— Ева! Надеюсь, ты будешь благоразумной и не наделаешь никаких глупостей.

— Я тоже на это надеюсь. Пока.

Если уже маман так удивлена, что говорить об остальных. Они просто будут в отпаде.

А может, все-таки подинамить? И как себя вести с Антоном?

Ева залезла в Интернет и скачала оттуда кучу полезных советов, как нужно себя вести, чтобы не оттолкнуть кандидата в мужья. Главное — спрятать подальше свою искренность. Точнее, засунуть ее в одно место. Лучший способ общения с мужчинами — легкий ироничный тон. Как бы ничего не принимать всерьез.

Тогда все будет о’кей!

Вечером к Еве заехал Антон. Он сел рядом с ней на диван и спросил:

— Ну что? Сообщила маме?

— О чем?

— О нашей свадьбе.

Он говорил об этом, как о решенном деле.

Ева промолчала. Она хотела сказать, что лучше повременить. Но тут раздался телефонный звонок.

Ева сорвала трубку. Звонила двоюродная сестра Люся.

— Это Люся. Слушай, мне твоя мать все рассказала. Ты выходишь замуж. Когда свадьба?

— Еще не знаю.

— Я думаю: подарок покупать или повременить. Лучше повременю. Чтобы не попасть впросак. А то у меня есть подружка. Ленка, помнишь?

— Her.

— Так вот. Я так влипла, так влипла. Она объявила о свадьбе. Я купила ей подарок, как она просила. А свадьбу отменили. Жених в последний момент сделал ноги.

— И что?

— Ну ты понимаешь!

Ева была в тихом бешенстве. Люська открытым текстом намекала на то, что от нее может сбежать жених. И поэтому Люська не будет заранее покупать подарок. Вот сволочь!

— Я все поняла. Пока! — крикнула Ева и повесила трубку.

От злости она просто скрежетала зубами. В ней начинала просыпаться настоящая стервиха.

Антон притянул ее к себе. Его пальцы нежно заскользили по Евиной шее.

— Я хочу тебе сказать…

— Да?

— Я выйду за тебя замуж, — выпалила Ева. — И давай поженимся поскорее.

Пусть они все облажаются! И в первую очередь Люська.

Снова зазвонил телефон. Но Антон мгновенно соскочил с дивана. И выдернул телефон из розетки.

Свадьбу сыграли скромно. В тесном семейном кругу. Были только Ева с Антоном и маман с Додиком. Расписались в загсе, а потом пошли в «Планету суши». Сделав заказ, они примерно час парились в ожидании еды. Складывалось впечатление, что официанты улетели в Японию за продуктами и не собирались возвращаться.

— Как вы думаете проводить медовый месяц? — спросила маман у Антона. — У вас отпуск. Надо провести его с толком.

— Мы еще не думали об этом.

— Конечно, дома. Друг с другом, — улыбнулся Антон.

Ева нахмурилась. Провести медовый месяц дома ей совсем не хотелось. Но ссориться сразу после загса было по меньшей мере странно. Нужно было хотя бы дойти до дома. И со смаком поссориться. Первая семейная ссора как первый поцелуй — навряд ли быстро забудется.

Наконец подошел официант. С роллами и рисовой лапшой.

Дружно, словно по команде, все взялись за деревянные палочки. Додик взял их с опаской. Как будто это были щупальца ядовитого осьминога. Палочки отплатили ему той же монетой: они сразу выпали из рук. Своими толстыми пальцами Додик не смог как следует ухватить их.

— Официант, — громко крикнула мать, — принесите новые палочки!

Через пару минут принесли новый прибор.

— Это очень просто, Додя, смотри!

Мать ловко орудовала палочками. Сразу видно, что человек привык иметь дело с хирургическими инструментами. Она была стоматологом.

— Как вкусно! — закатила глаза Евина мать. — Обожаю роллы.

Додик обмакнул роллы в жгучую горчицу — васаби. Его глаза выпучились, как у каракатицы, а деревянные палочки снова выпали из рук.

— Додя! Васаби нужно есть аккуратно, — укоризненно сказала мать. — Протри палочки салфеткой.

Потом принесли японскую водку саке. Маман быстро захмелела. Она вообще пьянела очень быстро. Додику было хоть бы хны. Настоящее дитя Кавказа. Антон в норме. Ева слегка пригубила. Водка была обжигающе-острой. Как уксус.

— Я так рада за Еву, так рада! — щебетала мама. — Мне кажется, что вы очень положительный молодой человек. И симпатичный. Мне всегда нравились блондины, — игривым тоном сказала мама.

У Додика палочки упали на пол в третий раз.

— Мама! — предостерегающе сказала ей Ева.

— Это я так.

После ресторана Антон посадил в такси Евину маман с Додей. Потом посмотрел на Еву и спросил:

— Теперь — домой?

— Домой!

Они решила сдавать квартиру Антона. А жить в Евиной.

— Ты коллегам не сказала о своей свадьбе?

— Нет.

— Правильно сделала. А то они тебя расчленят моментом.

Они подъехали к Евиному дому на машине. У Антона была классная тачка — темно-серая «Тойота».

Когда они проходили мимо почтового ящика, Ева обратила внимание, что в нем что-то лежит.

— Подожди. Сейчас открою. Я в него несколько дней не заглядывала. — Ева открыла ящик и вынула оттуда письмо.

Сзади нее вырос Антон и заглянул через плечо.

— Письмо? От кого?

— Без понятия.

Ева прочитала на конверте надпись. «Письмо от нотариуса Козловой Т. С.». Дальше шел адрес нотариальной конторы.

— Дома прочитаю.

В коридоре Ева вскрыла конверт.

Текст был таким непонятным, что она перечитала его два раза.

Суть его сводилась к тому, что Верхоглядова Евангелина Христофоровна завещала ей дом в деревне. Для вступления в права наследования ей нужно явиться к Козловой Т.С. Контактный телефон прилагался.

— Что за чушь?

— Ты о чем?

Антон пробежал глазами письмо.

— А кто такая Верхоглядова Евангелина Христофоровна?

Ева рассмеялась.

— Я тебе еще не успела рассказать о ней. Живая легенда нашей семьи. Богемная тетка. Художница. Прожигательница жизни и — на старости лет любительница молоденьких мальчиков. У нее такая богатая и бурная биография, что хватило бы на нескольких женщин. При этом она трижды была замужем и имела в покровителях богатых мужиков. Говорят, любовник-ювелир подарил ей целую коллекцию драгоценностей.

— И куда она делась?

— Кто знает? Перешла к последнему пажу. В качестве маленького бонуса. У меня остался только серебряный перстень. Показать?

— Покажи!

Ева принесла перстень и отдала Антону. Он повертел его в руках.

— Красивый. А кроме домика в деревне, больше ничего не было?

— Была квартира. Однокомнатная. Трехкомнатную на Чистых Прудах она продала.

— И кому досталась квартира?

— Никому. Мы этого не знаем.

— Понятно. Лохи вы натуральные. Проморгали хату.

— Не твое дело.

— Естественно, не мое. Хорошо, что есть фазенда в Смоленской губернии, — насмешливо сказал Антон. — Как романтично!