Белое с кровью - Кристина Робер

прошлом году недалеко от пансиона. Девушка ни за что бы не произнесла вслух, но мысленно поблагодарила ее за опущенные формальности встречи и, сев за стол, принялась слушать. В 2000 году обе семьи встретились в одну из ночей на территории terra caelum, в церкви Святого Саквия, для освящения наследников и заключения официального перемирия между землями (двойные крестины? Ника поперхнулась кофе, но от комментариев воздержалась), а после остались во дворце Саквильских и пережили свое самое страшное утро: наследников похитили. А вместе с ними еще больше сотни детей обеих земель, включая дочь Михаила Кравского, пятилетнюю Аэлину, которую он взял с собой на «крестины перемирия».

– Похитили из дворца? – не выдержала Ника. – У них там вообще охраны нет?

– Стефан помешан на охране, а его дворец, как и наш замок, сплошь покрыт ведьмовскими печатями, поэтому, как это случилось, никто так и не понял до сих пор. Разразился скандал, твоя мать собственными руками обещала линчевать Саквильских, была уверена, что он специально нас заманил.

– Его сына же тоже похитили, – хмыкнула Ника.

Лидия едва заметно закатила глаза, и лицо ее посуровело.

– С него станется, – прошептала она и сделала глоток чая.

Что есть, то есть. На лице Алекса красовался бессмертный след отцовской любви, а сам Алекс подписал контракт на убийство пяти человек, лишь бы сбежать из дома, хотя из-за дряни, прописавшейся в их телах, мог легко дать папуле отпор. И если еще недавно Ника думала, какой Алекс молодец, раз решил не испытывать свою ярость на родном отце, то сейчас всерьез считала, что ее парень – идиот, и лучше бы он откусил Стефану ухо или двинул в челюсть пару раз. Корону бы не получил, зато не стал бы убийцей.

Господи, как же все сложно. Тупо и сложно.

Ника скрестила руки на столе и уронила на них голову.

– И что дальше? Как я понимаю, перемирия не получилось?

– У ваших с Александром отцов очень сложные отношения, – Лидия осуждающе цокнула языком. – Им есть что делить. Порядки и правила, веру, убеждения, передающиеся по наследству. Во многом они никогда не найдут общий язык, но главное, в чем они сходятся, – это мир, который обоим хочется сохранить. Поэтому как бы твоя мать ни психовала, какими бы сложными и безрезультатными ни были ваши поиски, Николас никогда не рассматривал вариант причастности Стефана к похищениям. Но да, ты права, официально никто никакой союз не признал.

Ника хмыкнула. Своего отца она не знала и, кроме глупой, щенячьей тоски недолюбленного ребенка, ничего к нему не испытывала, но все равно ощутила приступ тошноты, узнав, что Николас действительно поддерживает дружеские отношения с таким человеком, как Стефан Саквильский, пусть даже и во имя политики, суть которой она не понимала. Да и не хотела сейчас понимать, что уж.

– И что же дальше? Как мы вернулись?

– Мертвых детей мы нашли на том месте, где сейчас кладбище. Спустя пару месяцев. А вот вас там не было. – Лидия тяжело вздохнула и закашлялась. А затем, прочистив горло, тихо добавила: – Клементина Алиат вас вернула.

Ника вытаращилась. От Алекса она знала, что мать Доминика, их одноклассника из «Форест Холла», была съехавшей с катушек ведьмой-провидицей, но и подумать не могла, что, возможно, обязана ей жизнью. Или же…

– Нет, она не причастна к вашей пропаже. По крайней мере, лично я в это верю. Спустя полгода после похищения она появилась на нашем пороге с вами на руках, сказав, что нашла подкидышей у завесы Морабата. Тогда Клементина жила с матерью в Севваре – это деревушка недалеко от ведьмовских лагерей. Но Николас не поверил. Его воины несколько недель держали ее в камере и допрашивали. Тогда на месте Давида Дофина отрядом руководил Трапини – жуткий тип, мастер дьявольских зелий. Мне не рассказывали подробностей, но, по слухам, он изготовил какую-то дрянь, способную лишить человека воли. Собственно, Клементина поэтому и умом тронулась, да так ничего и не рассказала. Нашла, и всё тут.

Лидия задумчиво постучала ногтем по пустой чашке и посмотрела на Нику:

– Это я настояла на вашей могиле. Хоть и мертвых, но их нашли, а вас – нет. Эстелла отказывалась верить в смерть сына, а я… Я просто хотела упокоить вас.

– И почему же ты оставила ее?

Голос показался ей чужим, жалким и сломленным, но Ника просто сдалась. Сил бороться, изображать из себя горделивую наследницу, которой плевать на семью и свое прошлое, больше не было. Ей правда не плевать. И пусть Лидия знает об этом.

– Вы все бросили меня. Столько лет молчания, – тихо сказала она, не дав бабушке ответить. – А потом – спасибо, что хоть не в один день, – приходит Михаил, затем твое письмо, и это кладбище… Как думаешь, каково мне было видеть свою могилу? Как мне все это воспринимать?! Как общаться с вами? Как поверить, что вы снова не выки… снова меня не…

Голос сорвался на крик, и она вскочила со стула. Пальцы сводило от напряжения, глаза защипало от яростных слез. А Лидия отпрянула. Вжалась в спинку стула и таращилась на нее, приложив пальцы ко рту. Ника резко тряхнула головой и отвернулась, осознав, как выглядит сейчас. Какого цвета стали ее глаза… И провела языком по зубам, чтобы убедиться, что никаких клыков нет.

– Я ее для себя оставила, – с мольбой сказала Лидия. – Честное слово, Ника, для себя. Чтобы никогда не забывать. Случилась трагедия, а потом чудо. И это чудо вытеснило бы все плохое. А я не могла позволить себе забыть, как просто оказалось потерять тебя!

– И поэтому не навещала меня десять лет, – прошептала Ника, утирая слезы. Лидия только вздохнула. – Как же я вас всех ненавижу…

Вторым был Саквий – рожденный стать вестником мира и хранителем покоя. Его глаза были зелены как изумруды, и огонь его был призван излечивать то, что искалечено. Вид он имел набожный и нравственный, и магия его выглядела чистой, но сердце – сердце, увы, было завистливо и коварно.

Из воспоминаний Гидеона, заточённых в книгу и оставленных на хранение Стамерфильдам

Глава 3. Не каждая ведьма бессмертна

После разговора с Лидией о похищении и детском кладбище Ника стала выбираться из спальни поздними ночами. От няни Дорис (к слову, единственной, кому девушка позволяла навещать себя) она узнала, что охрана в замке выставлена только у ворот и черного входа. За основную безопасность отвечала ведьмовская магия – какие-то «скрытые символы, нанесенные потайными чернилами» (точнее Дорис сказать не могла, потому как «в этой их магии не разбираюсь и никогда не хотела разбираться») на земле в саду, на полах и стенах внутри замка; и эту защиту мог обойти лишь ограниченный круг лиц, одобренный самим оклусом. Ника злорадно ухмылялась, ловя в интонациях няни неприкрытое пренебрежение в сторону Николаса и его свиты, хоть и понимала, что