Рукопожатный изверг - Кирилл Казанцев

— А во-вторых? — заморгал Митяев.

— А во-вторых… — задумчиво протянул Владимир Михайлович, — мы судебный процесс над Погореловой широко осветим в средствах массовой информации, чтобы каждый, повторяю, каждый в нашей стране увидел, что грозит человеку, решившему вступить в ряды антикоррупционной организации. А это наверху оценят.

Наконец Марат уловил суть дела. Однако по-прежнему ловил себя на мысли, что начатая игра не стоит свеч.

— Ну, хорошо, покажут пару раз в новостях, как Погорелову в наручниках из зала суда уводят. Прозвучит закадровый голос, мол: «Вот как бывает — по неосторожности и дурости взялась помогать людям, впарившим ей, что они благими делами занимаются, коррупцию искореняют. А они ее взяли да использовали, заставив тело бизнесмена расчленить, к тому же еще потом и бросили, как отработанный материал». Тут же можно ее заплаканного сынишку крупным планом показать. И вновь закадровый голос пустить: «Бедный ребенок, без матери расти будет. Но закон для всех един. Так что, граждане, будьте бдительны, не поддавайтесь на сладкие речи тех, кто предложит вам вступить в подобную организацию», — произнес Митяев и сомкнул пальцы рук в замок. — Конечно, народ такой сюжет проймет. Но память людская недолговечна. Пройдет месяц, и все об этом забудут, а значит, и страх в обществе пропадет. А этого наверху не оценят.

— Э, не, не забудут, — покачал головой министр юстиции. — И знаешь почему? Потому, что буквально через неделю на одном из федеральных каналов стартует одно очень забавное реалити-шоу, «Судейские будни» называется. Кстати, не без моей помощи оно в эфире появится. Так вот, по предварительным прогнозам телевизионщиков, рейтинг его будет просто заоблачным. Все смотреть станут — от мала до велика. Так вот, главной темой этого шоу станет судебный процесс над Погореловой. Но и это еще не все. Благодаря «Судейским будням» мы заодно…

Задумчивый Митяев вмиг навострил уши, вникая в каждое произнесенное слово. Ему оставалось только удивляться и мысленно аплодировать находчивости и креативности своего начальника. Ведь до такого сам бы он и в жизни не додумался.

Больше всего в людях руководитель тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти ценил не только преданность, но и пунктуальность. Ну, не любил он, когда человек, с которым у него забита «стрелка» на определенное время, опаздывает хотя бы на минуту, а то и целых пять. Хотя иногда он закрывал на это глаза, особенно когда подобным грешили одни из лучших его агентов — Андрей Ларин и его напарница Лора. И не только потому, что им за заслуги позволялось то, что другим было категорически запрещено. Нет, не в этом было дело. Просто они работали больше остальных агентов, порою без выходных и отпусков. Вот и поощрял их Дугин подобным образом — мол, понимаю, ребята, сколько на ваши плечи взвалено, так что за опоздание применять санкции к вам не буду. Но только если оно, как говорится, в пределах разумного и безопасного.

Вот и теперь Павлу Игнатьевичу пришлось ждать. Правда, на этот раз уже не своих агентов, а старого знакомого, с которым он договорился встретиться в закрытом загородном теннисном клубе. Тот, к слову, опаздывал безбожно — на целых полчаса. И это не могло не раздражать пунктуального Дугина. Облаченный в белые кроссовки, короткие шорты, майку и кепку, он мерил шагами прорезиненное покрытие корта, то и дело поглядывая на часы. Иногда начинал размахивать ракеткой, ударяя ею по воображаемому мячику. То ли разминался перед предстоящим поединком, то ли выплескивал накопившуюся злость.

Договорись Павел Игнатьевич о встрече с кем-нибудь другим — уже давно плюнул бы и уехал. Но его старый знакомый был человеком искусства. А творческим людям в силу их профессии и мировоззрения опоздание, пускай и такое затянувшееся, простить можно. Тем более что Рафаэль Рудольфович Макарский был востребованным режиссером, этаким гуру, снявшим десяток кассовых и культовых фильмов. Одна из его картин даже как-то на «Оскара» претендовала, но, увы, чуда не произошло. Однако в последнее время Макарский начал отходить от кино и все больше заниматься различными реалити-шоу. Как правило, заказными. Скажем, захотелось министру обороны престиж армии в глазах населения поднять, он к гендиректору федерального канала обращается и говорит — дескать, передачу надо сварганить про то, какая у нас передовая военная техника и как солдатам хорошо живется. Не проблема, все оплачу, только сделайте позитивный материал. А тот его к Рафаэлю Рудольфовичу перенаправляет. Режиссер выслушает вояку, покивает, а затем уговорит его вместо коротенькой передачи долгоиграющий телевизионный проект замутить. Ну а потом пошло-поехало. Находят какую-нибудь заброшенную воинскую часть, быстренько делают там косметический ремонт, приводят в порядок территорию, чтобы картинка на экране смотрелась. Затем актерам раздают военную форму, и они начинают играть свои роли: кто рядовых, кто сержантов, кто прапорщиков, кто майоров… Все это снимают на видео каждый день в режиме нон-стоп на протяжении месяца, а то и двух. Потом отснятый материал монтируют, разбивают на серии-сезоны и запускают в эфир. Смотрят такой продукт, как правило, подростки. Причем смотрят с упоением, даже не подозревая, что никакое это не реалити-шоу, а срежиссированный спектакль о том, как в армии нашей хорошо служить, а полюбившиеся им герои не реальные люди, а лишь актеры. Вот и складывается у будущих призывников мнение, вдолбленное им зомбоящиком, что армейская служба прям курорт, этакое романтическое путешествие, и никакие деды их мучить не будут…

Дугин начинал терять терпение и уже даже собирался позвонить Макарскому, чтобы спросить, куда тот запропастился, как вдруг дверь раздевалки приоткрылась. На теннисный корт вышел толстый мужчина пятидесяти восьми лет с двойным подбородком, одетый точно так же, как и Павел Игнатьевич. Вот только у последнего спортивная форма была подогнана по фигуре, а на упитанном Рафаэле Рудольфовиче она, казалось, вот-вот лопнет, разойдется по швам.

— И ста лет не прошло, — цокнул языком руководитель тайной антикоррупционной организации, пожимая руку старому знакомому.

— Съемки задержали, — объяснил тот и недоверчиво прищурился. — С чего это ты вдруг решил со мной повидаться? Мы ж с тобой уже как два года не общаемся?

Но Дугин так ничего и не ответил. Поднял с пола салатовый мячик, прошел на свою половину поля, приготовился к удару. Макарский пожал плечами и принял стойку, ожидая подачи соперника.

Игра оказалась недолгой. Рафаэль Рудольфович проиграл все сеты практически всухую. Лишь пару раз, и то по чистой случайности, ему удалось забить Павлу Игнатьевичу.

Утомленные и вспотевшие мужчины присели на лавочку. Вытерли лица полотенцами, попили водички. Немного отдышавшись, Макарский произнес:

— Давненько в теннис не играл. Лет этак пять, а то и шесть. Впрочем, ты победил заслуженно, — именитый режиссер посмотрел на Дугина. — Но, как я понимаю, ты меня сюда не для того пригласил, чтобы мячик через сетку покидать. Уж слишком хорошо я тебя знаю.

— Верно, — улыбнулся Павел Игнатьевич, закидывая ногу за ногу. — Просьба у меня к тебе одна есть. Поможешь по старой дружбе?

Не просто так руководитель тайной организации по борьбе с коррупцией попросил своего старого знакомого о помощи. Ведь за тем числился небольшой должок. Когда-то, в лихие девяностые, Макарский одолжил у одного криминального элемента много бабок на съемки фильма. Деньги успешно освоил, но кино не выстрелило в прокате, не окупилось. Бандит потребовал вернуть лавэ и поставил режиссера на счетчик. Если бы не вмешательство Дугина, уже тогда занимавшего довольно высокий пост в МВД, Рафаэля Рудольфовича уже давно не было бы в живых.

Однако Макарский сидел молча, будто и не слышал вопроса. Павлу Игнатьевичу пришлось повторить, на этот раз громче:

— Ну, так что? Могу я на тебя рассчитывать? — эхом разлетелось под сводами крытого теннисного корта.

— А?! Что?! — встрепенулся режиссер и выдавил из себя улыбку. — Конечно, можешь, дружище. Как я понимаю, ты хочешь, чтобы я твою дочь в кино снял? — вскинул он брови и сразу же затараторил: — Не проблема. Приводи ее завтра на «Мосфильм», подыщем ей роль. У нас как раз новый проект намечается — исторический фильм, по Льву Николаевичу, новая экранизация «Войны и мира». Роль Наташи Ростовой, конечно, уже занята. Но что-нибудь придумаем…

Неожиданно Дугин резко вскинул руку и рассек ребром ладони воздух практически перед самым носом у балабола Макарского. Тот сразу же заткнулся, захлопал глазами.

— Во-первых, никакой дочки у меня нет и никогда не было. Во-вторых, у меня к тебе просьба совсем другого толка, — вкрадчиво разъяснил Павел Игнатьевич.

— А я это… думал… есть… — невнятно промямлил Рафаэль Рудольфович. — Так что тебе от меня надо?