За свободу Испании - Михаил Ботин

— Приветствую вас, лейтенант Ботин, — поднялся комкор из-за стола и подал большую и сильную руку. — Вы вызваны по поводу рапорта о посылке добровольцем в Испанию. — При этом он кивнул на рельефную карту страны с районами боевых действий, обозначенными красными флажками.

Вытянувшись в струнку, внимаю словам комкора.

— Вы не изменили, значит, своего решения? — В больших выразительных глазах Берзина мелькнула улыбка. Он, вероятно, понимал смятение молодого командира, его неумение уверенно держаться в решительный момент. По-отцовски Ян Карлович положил руку на мое плечо, и это помогло снять напряжение. — А вы хорошо себе представляете, что поездка в Испанию-это не туристическое путешествие? Ведь там идет не учение со стрельбой, а самая настоящая война. Там людей убивают и калечат, конечно, не всех, но многих. Вы это хорошо уяснили?

Теперь уже я держался более свободно:

— Конечно, представляю, товарищ комкор, и все же готов принять участие в боях против фашистов. Ведь надо же помочь испанскому народу...

Посмотрев еще раз испытующе в глаза, Берзин занял место за письменным столом и заново, досконально просмотрел мое личное дело.

— У вас, товарищ лейтенант, как я вижу по послужному списку, есть семья. Вы должны знать, что если с вами в Испании случится непоправимое, то есть если вы не вернетесь оттуда, то государство примет на себя всю необходимую заботу о вашей семье. Ну, так слушайте решение по поводу вашего рапорта: мы ваше ходатайство удовлетворяем и зачисляем в списки добровольцев, отправляющихся в ближайшее время в Испанию. Инструктаж о порядке отъезда и все остальные разъяснения и указания получите несколько позже. Оставайтесь пока в приемной и ждите дальнейших распоряжений. Желаю вам с честью выполнить свою ответственную задачу и благополучно возвратиться на Родину! — с этими словами Ян Карлович Берзин подал руку для прощального рукопожатия.

Последующие события развивались стремительно. Под утро убывающих в Испанию добровольцев отвезли на служебном автомобиле в казармы одной из частей гарнизона, где переодели в штатскую одежду. За несколько дней в команду влилось еще несколько десятков человек в штатском, но с заметной для опытного глаза военной выправкой. Нас ознакомили с военно-политической обстановкой в Испании и ее социально-политическим строем, национальными особенностями.

В команде добровольцев я был единственным артиллеристом-зенитчиком. Не найдя коллег, потянулся к бывшим питомцам Объединенной военной школы имени ВЦИК. Подружился с Михаилом Алексеевым, Николаем Герасимовым, Николаем Гурьевым, Александром Родимцевым, Яковом Извековым, познакомился с Иваном Татариновым. Самыми молодыми по возрасту и званиям оказались Алексеев и я.

Михаил Алексеев внешне обращал на себя внимание стройностью, красивым смуглым лицом цыганского типа и густой вьющейся темно-каштановой шевелюрой.

— Ты, Миша, похож на природного испанца, смотри, еще влюбится в тебя какая-нибудь сеньорита, — шутили товарищи.

— Ну, уж прямо! Не жениться еду, — смущался Михаил.

В команду добровольцев он пришел с должности командира стрелковой роты и служил в одном полку вместе со старшим лейтенантом Николаем Герасимовым. Оба были командирами передовых подразделений, классными стрелками из любого вида штатного оружия. Миша Алексеев отличался скромностью, обладал настойчивым, волевым характером, понимал товарищескую шутку, был незлобив и доброжелателен. За эти качества мы его и полюбили.

Николай Герасимов был человеком другого типа. Высокий, плечистый и шумливый, он на первый взгляд выглядел рубахой-парнем, весельчаком и балагуром. Знал неистощимое множество забавных анекдотов из военной жизни, любил в шутку «подначивать» друзей, неизменно пребывал в бодром настроении. Мы настолько привыкли к его шуткам и каламбурам, что когда он временно ускользал от нас, то все обычно интересовались: «Куда-то делся наш Николас? Без него что-то скучновато...» По мере того как ближе узнавали Герасимова, все более убеждались, что имеем дело не с поверхностным, легкомысленным человеком, а с вдумчивым и деловым командиром.

Старшего лейтенанта Николая Гурьева я хорошо знал по Объединенной военной школе имени ВЦИК. Во время моей учебы на втором курсе он уже заканчивал артиллерийское отделение. В команду добровольцев прибыл с должности курсового командира. Рослый красавец, волжанин, с приятным, типично русским лицом, шапкой белокурых волос, умными голубыми глазами, он был любимцем всего коллектива. Никто из нас не умел так задушевно петь, острить и спорить, как Коля Гурьев. Ценным его качеством было умение легко входить в контакты с людьми, устанавливать с ними дружеские отношения. Гурьев отлично знал теорию и практику артиллерийской стрельбы по наземным целям. По прибытии в Испанию он станет одним из ближайших помощников главного советника по артиллерии Испанской республики — Николая Николаевича Воронова (впоследствии Главного маршала артиллерии Советской Армии).

Большим авторитетом в команде добровольцев пользовался капитан Александр Родимцев — худощавый, подвижный и быстрый командир пулеметного эскадрона особой кавалерийской бригады, питомец кавалерийского отделения школы имени ВЦИК, закадычный друг Николая Гурьева. Пулеметный эскадрон Родимцева был лучшим подразделением кавбригады. Саша Родимцев оказался для нас близким и надежным боевым товарищем, с которого мы в боях с фашистами будем брать пример мужества. За боевые действия в Испании он получит звание Героя Советского Союза, а в годы Великой Отечественной войны прославится как герой Сталинграда.

Со старшим лейтенантом Иваном Татариновым, весьма симпатичным розовощеким командиром одной из лучших стрелковых рот дивизии, у меня была непродолжительная встреча в Москве, где он пробыл всего два-три дня. Более близкое знакомство у нас возникло в Испании в боевой обстановке, в которой он проявил незаурядное мужество.

Одним из тех в команде добровольцев, с которыми я подружился в Москве и сохранил впоследствии дружбу на долгие годы, стал капитан Яков Извеков — командир лучшего дивизиона артиллерийского полка. По возрасту и служебному положению он был старше многих из нас, отличался чувством юмора, спокойным и ровным характером, прекрасным знанием тонкостей артиллерийского дела.

Это был человек плотного телосложения, рано начавший лысеть, что доставляло ему немало огорчений. Не скрывая их, Яков частенько сам подтрунивал над собой.

Мы любили Яшу-артиллериста, как в шутку называли его по имени известного персонажа комедии «Свадьба в Малиновке». Капитан Извеков был назначен старшим команды добровольцев на период пребывания в Москве и на весь наш путь в Испанию. Нелишним будет сказать, что он прекрасно справился с возложенными на него обязанностями.