Ангел с рожками (СИ) - Хоуп Амели

– Блин, Рит, – о, Кирка подключается. Пошла тяжёлая артиллерия. - Обложались. Признаём. Не верили. Поддерживали всячески, но за глаза не верили. Да, кто, блин, выдержит? Когда тебя за шкирку и в незнакомое место. Я бы днями на пролёт ревела. Я в восемнадцать на английском не телинькала, кроме «хау а ю». А ты отучилась два года и диплом с отличием имеешь. Ты у нас молодец.

– Присоединяюсь к Киркиным словам. Это крайне редко выходит, но сейчас она прям точна как никогда, – Машка смотрит умоляющими сахарными бусинками, аж скушать захотелось.

– Ох, девчонки, – я загибаюсь от смеха. Треснул мой кувшин, смех резко прыснул. Слова красивые, спору нет. И в знак уважения могла бы, конечно, прослезиться и признаться в том, что не держу на них зла. Только для чего в слёзы подаваться, если всё это предназначалось для смеха. – Ну вы у меня смешные, ей богу.

Я многое бы ещё хотела им сказать. И что сердечко ни единожды ёкало, пока они распинались как первоклашки. И что тоже безумно по ним скучала. И сейчас гляжу, и не понимаю, как выжила без них. Однако, шанса высказаться девчонки не дали. Накинулись хищницы на кролика и всеми попадающими под руку предметами куматозят. Машка, если задница не подводит, точно ухватила подушку и ею хлестает вкрадчиво и обидчиво. Кирка голыми руками не церемониться.

Сейчас даже бомбезные размеры дворца не спасут от наших криков. Весь дом скоро на дыбы встанет.

Меня знатно потерзали, а после мы уже долго нежились.

Девчонки без устали рассказывали, как один из преподавателей держит в страхе весь поток. Его методы внедрить в их головы хоть какую-то информацию, по их мнению, должны караться законом. Любая пытка более гуманна, нежели его зачёт или, что ещё хуже, экзамен. Я подбадриваю. Рано ломаться. Такие преподаватели этого и ждут. Так проще. Пока студенты на изжоге сидят, он будет шёпотом читать одну за другой лекцию. Знает, что никто не перебьёт. Набил авторитет и пользуется. А затем бах и зачёт автоматом. Знаю, проходила. В колледже учительница танцев любила применять в своей речи литературный приём — сравнение. Я с первого урока была душевым шлангом под напором, которого мотает по паркету из стороны в сторону. В день зачёта же я оказывается «Мисс грация»: и носочки хорошо тянутся, и спинка у меня с красивым изгибом, а руки то, руки — отдельный вид искусства, чуть ли не ангельские крылья. В тот день я поняла, что ничего не поняла.

Часами бы ещё болтали, но у девчонок на летних каникулах практика в журнале классической литературы. Им требуется определить влияние классических произведений на культуру, живущего в то время народа. Великое дело требует довольно много сил и времени. И я, скрипя сердцем, выпускаю пташек из своей клетки и провожаю до Кирюшиной машины.

– Рит, – Кирка вся ломается от нетерпения, – ты всерьёз планируешь работать по специальности?

– Да, – самой смешно. Но, а что? Если есть возможность хорошо подзаработать, почему бы за это не ухватиться. Два года не должны пройти даром. Лишь с пользой.

– Это же совсем не твоё, – не унимается подруга.

– Кир, остань! Ты от радости что ли забыла, что её и никто и не спрашивал, что по-настоящему её, – отвечает та, кто по праву считается нашим главным мозгом. – Рит, не слушай её. Хорошая идея. Не идти же за копейки уборщицей, если в кармане вышка имеется, – наша мудрая Машка.

Не вступаю с Кирой в дружескую полемику. Ей через минуту предстоит поездка плечом к плечу с Машей. Её нравоучений будет предостаточно. Сжалюсь.

Поочерёдно обнимаю и целую, каждой шепчу на ушко, что жду с нетерпением нашей следующей встречи. И только собираюсь сделать пару шагов назад, как оттуда повеяло запахом дерьма.

– Теперь в моём доме будут проходить игры "Что?Где?Когда?"?

Я не оборачиваюсь к нему. Клыки начинают от злости выпирать. Девчонок я предупредила, что в доме, помимо матери и дяди Серёжи, живёт незнайка. Потому что, когда он узнает с кем связался, полетит прямым ходом на Луну со скоростью света. Надо лишь подождать.

Три дня его не видела, а тут всплыло...

– Это мой сводный брат, – стараюсь как можно тише сказать. А то самой противно.

– Познакомишь, мм? – Ухо обжигает горячий пар. Придурок стоит прямо за моей спиной. В миллиметре от меня.

Кира начинает в голос усмехаться. Мы тут же с Машей закатываем глаза. Это был предвестник — мимо Киры не пройдёт. Готовимся услышать, что на этот раз вылетит из этой пташки. Потому что закрывать рот поздновато. Надеюсь, ничего лишнего не ляпнет.

– С нами? – Кира не скрывает своё насмехательство над ним. – Ты сначала с ней познакомься, – кивает в мою сторону. – Если выживешь, тогда и поговорим.

Девчонки шлют мне прощальные воздушные поцелуи и, садясь в машину, оставляют меня одну с ним. С моим сводным кошмаром.

Глава 11. Рита

Я обхожу назойливого братишку и несу свой зад в дом, пока он стоит в ступоре от Киркиного стиля общения — что первое в голову придёт, то и выдаёт в массы без прохождения редактуры и цензуры. Образовались и сразу выплеснулись изо рта. Иногда складывается ощущение, что мозг подруги состоит из одной прямой извилины, без каких-либо изгибов. Слова летят из пункта «А» в пункт «Б» без остановок. Мы с Машуней к этому давно привыкли. Она нехило разбавляет наше трио. Машка голова, я шея, Кирка же непослушные руки, которые постоянно чешутся что-то сделать эдакое из ряда вон выходящее.

Только я к двери, как меня под локоть и в кусты.

– Куда торопишься, сестрёнка? – Господи, ну что за надоедливая муха, этот сводный братец?! От тебя сбегала, тупица — предельно честный ответ имею, но не озвучиваю. Правда может заколоть до смерти. Решаю воздержаться от жертвоприношения и помалкивать в тряпочку.

С каждой секундой моего молчания он крепче сжимает мой локоть и всё ближе притягивает к себе, устраивая очную ставку.

– Такой ангелочек, и что-то от меня скрывает? – Даже удосужился пригнуться, чтобы заглянуть в мои глаза. Не брат, а чудо какое-то упало с неба. А Кирку я всё-таки придушу. Ну что это за кран без фильтра? Дала же понять, что хочу держаться от него подальше. А она что делает? Забрасывает наживу и вручает ему удочку. Лови, лови рыбёшку. Смелее.

– Ну? Чего молчишь? Язык проглотила? – Не сбавляя давление, слегка потрясывает меня в своих руках.

– Отпусти, пожалуйста, мне больно, – больно, но стерпеть можно. Тут больше прошу не ради себя, а ради него. Корчиться от боли на земле с синими яйцами по итогу придётся же не мне.

– Я сюрпризы не люблю, малыш. Никакие. Предупреждаю на месте. Что-то учудишь, пеняй на себя, – его хват на локте ослабевает, но контроль надо мной сохраняется.

– Я тише воды, ниже травы. Это Кирка дура! – Начинаю сопливеть во всю. Я в детстве так не плакала, когда до крови сдирала колени, как сейчас. – Она в театральный подалась, теперь на всех свои актёрские навыки отрабатывает. Ты прости её. Она хорошая.

Слёзные каналы не перекрыть. Процесс запущен. Я уже плотно вжилась в роль божьего одуванчика. Лишь бы ветер не подул и меня не сдул.

– Чего разнылась то? – В голосе слышатся нотки старшего брата, дескать «Ты чего малая? Не плачь, до свадьбы заживёт».

– А чего ты до меня докопался? – Срываюсь на писк. – Чего я тебе плохого сделала? – Если хочешь, чтобы я уехала, я уеду. Только деньги поднакоплю и съеду с вашего дома, – истерю не по-детски уже.

– Я тебя за язык не тянул. Ты сама поставила себя на таймер, ангелочек. Твоё время пошло.

Он отпускает, и я подрываюсь с места. Ему может показаться, что я как обиженный ребёнок бегу к своей мамочке за помощью. В реальности всё иначе. Я в бешенстве. У меня от злости до невозможности горит пердак. Хоть огнетушитель хватай в руки и туши, либо возвращайся к братцу и тоже самое с ним проделай, что тогда с поварёшкой.

Проношусь мимо матери как комета. Желательно уберечь других от своего растущего внутри гнева. Под горячую руку попадёт и сильно обожжётся. Без труда вспомню все вставленные ею палки в мои любимые вращающиеся колёса.