Лев пустыни - Виктор Островский

Масада занималась засылкой в арабские страны израильских агентов со спецзаданиями, которые считались в Моссаде наиболее опасными. Масада была совершенно независимым подразделением «фирмы» – этакий мини-Моссад в рамках крупной организации.

Человек в элегантном костюме отвечал также за специальное формирование, входившее в состав Масады и подчинявшееся непосредственно директору Моссада, – так называемую «преторианскую» гвардию шефа. Название этого отряда – «Штык», или на иврите «Кидон», – вполне соответствовало специфике его деятельности. Отряд занимался организацией всевозможных похищений и покушений.

На следующем стуле, чуть ближе к директор скому письменному столу, примостился невзрач ный человечек. Устремив страдальческий взгляд в потолок, он безрезультатно пытался разогнать плававшие вокруг него густые клубы сигаретного дыма. Руководитель группы психологов был единственным некурящим в этой компании.

Рядом с ним сидел начальник контрразведки – человек весьма специфической наружности: маленький, лысый, с носом картошкой. Он просматривал какую-то объемистую компьютерную распечатку, делал фломастером желтого цвета какие-то пометки на полях и в то же время изо всех сил старался загородить плечом текст от шефа отдела внешних сношений, а тот, со своей стороны, отчаянно пытался увидеть хоть несколько строчек.

Отдел внешних сношений отвечал за сотрудничество с разведывательными организациями других стран. В случае провала людей, действующих на местах, эти контакты должны были обеспечить им так называемую «пуховую подушку» или «мягкую посадку», как любили говорить они сами. Шеф отдела внешних сношений был очень привлекательным мужчиной, но, глядя на его лишенное всякого выражения лицо, люди обычно начинали сомневаться – и, надо сказать, не без оснований – в интеллектуальных способностях этого красавца.

В тот момент, когда Авраам Ал он, директор Моссада, вошел в кабинет, раздался, словно приветствуя его появление, оглушительный гудок поезда. Железнодорожная ветка на Хайфу проходила в каких-нибудь пятистах метрах от здания, где в эту минуту начиналось совещание людей, руководивших одной из лучших разведок мира.

Авраам Алон был одет в защитного цвета шорты, сандалии и свободную светло-зеленую рубаху. В вопросах одежды Авраам был полной противоположностью своего предшественника, который считался признанным щеголем. Но этим их различия не ограничивались. Если Адмони был мягок и не всегда решителен, Авраам, наоборот, обладал всеми чертами, необходимыми руководителю, командиру, лидеру.

Шеф Моссада занял свое место за письменным столом красного дерева и положил копию сообщения перед собой, а рядом бросил пачку сигарет.

Убедившись, что все подчиненные приготовились внимательно слушать, Авраам без всякого вступления и лишних церемоний постучал пальцем по бумаге и громко проговорил:

– Полагаю, что все это уже читали, – после чего обвел собравшихся строгим взглядом.

Те согласно закивали головами.

– Не будем сегодня теоретизировать по этому поводу. – Авраам замолчал, потому что в кабинет вошел Орен, его референт. Он опустился на стул возле двери, положил на колени раскрытый блокнот и приготовился записывать каждое слово шефа.

Авраам продолжил:

– Дело это чрезвычайной важности. Речь идет, во-первых, о вероятности существования среди нас вражеского агента… я подчеркиваю: лишь вероятность! И во-вторых, о реальной угрозе террористического акта. – Директор Моссада взглянул на шефа контрразведки: – Тебе удалось что-нибудь узнать после нашего последнего разговора?

– Что ж, – начал мужчина с большим мясистым носом, громко откашлявшись. Он заметно нервничал, отчасти, видимо, потому, что работал здесь не так давно и все еще чувствовал себя новым человеком. – С моей точки зрения, – он вновь пробежал сообщение глазами, – к нам в Моссад невозможно внедрить вражеского агента, то есть «подсадку».

– Откуда такая уверенность? – вскинул брови Авраам.

– Как вы знаете, каждый сотрудник Моссада проходит тестирование на детекторе лжи по крайней мере раз в полгода, а персонал на местах и того чаще. И поскольку все тесты прошли нормально, можно сделать только один вывод: никакой «подсадки» у нас нет. – И, чуть замявшись, начальник контрразведки добавил: – Ну, если только…

– Что – если только?.. – резко переспросил Авраам, перегнувшись через стол.

– Если только «подсадка» работает у нас меньше шести месяцев или шпиону каким-то образом удается избежать проверок, – ответил шеф контрразведки.

– Значит, – Авраам кивнул Орену, чтобы тот отметил последние слова носатого, – контрразведка немедленно займется тестами, а вы, – сказал он невзрачному человечку, который в тот момент как раз доставал из кармана большой платок, чтобы вытереть вспотевший лоб, – лично проконтролируете, чтобы эту проверку прошел каждый, буквально каждый. Пропустите через детектор всех до единого! – Авраам закурил, после чего повернулся к Амосу: – Я хотел бы, чтобы ты подключил к этому делу все секции: пусть установят, что нашим агентам известно об этом Фоксе, который командует террористами. Заморозить все операции до окончательного выяснения этого вопроса!

Амос нервно постукивал пальцами по спичечному коробку.

– А что с теми операциями, которые уже идут полным ходом? Я же не могу просто так отозвать людей, – недовольным тоном заявил он.

– Я сказал: приостановить всю работу! – Авраам нахмурился и слегка повысил голос. – Критические случаи обсудишь со мной лично, каждый в отдельности. Ясно? – Авраам никогда не любил Амоса и называл его за глаза надутым ослом. Он не выносил этого человека еще тогда, когда возглавлял оперативный отдел, где Амос был в то время заместителем начальника. Не переваривал его Авраам и теперь.

– Ясно. Но я хочу выразить протест по поводу того, что от меня скрывают псевдоним моего же агента, передавшего это сообщение, – сердито заявил Амос, и щеки его тут же вспыхнули, а губы посинели.

– Я приму это к сведению, но я решил, что этим делом займется специальная группа, – сухо ответил Авраам. – Я считаю, что обнаружение и ликвидация новой террористической группы прямо связаны с делом «подсадки» в наших рядах, поэтому оба дела должны оыть в одних руках. Возглавит спецгруппу Муса, он у нас отвечает за безопасность «фирмы», и я хочу, чтобы все его просьбы удовлетворялись немедленно. Для обеспечения максимального контроля за ситуацией большинство людей, которых мы ему выделим, будут из Масады.

Сказав это, Авраам встал, окинул быстрым взглядом всех присутствующих и спросил:

– Вопросы есть? – В кабинете воцарилась тишина. – Не сомневаюсь, что директор Шабака был бы на седьмом небе от счастья, если бы мог сообщить премьеру о том, что в Моссад, кажется, пробрался вражеский агент. Я хочу, чтобы все это хорошо поняли. Слухи об этой истории ни в коем случае не должны просочиться за пределы нашей «фирмы». Если же это случится, – Авраам обвел всех сидящих за столом холодным взглядом, – то я лично займусь расследованием и установлю, по чьей вине произошла утечка информации. И можете мне поверить, – добавил он, кровожадно улыбаясь, – что тот день, когда правда выплывет наружу, станет для несчастного грешника воистину Судным днем!

Потом Авраам взглянул на шефа Масады.

– Ты и Муса останьтесь. Я хочу с вами поговорить. – С этими словами директор Моссада опустился в кресло и стал неспешно просматривать содержимое тонкой папки, которую он извлек из ящика своего письменного стола, давая тем самым понять, что собрание окончено.

Когда все остальные вышли, Авраам пересел поближе к Мусе и шефу Масады. Разговор приобрел неофициальный характер.

– Вы должны найти эту «подсадку», – сказал Авраам с не свойственной ему настойчивостью. Он редко проявлял обеспокоенность и почти никогда не волновался. – Пока мы не вычислим этого негодяя, мы связаны по рукам и ногам. Ты говорил о каком-то плане? Я правильно тебя понял? – спросил он Мусу.

– Я не уверен, что это можно назвать планом, скорее – определенное направление поисков, – медленно, с расстановкой произнес Муса.

– Ну выкладывай же наконец, – поторопил его Авраам.

– Я вызвал Натана, но ты должен санкционировать его привлечение к этому делу. Он ведь работает в AI, – сообщил Муса.

– Хорошо. А дальше? – Дав указания, приведшие всю подчиненную ему организацию в состояние боевой готовности, Авраам, вполне естественно, жаждал конкретных действий, а еще лучше – немедленных результатов.

– Я хочу включить Малыша в группу «Кидон» и сообщить ему все данные по этому делу. Благодаря этой информации Натан сможет принять участие в операции, когда мы установим местопребывание террористов, о чем никто, кроме членов группы «Кидон», не будет знать.

Авраам откинулся на спинку стула и сделал глубокий вдох.