Глеб Белозерский - Лев Демин

- Коли так, будем жить с тобой в мире, не гневя хана, - спокойно сказал епископ. - Вот мои палаты. Здесь буду жить и молиться. Приходи, Бурхан. Гостем будешь.

Кирилл указал на строения епископского двора.

- Что везешь? - спросил баскак, глядя на сани, покрытые суконной попоной.

- Останки убитого в бою князя Василька.

- Зачем он на великого хана меч поднял? Не понимал разве, что у хана несокрушимая сила.

- Стало быть, не понимал.

- Кто теперь будет князем Ростова?

- У князя Василька остались два сына. Оба еще маленькие. Старший Борис наследует отцу на ростовском столе.

- Где он, этот Борис?

- Он с матерью и младшеньким братом далеко на севере. Прибудут, когда реки станут свободны ото льда.

- Коли будут послушны ханской воле, никто их не тронет.

- А княжьи хоромы придется тебе, Бурхан, освободить. Такова воля великого хана. Воспользуйся гарнизонной избой. Разве плоха?

- У меня много людей.

- Много ли?

- Считал и не сосчитал…

Баскак явно хитрил. Батый, покидая опустошенный и разграбленный Ростов, дал ему всего полтора десятка воинов и толмача-булгарина. Все же владыка уговорили конце концов Бурхана освободить княжеские хоромы, предоставив ему просторный флигель.

Успенский собор уцелел, не был предан огню в отличие от своего владимирского собрата. В помещении его всюду лежали кучи конского навоза. Ханские люди забавлялись тем, что стреляли из луков по образам иконостаса, стараясь попасть стрелами в лики угодников. Был загажен и разграблен и домовый храм при княжеских хоромах.

Много сил и стараний пришлось затратить владыке Кириллу и его людям, чтобы очистить храм от скверны, водворить на место наиболее почитаемые иконы и ценную церковную утварь, припрятанные в надежные тайники. После этого владыка заново освятил Успенский собор и домашнюю церковь при княжеских хоромах. Для останков князя Василька изготовили дубовый гроб и поставили его в центре собора. Епископ Кирилл ежедневно служил поминальный молебен по князю и другим павшим воинам. Иногда приходили на богослужение Бурхан со своими людьми. Приходили из любопытства, шапок не снимали. Приходилось терпеть такое кощунство - не выгонишь. Еще хорошо, что богослужение, которое велось на непонятном для пришельцев языке, быстро им надоедало и Бурхан и его люди покидали храм.

Потери ростовчан трудно было определить. Хотя Ростов и не оказал сопротивления врагу, как Владимир, люди Батыя часто убивали каждого, кто казался им способным носить оружие. Многих увели в полон.

Постепенно из окрестных лесов возвращались прятавшиеся там люди, вселялись в разграбленные дома, скорбели на пепелищах. Немало изб было пожжено в посаде. Еще на подступах к реке Сити лавина Батыевского войска смела охранение ростовчан. Некоторые воины, уцелевшие или легко раненные, рассеялись по окрестным лесам. Среди них оказался и командир охранения, сын Евлампия Неофитова, Антип Евлампиев, тридцатилетний, но уже опытный военачальник.

Когда до него дошла горестная весть о разгроме русского войска на реке Сити, Антип собрал уцелевших людей из своего отряда и принял решение возвращаться в Ростов. Достигли Ростова и другие русские воины, которым чудом удавалось вырваться из окружения. Всего же в Ростове собралось человек тридцать, частью получивших ранения.

Владыка Кирилл собрал это небольшое войско перед собором и произнес краткое слово:

Именем князя ростовского Бориса Васильковича, законного наследника убиенного великомученика Василька Константиновича… По причине его малолетства распоряжаюсь. Антип Евлампиевич, бери командование над войском. Не велико оно покудова, но даст Бог, возродимся. И войско создадим, достойное славы Ростова. Помощником тебе определяю уроженца Белоозера Григория Меркурьева. Дозволь полюбопытствовать, владыка. Полюбопытствуй.

- Сей муж, коего ты назвал Григорием, белозерский боярин аль волостной тиун?

- Ни то, ни другое. Кузнец-ополченец.

- По чину ли…

Антип не договорил, так как его резко прервал владыка.

- Григорий Меркурьев большую услугу оказал княжеской семье: сохранил останки убиенного князя. А на поле боя вел себя героем. Тяжело раненный добрался до Белоозера, чтоб сообщить нам горестную весть и повеление хана возвращаться в Ростов под гарантии о неприкосновенности. Так что, сын боярский, не гнушайся таким помощником.

- Да разве я…

Антип не решился спорить с владыкой, заговорил о другом.

- У меня теперь тридцать мужиков. Со мной и с белозерским кузнецом тридцать два. Это сила супротив горсточки бусурман во главе с Бурханом. Мы бы своими силами могли всех недругов к ногтю…

- А вот этого делать не следует… Чтоб и мыслей таких в голове не было твоей. Подумай, что будет с Ростовом, когда ханская орда вернется из похода. Хан прикажет стереть с лица земли и град Ростов, и всех вас, кто в нем обитает. Так что сиди, боярин, тихо, смирно, будь благоразумен. Пока не наступит время.

- А когда оно наступит, это время-то?

- Может быть, ты и не дождешься его. А внуки твои или правнуки сбросят ханское иго.

- Объясни мне, владыка… Зачем тогда нужен мой отряд?

- Для охраны порядка в городе. Сколько людей осталось без крова, без пищи, потеряло своих близких. Люди отчаялись… Возможны грабежи, даже убийства. Да и за бусурманами гляди в оба. Коли заметишь, какой бусурманин станет бесчинствовать, обижать русичей, сообщи незамедлительно мне. Я укажу на те бесчинства Бурхану. Скажу ему, хочешь, чтоб Ростов исправно платил тебе ясак, не позволяй твоим людям шарить по избам, обижать русичей. Уверен, что с Бурханом можно поладить. Бывают ханские люди и хуже.

Озеро Неро освобождалось ото льда. По рекам поплыли бесформенные льдины. Иногда они наваливались друг на друга, хрустели, ломались, образуя заторы или рассыпаясь на мелкое крошево. До Ростова добрались прятавшиеся по лесам, залечившие свои раны воины из разбитого ростовского войска. Теперь отряд Антипа Евлампиевича увеличился еще на пятнадцать человек. Возобновилась служба во всех храмах Ростова. Под присмотром владыки приводились в порядок княжеские хоромы, загаженные и опустошенные людьми Батыя. Княжеские слуги, кто уцелел, не попал в полон, мыли и скребли помещения хором, освобождали их от скверны, чинили мебель, которую недруги не успели пожечь.

Когда Шексна и Волга полностью очистились ото льда, из Белоозера отплыли вниз по течению два больших дощаника. В одном из них находилась княгиня с малолетними сыновьями и слугами, а в другом - боярин Неофитов с частью княжеской свиты. По весне Шексна широко разлилась, выйдя из берегов и затопив прибрежные луга. Кое-где и избы поселений оказались в воде. Жители затопленных деревень сообщались друг с другом с помощью лодок.

По Волге спустились до Ярославля. Над городом стоял погребальный звон колоколов. Ярославцы скорбели по князю Всеволоду Константиновичу, младшему брату Василька, павшему в Ситской битве. В Ярославле сделали остановку. Марья Михайловна в сопровождении боярина Неофитова, посетила золовку, вдову князя Всеволода. Его останки недавно привезли с поля боя и готовили к погребению. Княгиня Марья застала княгиню Марину Олеговну в храме, склонившуюся в скорбном молчании над гробом убиенного мужа. Сказала несколько слов утешения, постояла рядом у гроба, приласкала осиротевших княжичей Василия и Константина и воротилась к Волге.

Возле Ярославля впадал в Волгу ее правый приток, неширокая река Которость, по весенней воде вполне доступная и для больших дощаников. Пришлось плыть по Которости против течения. Гребцы налегали на весла. Их периодически подменяли стражники из команды боярина Неофитова.

Приближение дощаников заметил караульный со сторожевой вышки и подал сигнал. Из ворот кремля вышли навстречу прибывшим Антип Евлампиев и Григорий Меркурьев. Дали знать о прибытии дощаников владыке Кириллу. Из любопытства появился и Бурхан.

- Тятенька, живой! - радостно воскликнул Антип, обнимая отца.

И ты живой, сынок. Радость-то какая, - ответил боярин, прослезившись.

А княгиня Марья, вся в черном, почти бегом устремилась к Успенскому собору. Вбежала вовнутрь, упала на колени перед гробом с останками мужа. Судорожно обхватив дубовый гроб руками, запричитала:

- Свет ты мой ненаглядный, Васильюшка. Оставил меня с детьми малыми.

Пришел в храм владыка Кирилл с клиром, стал утешать княгиню Марью, как мог.

- Отдохни с дороги, княгинюшка, - сказал епископ. - Завтра устроим отпевание по полному чину. Соберем все городское духовенство. В храме и оставим гроб с останками великомученика.

Княгиня Марья находилась в полуобморочном состоянии. Лишь сказала слабым голосом:

- Пусть будет, как скажешь, владыка. А мой единственный путь теперь в монастырь.