Фанданго - Анатолий Дьяченко

Из-за кулисы выходят ОН и оН-агенты.

ОН: Был человек...

Он: И нет человека. /еМУ/ Пойдем.

оН: Уже? /Встает и все вместе уходят/.

он: /Некоторое время лежит. Приподнимает голову. В зал/. Что смотрите, я профессионал. Я знал что они за стенкой. Я шваброй разбил окно, а сам спрятался.

Входят ОН, оН и Он из самого начала СИЛЬПИАНЫ. Только оН и он этакие аккуратисты-чистюли, с белыми манжетами.

он: Не понял? Вы чего? Сынки?! Слащавые мальчики с грязными попками. Факи-факи. Танец живота. Что смотрите? Вы что так брезгливо смотрите? Вы брезгуете меня? Ха-ха-ха.

оН: Стукач! /Бросил ему в спину короткую пику, которая естественно воткнулась/.

он: Что? Что ты сказал? Ты? Вы, наверное, думаете, что вы - герои? Ха-ха-ха.

Он: Проси прощения, стукач. Кайся.

он: У кого? У вас? Перед вами, сынками? Во!!

оН: Перед ним. Пам! Это вступила фонограмма и, запев еще за кулисой свою партию, вышел ОН и то же из самого начала.

он: Перед ним?

оН и Он склонились.

он: А где ж ты был, когда я тебя звал? А?? Где ты был, отвечай? В те бессоные ночи?! Где ты был, когда я валялся перед иконами? Где? Ты какое право имеешь меня судить? Ты мне помог. Ты хоть раз пришел ко мне на помощь, я унижался перед тобой, а теперь, когда я выкрутился, выскочил, выпутался из всей этой истории. Из этой ... жизни, ты... ты предьявляешь мне какие-то претензии? Во! Уй! /Это Он воткнул в него вторую пику/.

Он: Сексот!

он: Уй-ю-юй. Сколько презрения. Смотри слюнка с губы капнет. Вы же не запятнали себя, не запятнали. Вы остались в стороне. Но это не потому, что вы такие крепкие и умные. Это потому, что вы на хрен никому не были нужны. Ха-ха! Ха-ха-ха-ха-ха!

оН и Он растерялись. ОН слегка кивнул головой и в него оголтело полетели пики одна за другой. Началась бойня, коррида, в которой он норовит боднуть ЕГО САМОГО. А оН и Он словно матадоры гоняют его из улга в угол. Со словами "Стукач" и "Сексот". Поэтомуу акценты в последующем его монологе режиссер и белетмейстер выставят сам./

Вы были сопляками, для которых делали все родители. А вот при чьей помощи, с кем сотрудничая, они создавали вам эти условия для созревания? Они продались, чтобы спасти вас. Вас - лощенных и холенных. Не познавших профилактических проработок. Не знающих ни о черной, ни о белой зависти, ибо вам все было дано с рождения. Вам не нужно было карабкаться, предавать, убивать. Вас ждала проторенная дорога. Вы не попадали в ситуации, из которых нет выхода, кроме измены. Измены себе... Вы не падали в ямы и пропасти, вам не приходилось выбирать между ничем и забрезжавшей где-то в высоте надеждой, на другую, более светлую жизнь. Но за нее надо платить. Но вы не знаете, какие бывают глубины, какое дно и какое желание с него подняться.... Любой ценой. Да! Скажете вы сейчас. Ты глупец. Ты был одурачен, если бы ты знал... Да! Я не знал. Я не знал то, что знали вы. Это ваши родители пользовались благами системы и правили ею, посмеиваясь над моими... святыми, свято верившими в идею, служившим ей до конца и воспитавшими меня так, что я до сих пор вскакиваю ночью, потому что во сне меня убивают враги: враги государства, отечества, родины - эти жирные буржуи, которые всю жизнь положили, чтобы задушить нашу молодую республику. Я и сейчас готов подняться в атаку. Я и сейчас готов выполнить приговор тройки, двойки, сам готов расстрелять любого, кто поднимет руку на память о светлом будущем, о котором мне рассказывали вместо народных сказок. Я, никогда не бывший на войне, считаю себя человеком войны. Вы не знаете, что такое классовый враг? Вам не понять того упоения, когда ты сумел его победить, перехитрить. Помочь своим. И как сын полка, убивший первого в жизни врага, получаешь благодарность и чувствуешь себя человеком, нужным родине. Понимаешь, как будет она тобой гордится, когда ты выполнишь еще несколько таких заданий. Да хоть сто, двести, сил не жалко. И будешь за это отправлен дальше душить внешнюю контру. Дух захватывает. Гады. До чего же вы довели страну. Как вы ее унизили. Вы вправе назвать меня стукачем, а я вас врагами народа. Потому что страна у нас одна, а родины разные. И за свою я убью любого. Выходи ссуки. Выходи. Прямо сюда, сейчас. Ну?! Быдло. Это не я, это вы - быдло. Вы молчали, потому что жрали мою порцию. И тогда и сейчас. Тогда вас учили молчать ваши лицемерные родители. Даже если вы ошибались, вас отечески направляли, а нам ломали жизнь. Не-на-ви-жу...

он: А! /Изогнулся в судороге и как-то картинно рухнул. Аж пики закачались в боках/.

ОН: А-а-пу-а-ку-ту-пата-ку-ату. Ша-та-ру-а-ру-ка-ту-ка-шу-ку-ат. /Уходит/.

Он: Харамахиратаха-ха-ха-ха.

оН: Харапатахатэмэрапатаха. Хамарэк...

Он: Карахамапуайхатарахатапуапау.

оН: Хм. /Уходят/. Пауза.

он: /Приподнимает голову. Прислушивается, привстает. Осматривается сначала медленно, потом бойко ползет на авансцену. Глаза загораются./ Я был. Я был там. Там! Там... Ха-ха-ха. Там! Вы представляете ... /Шарит по карманам. Находит листок, точнее какой-то обрывок, ручку еще точнее огрызок карандаша и, приспособившись, разгладив бумагу и послюнявив карандаш.../ Источник сообщает...

Он и оН: /С крыльями, в белом подходят к нему/.

он: /Настолько увлекся, что не замечает, даже не чувствует, что его тащат за ноги. Он и оН оттаскивают его за кулису и возвращаются/.

оН: Есть?

Он: /Дает сигарету/.

оН: /Прикуривает без спичек, дает подкурить ему/.

Он: Ну и жизнь у него ха-ха-ха. Запарился. /Промокнул платком лоб/.

оН: Ну. /Перевел дыхание/

Он: Пошли?

Он: .......

Молча уходят. Появляется ОН звучит его песня. Но он не поет, актеры снимают маски и выходят на поклоны.

От автора.

Парамачатахамапуа, ту хи-у ту каматрэпату а пу ка ра пу кчмрклмпрмклмня.

ЗАНАВЕС

извините

МАРАПУАИ.