Вагон 7, место 15 - Клод Авелин

С такой же лихорадочной суетливостью, как и при расплате с таксистом, он вытащил из кармана старинного образца бумажник, открыл его, поднял защелку внутреннего отделения и вытащил оттуда маленький ключик. Потом открыл чемодан. Перед глазами директора предстали старательно уложенные пачки денег, стянутые толстой темной резинкой, безупречно новые, а рядом — не первой свежести полотняный сверток, должно быть, ночная рубашка, из которой выскользнула старая зубная щетка.

— Миллион... — прошептал господин Жерарден, склонившись над своим сокровищем.

Воцарилось молчание. Потом новый постоялец фыркнул.

— Поверите ли? — сказал он. — Я еще не взял отсюда ни одной банкноты. Надо мне все же решиться!

Он осторожно вытащил из пачки банкноту в тысячу франков, сложил ее в восемь раз и положил в бумажник.

— Если вам угодно, — сказал тогда господин Мортимер, — мы спустимся с вами в специальное хранилище и вы сами поместите в один из сейфов содержимое вашего чемодана.

Они вышли друг за дружкой, в своем нетерпении господин Жерарден был не в силах тащиться сзади. Несколько постояльцев, встреченных в коридоре и ехавших с ними в лифте, холодно разглядывали убогий чемоданчик и жалкую фигуру господина Жерардена, которого господин Мортимер, ставший снова неприступным и молчаливым, казалось, собирался вышвырнуть на улицу.

Они вышли на первом этаже, в «приемной», и господин Мортимер потребовал ключ, который, устремив взгляд на чемоданчик, протянул ему юный господин Бенои. Потом они спустились в подвальный этаж. Подобно ребенку, попавшему во дворец к волшебнику, господин Жерарден осторожно вошел в зал с железными стенами, которые были разделены на небольшие камеры одинакового размера. Директор открыл одну из них и стал ждать, когда клиент положит туда свое сокровище.

— Прямо так? — спросил господин Жерарден. — Вот так просто?

Господин Мортимер улыбнулся этому удивлению.

— Ну да, господин Жерарден! Вы набираете четырехзначное число, известное вам одному, у вас хранится этот ключ, который существует в одном-единственном экземпляре, так что никто другой, кроме вас, не сможет прикоснуться к вашему добру.

Мгновение господин Жерарден молчал. Прижав обеими руками к груди свой чемоданчик, он созерцал маленькую стальную гробницу. Лицо его снова выразило непреклонную решимость.

— Да, да, — наконец проговорил он, — я вижу. — Он качнул головой справа налево. — Я предпочел бы получить квитанцию.

Господин Мортимер сдержался, не выказал ни малейшего недовольства и спокойно заявил:

— В таком случае, мсье, мы поместим деньги в свой собственный сейф; вы сможете получать их только через нас. — И он поспешил добавить, поскольку двадцатилетний профессиональный опыт приучил его не противоречить клиентам: — Что, впрочем, не доставит вам никаких хлопот.

Господин Жерарден ответил:

— Вот так мне больше нравится, как-то более доверительно.

Они вновь поднялись на первый этаж, вошли в великолепный кабинет господина Мортимера, туда был вызван старший кассир, чтобы написать расписку. Ему было разрешено сесть за директорский стол, и в присутствии заинтересованных сторон он брал одну за другой пачки с деньгами, пересчитывал их, записывая результат после каждой пачки. Операция длилась добрых двадцать минут. В течение всего этого времени ни господин Мортимер, ни господин Жерарден не проронили ни слова, слышно было только, как под пальцами шуршала бумага, да откуда-то доносился стрекот пишущей машинки. Взгляд новоявленного миллионера был прикован к ловким рукам кассира. Да и генеральный директор не мог оторвать от них глаз. Наконец служащий прочел торжественным голосом, подчеркивавшим важность происходившего:

«Получена от господина Жюля Жерардена, из 32-го номера, сумма в девятьсот девяносто девять тысяч франков (999.000 фр.), банкнотами по тысяче франков, №№ Н 1217, 701 по 750; Ж 5222, 121 по 170; А 1512, 101 по 150; С 6003, 221 по 270; Р 3427, 441 по 490; П 5634, 731 по 780; К 4789, 151 по 200; X 1042, 421 по 470; 3 8567, 321 по 370; Д 5303, 361 по 410; Ф 1029, 671 по 720; Н 8635, 131 по 180; Л 4501, 701 по 750; И 1204, 161 по 210; С 4505, 151 по 200; У 3603, 501 по 550; Е 1476, 101 по 150; И 7809, 351 по 400: 3 9009, 401 по 450; К 1001, 601 по 650».

— Должен ли я включить сюда и чемоданчик? — спросил бухгалтер.

— Пожалуйста, мсье, — отозвался господин Жерарден. — Для вас так даже будет удобнее.

Он вытащил из чемодана ночную рубашку и сунул ее под мышку.

«...и чемодан. Париж, 12 января 1934 года. Подпись...»

Служащий протянул бумагу господину Мортимеру, который ее подписал.

Господин Жерарден взял расписку, внимательно перечитал ее, потом положил в бумажник и горячо поблагодарил. Наконец, бросив последний взгляд на свое новоиспеченное богатство, он, пятясь, вышел из кабинета директора, зажав под мышкой ночную рубашку.

Он позавтракал у себя в номере морским языком, запеченным в тесте, бифштексом с яблоками и кофе-гляссе. Около двух часов дня, все такой же смиренный и суетливый, он вышел из отеля. С наступлением сумерек он вернулся в отель, но был сам на себя непохож. Толстое коричневое пальто с хлястиком, бежевая фетровая шляпа, перчатки из свиной кожи во многом изменили его облик, манеру держаться; впрочем, тут не было ничего необычного: в своей теперешней одежде господин Жерарден выглядел типичным мелким буржуа, недавно разбогатевшим. Одни только ботинки оставались у него прежними. Господин Жерарден побывал у парикмахера: его выбритый затылок и подстриженная бородка благоухали одеколоном, отчего ему самому, по-видимому, было не по себе. Гордясь и в то же время конфузясь, взволнованный взглядами, которые бросали на него, с нетерпением ожидая услышать себе похвалы, хотя он ни за что на свете не попытался бы сам их вызвать, господин Жерарден переступил порог директорского кабинета, якобы желая узнать, в котором часу обед.

— Каким вы стали элегантным, господин Жерарден! — воскликнул Мортимер. — И за такой короткий срок!

При этом его строгий взгляд подмечал все недостатки одежды, купленной в магазине готового платья.

— Вы находите? — скромно отозвался господин Жерарден.

Он поправил на носу пенсне, потом неловким жестом расстегнул новое пальто, чтобы можно было увидеть темно-серый, тоже новый, костюм.

— О, клянусь честью! — только и смог добавить господин Мортимер.

— Недурно, не правда ли? — спросил господин Жерарден уже более уверенным тоном. — Я купил все это на Бульварах. Вот уж истинно, в Париже есть возможности, о которых и не подозреваешь в провинции. Я полагаю, что могу бывать в этом