Глаз Эрлика - Эндрю Оффут

"Это не мое дело, — подумал Конан. — Этот иранистанец всего лишь вор-соперник. К тому же, если он займет троих стражей, у меня будет куда больше свободы действий. Мне лучше пойти посмотреть, откуда выйдет глянуть, что тут за шум, Хизарр, и поискать в комнате, где он был!"

Мысль эта была толковой, разумной и достойной любого вора, привыкшего заниматься собственными делами и не лезть в чужие.

Однако киммериец даже не повернул назад, чтобы возобновить свои поиски. Прошлой ночью этот иностранец в штанах и кожаном жилете помог ему. Возможно, его предупреждение и удар ножом были и не нужны. Тем не менее, этот человек пришел ему на помощь. Есть там у воров свой кодекс чести или нет, а у киммерийцев он имелся.

Конан припустил по коридору на звуки боя и на бегу выхватил висящий за спиной меч.

Он завернул за угол и увидел именно то, что и представлял себе: спины трех охранников. А дальше по коридору невысокий смуглый иранистанец сдерживал их натиск, хотя насели на него здорово.

Конан нанес удар так же неожиданно, как тигр, ринувшийся из темноты, хотя, атаковав, не мог удержаться от крика:

— К Белу!

— Хо-хо! И впрямь к Белу, верзила! А! Кто бы ты ни был, Аджиндару из Иранистана никогда так быстро не отвечали добром… Ха!.. На добро!

Бой вышел очень коротким. На самом-то деле он вообще не походил на бой.

Двое из охранников в мундирах обернулись на голос Конана, безмолвные и целеустремленные. Третий же и дальше рубился с Аджиндаром-иранистанцем. Так как он находился слева от киммерийца, то последний сдерживал двоих повернувшихся теперь к нему резкими взмахами меча на уровне их лиц. Так что один отшатнулся, а другой присел под ударом, который закончился тем, что лезвие Конана врезало третьему сбоку по шее. Клинок вонзился, перерубая кость, полуобезглавив охранника.

— Отлично сработано! — крикнул Аджиндар и почти так же разделался с еще одним противником. И остался только один враг. Но путь ему преградил воин, почти обезглавленный Аджиндаром. Отлично сработано или нет, а у киммерийца возникли трудности — ему было не вытащить клинок из шеи своей жертвы.

Аджиндар пинком убрал с дороги свою жертву. Полуобернувшись, Конан вырвал окровавленный клинок из тела убитого и нанес ответный удар так злобно, что острие меча просвистело в нескольких дюймах от подбородка собрата-вора. Охранник пригнулся, уклоняясь от этого стремительного взмаха.

— Хо! Поосторожней там, верзила, ты ведь по-настоящему не сознаешь собственной силы, верно! Хо-о!

Он поймал рукоять меча, когда третий охранник попытался нанести удар в тесном коридоре, а Аджиндар подошел слишком близко, чтобы ударить мечом. Дальнейшее произошло одновременно: левая рука охранника взметнулась с кинжалом, нацеленным в бок Аджиндару, а нога Аджиндара вскинулась, ударив воина между бедер. Конан рубанул по руке с кинжалом так, что та закачалась на нескольких полосках алой плоти. Перерубленная артерия продолжала качать кровь, и та залила пол и стену.

— И проворный к тому же, — проворчал Аджиндар, отклоняясь назад, когда получивший от него коленом в пах охранник беспомощно согнулся от боли. Он даже не смог закричать из-за перерубленной руки. Иранистанец пнул его в лицо, а потом рубанул воина мечом по шее.

Ему пришлось повернуться, чтобы высвободить свой длинный клинок с гор Ильбарса.

— Ну! За исключением того твоего удара по запястью — за что тебе большое спасибо, великан, — очень ловко! Похоже, мы оставили всем троим по полшеи на: каждого и лишили их горла и яремной вены! Рад, что помог тебе прошлой ночью, друг. Я тебе свое имя назвал — а как зовут тебя?

— Я — Конан, киммериец.

— Черные волосы и голубые глаза… да… Киммерия, а? В тех горах люди огромные, не так ли? Благодарю тебя, Конан из Киммерии.

— Всего лишь услуга за услугу, Аджиндар из Иранистана.

Двое воров мрачно усмехнулись друг другу. У их ног дергались и сучили ногами стражи, а розовая кафельная плитка делалась намного темнее. Левой рукой словоохотливый Аджиндар проверил разрез на штанине. Когда он извлек оттуда руку, пальцы у него были покрасневшими.

— А! Этот ублюдок царапнул-таки меня. Кусок белой туники одного из стражей остановит кровь… Конан, зачем ты сюда сегодня забрался? Аджиндар по-прежнему улыбался.

— За одним амулетом, — поведал Конан своему новому другу, обрадованный тем, что нашел приятеля, да к тому же отличающегося силой и хорошим настроением. А ты?

— Ах, боги, я боялся, что именно так ты и скажешь, — тихо произнес Аджиндар и нанес удар.

Конана спасло только то, что иранистанец поскользнулся в крови охранника. Окровавленный ильбарсийский нож метнулся чуть дальше, чем рассчитывал его владелец; и Конану удалось избежать его. Нацеленный в шею, удар не задел его — почти не задел. Вместо того чтобы врезаться в основание бычьей шеи, клинок унес с собой рваный кусок красновато-коричневого рукава туники и крошечный кусок кожи, оставив рану не глубже толщины ногтя.

Конан полностью развернулся, и поэтому, когда он снова оказался лицом к иранистанцу, их отделяло друг от друга три фута. Из левого плеча Конана сочилась кровь. Меч он держал низко, под углом вверх.

— Проклятие! — выругался Аджиндар, почти улыбаясь.

— Дружба столь же быстро рвется, как и возникает, друг, — прошипел низким гортанным голосом Конан. — Почему так?

— Ты должен знать. Я здесь по тому же делу. Меня нанял мой собственный царь. А тебя?

— Я сам.

— Так ты просто вор?

Конан кивнул. Добродушно-веселая манера и вероломство этого человека ранили его куда сильнее, чем царапина меча; Конан испытал горькое разочарование.

— Тогда присоединяйся ко мне, друг Конан. Мой царь будет благодарен моему другу, который поможет мне доставить ему… амулет.

Конан обдумывал предложение всего несколько секунд.

— После только что проявленного тобой вероломства? Я же буду бояться уснуть или повернуться к тебе спиной, друг.

Аджиндар вздохнул:

— И, судя по тому, что я видел только что и прошлой ночью, подозреваю, что ты не готов сказать: "Извини, Аджи… забирай Глаз Эрлика, а я пойду домой с пустыми руками". Я прав?

— Ты прав, друг.

— А ты злишься. Это, конечно, от молодости. Но послушай, тут же полно драгоценностей. Все твои. Мне нужен только амулет.

— Так же, как и мне.

— Проклятие! И, судя по твоей силе, я подозреваю, что свою наилучшую возможность справиться с тобой я уже использовал…

— Снова верно, бывший друг, — согласился с ним киммериец. — А теперь мы наделали много шума, и его наверняка кто-то да услышал. Я посторонюсь и дам тебе добраться до ближайшего окна, так как у меня нет никакого желания убивать тебя.