Чемпионат - Андрей Ваон

Юра глядел, как она удаляется. И с каждым её шагом, он чувствовал, как утекает из его души тепло и нежность, а вползает серая тень. Его мышцы и мысли охватил паралич, и он не сделал ничего, чтобы остановить её или догнать. Гордыня то была или, наоборот, слишком чистая и ещё израненная душа, но он продолжал стоять истуканом, стеклянным взором вперившись вдаль.

Изнурённый неведомыми доселе переживаниями, он разместился со своей палаткой на берегу озера. Рутинными делами он не смог до конца отвлечь себя от тяжёлых мыслей, что ему теперь делать и как. Не только весь намеченный план, но и все решения, принятые им за последние месяцы, летели в тартарары. Понимая, что назойливыми попытками поговорить с Лерой он может усугубить дело, Юра решил написать ей письмо. Не электронное, а всамделишнее, рукописное. Благо ручка и бумага у него имелись.

«Не знаю, как к тебе подступиться, чтобы поговорить. Не сочти за малодушие, но я не хочу спугнуть тот робкий шанс, что, как мне кажется, у меня ещё имеется. Да и на бумаге получится у меня, наверное, складнее изложить свои думы непростые.

Наверное, ты в курсе, как ты ворвалась в мою жизнь, и какой неотъемлемой частью меня ты стала. Я почувствовал свежий ветер в утренней росе, ты дала мне тот глоток счастья, что способен утолить ту жажду свободы и добра, которая терзает меня с младых лет. Я влюбился в тебя сразу, безвозвратно и безнадёжно. Твои глаза парализуют мои мысли, а твой голос я регулярно слышу во сне.

А тогда… а тогда сказалось то, что я не слишком опытен в таких делах. Да чего там! Вовсе не опытен. Я пустил всё на самотёк, предпочитая, чтобы ты сделала свой выбор. Я не слишком-то много сделал для завоевания тебя. Собственно, получается, я исчез, предательски исчез с твоих глаз долой. Это так видится, как я сейчас понимаю, с твоей стороны. Но нет же! Я, чувствуя, как эмоции застилают мои разум и волю, побоялся, что это цунами накроет и тебя, и ты сбежишь от меня на край земли. К тому же я не разбирался и не разбираюсь в ваших отношениях с Борцовым. Я могу тебя прямо сказать, что он мерзавец и был мерзавцем, но я думал, что ты его любишь и получалось, что я влюбился в девушку другого. А в таких случаях она делает выбор. Так думал я. Я не знал и не знаю до конца о твоих мыслях и чувствах. Я только знаю, что безумно хочу быть с тобой. Если ты поймёшь и простишь меня, приходи к пристани на озере завтра. И я увезу тебя. Увезу, чтобы не отдать никому, чтобы побеждать вместе тот жизненный шторм, который надвигается на нас со всех сторон. Я хочу быть с тобой. Хочешь ли ты этого… решай».

Вечером, когда серая пелена ночи стала накрывать Лахти сумерками, он пробрался по указанному Ганжой адресу. И обнаружил там фешенебельный коттедж. Окна светились, на лужайке дымился мангал, а вокруг сновало множество людей. Юра сразу идентифицировал Борцова — он дымил сигарой, был весел и вообще доволен жизнью. Остальные люди были русскоговорящими и возрастом постарше Борцова. Забора никакого не было, поэтому Юра из-за деревьев спокойно разглядывал их в бинокль, пытаясь разглядеть Леру. А её среди скопища людей не было.

— Ты хочешь меня украсть? — раздался за спиной её голос.

Бобров вздрогнул и чуть не выронил бинокль.

— Я поеду с тобой. Но не обольщайся и не надейся. Подожди, я быстро. — Она выстреливала рублеными фразами, стараясь подчеркнуть свою холодность и деловитость.

Видимо, она давно уже была собрана, так как выскочила очень скоро через задний двор, минуя праздных гостей. Юра в очередной раз удивился, как она красива была в любой одежде. Сейчас она была вновь, как тогда, истинная походница — в штанах цветах хаки, чёрной майке, со спортивной сумкой на плече. От неё исходила сексуальность и неприступность. Юра, несмотря на её решительный настрой противодействовать всяким ухаживаниям с его стороны, воспрял духом и почувствовал прилив энтузиазма. Письмо он выбрасывать не стал, а сунул в карман рюкзака. Лера закрепила сумку на мотоцикле, надела предложенный шлем, махнула по-гагарински рукой и молвила:

— Поехали.

Мотор взревел, заставив повернуть головы людей во дворе злополучного коттеджа. Но они увидели лишь удаляющийся в сумерках неясный силуэт.

Под звёздами они домчали до границы, где вновь не было заметных задержек — ввиду того, что из Финляндии никто не выезжал. А вот на въезд по-прежнему толпилась длинная очередь.

— Поедем до Питера или заночуем в лесу? — спросил Бобров Леру о дальнейших планах.

— Это толстый намёк на тот самый пикник? — Лера вновь была жестока.

Юра смутился.

— Да просто, может, ты устала уже… — попытался оправдаться он, и в самом деле не державший в уме никаких ассоциаций с тем походом в июне. — Поехали дальше — ещё часа два и на месте. Хотя… чего там, на границе с Карелией сейчас, непонятно.

— Карелы уже границу наваяли?! Класс! — изумилась Лера. — Да, тогда лучше переночевать тут, а уж по светлому поглядим, что там за кордон. И надеюсь, это не твой хитроумный план, — Лера отчего-то повеселела и улыбалась.

Свернув с трассы на просёлочную дорогу, они в темноте доехали по навигатору до берега очередного озера. Юра при свете фары поставил палатку и стал разжигать костёр.

— Лер, не побрезгуй моим спальником и расположись в палатке, как тебе будет удобно.

— А ты как будешь спать?

— Я возле костра, у меня есть ещё один коврик, а комаров уже нет.

— Герой, значит, угу, — вновь улыбнулась Лера.

Она стала разбирать вещи в палатке. Но через некоторое время она затихла и замерла с фонариком над Юриным неотправленным письмом, наткнувшись на него в рюкзаке.

Он к этому времени уже поставил кипятиться чай и разогревал в фольге мясо. Сидя на бревне, он буравил костёр задумчивым взглядом. В глазах мелькали отблески огня. Вдруг он почувствовал, как нежные руки обняли его сзади, а на плече устроился острый подбородок.

— Я прочитала… Юрка, какой же ты дурак, — Лера поцеловала его в ухо, а он продолжал, не двигаясь, пялиться в костёр. — Почему вечно мужчины не могут сказать, не хотят поговорить, держат всё в себе и строят из себя брутальных и жестоких «мужиков»? Почему нельзя иногда побыть сентиментальным и чувственным? И вот что бы мы делали, если бы не Ганжа? И тогда, и сейчас… Прямо злость берёт! — Юра, не дав ей договорить, обернулся и дотронулся до любимого лица ладонями. — Я тебя так ждала. — И, не дожидаясь инициатив, Лера, ласково закинув руки на его затылок, приблизила его лицо к своему и коснулась поцелуем, в который вместила всё своё ожидание.

Она была настойчива и деликатна одновременно, а Юра сходил с ума от прикосновений, стонов и взглядов. Физическое вожделение перетекало в духовную близость. Они были единым целым, наслаждаясь другом, испивали друг друга до капли.

Костёр потух, чай остыл, а небо на северо-востоке бледнело и гасило звёзды. Лера свернулась калачиком и сладко сопела, приткнувшись к тёплому боку Юры. А он не мог сомкнуть глаз, несмотря на смертельную усталость, раз за разом любовался робким очертанием профиля любимой девушки.

Лера проснулась, когда солнце уже стало припекать палатку, а внутри стало душно. Она, сонная и тёплая, вылезла наружу, где Юра сооружал нехитрый завтрак, в котле булькал кипяток для чая. Всё напоминало тот самый пикник, как и предсказывала Лера.

— Милый, — Лера улыбнулась, потянулась и прижалась к Боброву. — Как чудесно! Я искупаюсь?

— Только быстро, остынет всё.

Скинув себя одежды, прекрасно нагая, она юркнула рыбкой с прибрежного камня в прохладную чистоту озера. Отфыркиваясь, свежая и в мурашках, она быстро вылезла назад. Юра не спускал с неё глаз, в которых сверкал восторг.

— Хватит на меня глазеть, бесстыдник! — Она было собралась пробежать мимо, чтобы одеться, но он прихватил её за талию и поднял на руках.

Завтрак всё же остыл, но они, голодные, уминали простую закусь за обе щёки.

— Скажи, ты тоже себя ловил на желании всё бросить, и поскитаться вдвоём в этих прекрасных местах? — Вопрос заставил Юру прекратить двигать челюстями и задуматься.

— Лер, ты знаешь, мне сейчас важнее всего быть рядом с тобой. Не важно, в каких условиях, не важно, где. Но знать, что ты тут и чувствовать твоё тепло. Но… но ведь и дело у нас нешуточное, поэтому хочу не за двумя зайцами погнаться, а двигаться вперёд. Рядом с тобой. Драться за тебя, если придётся, помогать тебе, ощущать твою заботу и поддержку. А просто наслаждаться счастьем, не ведая забот… так я и так наслаждаюсь каждой минутой. — Юра нежно улыбнулся и чмокнул Леру в щёку.

— Дела так дела. Да и Ганжа, наверное, заждался. Но ещё ведь полдня у нас есть?

— Ну конечно, ведь на ночной поезд-то мы всегда успеем.

Уходящее лето пыхало последнее жарой, лес и озеро дышали беспечностью, а двое сидели на берегу счастливые от существования друг друга. Тревожные ожидания полыхающего будущего были впереди.