Забытая сестра, или Письмо на чужое имя - Диана Чемберлен

– Ну, кто бы то ни был, им было столько же, сколько и нам, когда они усыновили ребенка, – продолжила она вспоминать. – Уже под сорок. И мы решили, что если они могут подать на усыновление в их возрасте, то и мы можем. Вот так мы и взяли Люка – ему тогда едва исполнился годик. Это было лучшее, что мы сделали за свою жизнь.

Я улыбнулась:

– Я рада, что у вас появился сын. Наверное, вы им гордитесь?

– Конечно! И очень по нему скучаем. Мы не виделись с Рождества.

– Рассказывает о Люке? – спросил Том, входя в трейлер.

– Да, – ответила я.

– Он идеальный сын. – Кайл подошел к раковине помыть руки. Казалось, он занял собой весь трейлер, распространив вокруг запах рыбы, пота и… возможно, алкоголя. – Единственный его недостаток – то, что он живет в другой части страны. Жаль, наш трейлер больше не передвигается. А так бы мы к нему съездили. – Положив руки на бедра, он осмотрел дом, который не мог не вызывать клаустрофобию. – Наш трейлер так долго стоит на месте, что уже и забыл, как когда-то ездил.

– Да, трейлер на колесах был бы нам очень кстати, – задумчиво проговорила Вернис.

– Она уже знает новости? – Том кивнул на жену.

Я рассказала Вернис о коллекции, завещанной папой ее мужу.

– Думаю, эти трубки стоят около тысячи долларов, – прибавила я.

Вернис странно посмотрела на мужа, но потом я снова заметила проблеск радости в ее голубых глазах.

– Пусть Бог хранит твоего отца – это все, что я могу сказать! – промолвила она. – Ты же не расстроишься, если мы их продадим? Я знаю, твой отец обожал эти свои коллекции. Но нам-то с ними нечего делать.

– Конечно, я не расстроюсь, – улыбнулась я. – Как только трубки станут вашими, вы можете распоряжаться ими как пожелаете.

Мы поболтали еще немного, и я вернулась к своей машине. Я ощущала себя Санта-Клаусом, и, сказать по правде, это было не самое плохое чувство.

Однако всю обратную дорогу меня преследовали не их улыбающиеся лица или грусть по поводу смерти отца, а уверенность, с какой миссис Кайл рассказывала, как мое удочерение вдохновило их на то, чтобы взять Люка.

Вернувшись, я решила немного вздремнуть. Меня не столько вымотала поездка, сколько выбили из колеи слова Вернис Кайл, что меня удочерили. Я никак не могла понять, почему ее слова не выходят у меня из головы. Разумеется, она ошиблась. Но почему после ее заявления я почувствовала себя такой одинокой и потерянной? Почему мысль, что семья, которую я практически полностью потеряла и по которой так горевала, – мне не родная, – поселила в моей душе пустоту?

Позже, тем же днем, когда стало немного прохладнее, я надела кроссовки и спустилась вниз. Взгляд упал на стопку счетов на столике рядом со входной дверью. Их перенаправили мне в Дархем, но я до сих пор ничего не просмотрела. За последние дни конвертов заметно прибавилось, и я испугалась, что в любой момент могут отключить электричество и дом погрузится во тьму.

Охваченная беспокойством, я сгребла конверты и отнесла их на отцовский письменный стол. Выдвижная панель была поднята, и мой взгляд невольно упал на чековую книжку, лежавшую там. Я вскрыла конверты, сложила счета в стол и заглянула в чеки, чтобы определить, сколько денег отец обычно тратил на коммуналку и сколько еще осталось заплатить. Записи заканчивались за неделю до его смерти: какие-то счета оплачивались автоматически и не были отмечены в книжке, а какие-то требовали уточнения. Я подумала, что завтра обязательно схожу в банк и с кем-нибудь из служащих разберусь со всем этим.

Я уже собиралась было отойти от стола, как вдруг заметила на одной из строчек имя Тома Кайла – отец зачем-то выписал ему чек на пятьсот долларов. Я просмотрела другие записи: кроме платежей по коммунальным услугам отец ежемесячно выписывал Тому чек на эту же сумму. Он что, задолжал ему денег? За что, интересно, он с ним расплачивался? Поразмыслив, я решила не делать поспешных выводов и выяснить все, когда приеду в парк проверять папин трейлер.

И это только одна задача из тысячи! – подумала я, вздохнув. Но все это может подождать и до завтра.

Я опустила крышку выдвижной панели, закрыла стол и отправилась пробежаться.

Дженни Лайонс работала в нескольких кварталах от моего дома, поэтому я решила заглянуть к ней на следующий же день, сразу после утренней пробежки. Офис располагался в небольшом здании. На окнах скотчем были приклеены фотографии выставленных на продажу домов. В комнате, куда я вошла, было два стола, за одним я увидела молодую женщину с прямыми светлыми волосами – она одарила меня широкой улыбкой, которой, как я поняла, приветствовала всех потенциальных клиентов.

– Доброе утро! – Встав из-за стола, женщина протянула мне руку.

– Здравствуйте. – Я пожала ее ладонь. – Я ищу Дженни Лайонс.

– Вам назначена встреча?

Я покачала головой:

– Нет. Мне нужно увидеть ее буквально на минуту. – Сказав это, я тут же поняла, что сморозила глупость: на то, чтобы сообщить человеку, которого я едва знала и о котором давно не слышала, что ему завещано фортепиано и десять тысяч долларов, уйдет гораздо больше времени, чем одна минута. – Я дочь ее старой подруги, – объяснила я.

– Подождите немного, – ответила женщина и скрылась за внутренней дверью.

Спустя мгновение дверь опять распахнулась, и из нее вышла Дженни. Я сразу ее вспомнила. В последний раз я видела ее, когда мне было восемнадцать, на похоронах мамы. Тот день прошел для меня как в тумане, но глаза Дженни я запомнила – большие, ярко-голубые, под густой челкой. У нее была стрижка каре, и волосы с одной стороны она заправляла за ухо. Несмотря на то что она была ровесница мамы, выглядела она значительно моложе. Я бы и сейчас не дала ей шестьдесят четыре года. Дженни тоже меня узнала, но улыбнулась несколько неуверенно. Подойдя ко мне, она протянула руку:

– Райли.

– Миссис Лайонс, – кивнула я и пожала ее ладонь.

– О, называй меня Дженни, – попросила она, сжав мою руку с теплотой, которая, однако, на ее лице не отразилась. – Я очень сожалею о твоем отце.

– Спасибо.

Воцарилась неловкая пауза, и Дженни выжидающе на меня посмотрела.

– Мне нужно с вами поговорить, – сказала я. – У вас найдется свободная минутка или мне лучше прийти завтра?

Она бросила взгляд на часы на стене – они показывали пятнадцать минут двенадцатого – и повернулась ко мне:

– Мне сейчас нужно сделать пару звонков. А что, если мы встретимся за ленчем? Я закажу для нас столик в «Таверне Моргана». Как тебе такая идея?

– Отлично, – кивнула я и подумала, что как раз успею добежать до дома и переодеться. – Тогда увидимся позже?

Я прибыла в ресторан первой и спросила у администратора столик, забронированный на имя Дженни. Девушка провела меня в свободную боковую кабинку – похоже, Дженни специально попросила посадить нас в уединенном месте.

Когда она влетела в кабинку, я изучала меню. От ее энергии, казалось, даже воздух засвистел над нашим столом.

– Прошу прощения, – выдохнула она, опускаясь на стул. – Сегодня нужно было потушить миллион пожаров.

Когда Дженни села напротив меня, я заметила, что выглядит она все же на свой возраст, а не моложе, как я сначала подумала. Овал лица был уже не таким четким, да и морщин оказалось достаточно – особенно на шее. Но все равно от нее веяло молодостью и полнотой жизни.

К нашему столу сразу подошла официантка.

– Вам как обычно? – спросила она у Дженни.

– Да. Но принесите заказ чуть позже, – попросила та, взглянув на меня со значением.

– Рыбные тако, – сказала я. – И мне достаточно воды, что на столе.

Пока официантка не ушла, Дженни все время мне улыбалась. А как только мы остались одни, наклонилась ко мне и коснулась руки.

– Я так счастлива, что мне выпал шанс познакомиться с тобой поближе, – проговорила она. – Райли, ты превратилась в очаровательную молодую женщину. Мне и твой отец это говорил.

– Спасибо, – ответила я, хотя и сомневалась, что отец стал бы называть меня «очаровательной». Обычно он говорил мне, что я красивая. Пока я подрастала, папа все время старался повысить мою самооценку, даже несмотря на то, что я разочаровала его из-за полного отсутствия музыкальных талантов. Не знаю, почему у него все разладилось с Дэнни, но для меня он был хорошим отцом.

– Ты очень похожа на свою маму, – сказала Дженни, склонив голову набок и изучая меня взглядом.

– Правда? – Ну вот, а я волновалась, что меня удочерили, подумала я.

– Очень. Я ведь, кажется, видела тебя в последний раз на ее похоронах? Семь лет прошло! Если не ошибаюсь, тебе тогда было восемнадцать?

– Да, – кивнула я. – Вы тогда специально приехали из Эшвилла. А вот когда вы переехали сюда, я как-то пропустила.

– Вскоре после смерти твоей мамы, – сказала Дженни.

– Вероятно, вы поддерживали связь с моим отцом все это время?