Клиника «Вскрытие покажет», или Живым вход воспрещён - Александра Шервинская

по шерсти соскользнут, и придётся всё начинать с самого начала, – проговорил он, глядя медведю в глаза, и тот моргнул, показывая, что понял.

Обхватив по возможности плотно тяжёлую челюсть снизу, Денис аккуратно потянул её ещё ниже, практически одновременно мягким, но сильным движением сдвигая назад. Раздался негромкий щелчок, челюсти клацнули, но Денис уже успел отдёрнуть руки. Медведь вздрогнул, глухо рыкнув и проведя когтями по траве глубокие борозды.

– Ну всё, всё уже, – заверил его Денис, на всякий случай отходя подальше, – попробуй пасть открыть. Получается?

Здоровенный зверь неуверенно вздохнул и распахнул пасть, полную таких впечатляющих клыков, что Денис мысленно перекрестился. Закрыв пасть и снова её приоткрыв, медведь довольно фыркнул и что-то прорычал.

– Это он поблагодарил, – пояснил запыхавшийся Захарий, вернувшийся из дома с пустыми руками. – Сказал, что почти не болит.

– Отлично, значит, первый приём прошёл благополучно, – довольно сказал Денис и уточнил, – слушай, а как тут у вас принято фиксировать проведённые действия? Журналы какие-нибудь? Вряд ли у таких своеобразный пациентов карточки есть…

– У некоторых есть, как не быть, – понятливо кивнул Захарий, – не у всех, конечно же, только у живых. А для лесных журнал есть: у нас всё как полагается, отчётность же, ну, вы понимаете, о чём я, да?

– А посмотреть его можно? – заинтересовался Денис, пока крайне смутно представляющий, какую запись он должен сделать по поводу, например, сегодняшнего визита.

– Конечно, – Захарий посмотрел на Дениса с явным недоумением, – он у вас в кабинете в шкафу лежит. В аккурат между коробкой с чаем и банкой с мёдом.

– А у меня есть кабинет? – на Дениса навалилась странное безразличие, хотя он прекрасно понимал, что это самый обычный отходняк после пережитого стресса: всё же не каждый день доводится огромного лесного медведя руками трогать.

– Ой, я ведь не успел вам показать, – расстроился Захарий, но тут же бодро пошагал в сторону крыльца, – так давайте прямо сейчас и посмотрим, чего откладывать-то?

– А медведь? – Денис посмотрел на зверя, который, сидя неподалёку, выжидательно смотрел на них с Захарием.

– Да что с ним станется-то! – легкомысленно махнул рукой парень. – Сейчас посидит да и пойдёт. Тем более что зелье осталось только то, которое ему нельзя.

– А какое нельзя? – мгновенно стряхнул заторможенность Денис.

– У нас осталось только то, которое на халье, – пояснил Захарий, – а зверям его нельзя, у них привыкание сразу же. Каждый день начнёт ходить и выпрашивать!

– Нет уж, – Денис тут же представил себе медведя-алкоголика, который ходит и требует зелья на спирту – именно такой аналог нашёл он для «хальи» в своём словарном запасе. – Если само не пройдёт, – обратился он к внимательно слушающему зверю, – приходи через пару дней, я как раз успею во всём полученном хозяйстве разобраться. Договорились?

Медведь подумал, снова открыл и закрыл пасть и, согласно рыкнув что-то одобрительное, неспешно уковылял в чащу.

Проводив его взглядом, Денис посмотрел на солнышко, бодро приближающееся к зениту, и понял, что выделенного сердобольным помощником кусочка мяса неведомого крокана ему однозначно мало. Организм настойчиво требовал еды, причём горячей, побольше и желательно прямо сейчас.

– Как ты думаешь, – повернулся он к замершему на крыльце Захарию, – в этом вашем трактире у толстого Симеона меня в долг накормят?

– А почему в долг? – удивился помощник. – У вас там в кабинете в столе пара скитлов лежит, от прежнего дока остались.

– А это удобно, если я их возьму? – Денис не был уверен, что вправе брать чужие деньги.

– А как же иначе-то? – изумился Захарий. – Вам же от него всё по наследству перешло: и кабинет, и клиника вся, и лекарства, и ячейка в гномьем банке, и журнал, и книги… значит, и деньги тоже.

– Тогда принеси их, если тебе не трудно, и пойдём перекусим, – попросил Денис, понимая, что если сам пойдёт, то обязательно застрянет в кабинете за изучением какого-нибудь журнала или лекарства. – А я тебя здесь подожду.

– Так здесь не получится, – слегка растерянно ответил Захарий и, вспомнив в очередной раз, что Денису нужно многое пояснять, торопливо сказал, – мы же с вами сейчас на лесной половине. Сюда кроме нас и ещё нескольких человек никто из горожан заходить не может, потому что такой закон. Живым здесь не место, понимаете?

– Пока не очень…

– Просто Левендот и Фуортал разграничены магической стеной, в которой есть несколько ворот, через которые можно попасть на другую сторону: ну в аптеку к Хопису или за травами кому, а то и на охоту, если кому жить надоело и мэрия разрешение дала. А так никому нельзя. Так что нам надо через клинику пройти и в другую дверь выйти, в ту, которая на городскую половину.

– То есть клиника – это тоже такие своеобразные ворота? В ней же есть выход и на одну сторону, и на другую.

– Ну, можно, конечно, и так сказать, но просто кто же в клинику так просто сунется: а вдруг тут кто из лесных на лечение пришёл? Внутри, конечно, не нападут, ничего такого никогда не было, но запомнить, – тут Захарий сделал многозначительную паузу, – могут, ну, вы понимаете, о чём я, да?

– В каком смысле – запомнить? – Денису очень не понравилось то, как его помощник акцентировал внимание на этом слове. – Ну запомнят, и что дальше?

– Как это что дальше? Могут ведь и подкараулить, ежели что, – пояснил Захарий, – не дело это, когда живой человек с призраком встречается, всякое может потом случиться.

– Не пугай ты меня, – Денис поёжился, – мне и без того не по себе, знаешь ли. Шутка ли: в другом мире оказаться, хорошо ещё, что в своём теле, а то, как ты говоришь, всякое могло случиться. А вообще, – он вздохнул, – мне полагается волноваться, беспокоиться о будущем, вообще как-то реагировать, понимаешь? А я… А я есть хочу. Это же, наверное, неправильно, как считаешь?

– Так вы же док, – Захарий пожал плечами, – доктора, они всегда спокойные, иначе как работать-то. А вы тем более для мёртвых доктор: у вас вообще нервы как толстые верёвки быть должны. Но я, знаете, что думаю?

– Что?

– Вас нам Катарина Целительница послала, – торжественно произнёс Захарий, – вот и сейчас она вам помогает, успокаивает, чтобы вы не переживали.

За этими разговорами Денис с помощником снова поднялись на крыльцо, по уже относительно знакомому коридору прошли через клинику и, толкнув точно такую же дверь, как та, что вела на «лесную» половину, вышли в город.

Если на лесной половине всё было тихо и относительно спокойно, пахло лесом и травой, то здесь на Дениса обрушилась лавина звуков, запахов и голосов.

– Проходите, проходите, уважаемый, вы мне товар