Удивительные приключения Марко Поло - Вилли Майнк

Марко тихонько ударил кобылу ладонью, и она двинулась в путь. Казалось, этой медленной рысью Джульетта обежит всю землю, ни разу не остановившись.

— Как вы себя чувствуете сегодня? — спросил Марко капитана Матео, когда, поравнявшись с ним, поскакал рядом.

Вместо ответа капитан Матео только взглянул на Марко.

Земля от дождя размокла, и сотни копыт мулов, лошадей и верблюдов совершенно разбили широкую дорогу. В выбоинах стояла желтая, глинистая вода.

Капитан Матео и Марко ехали за вожаком. За ними следовали Николо и Маффео Поло, которые, как опытные наездники, выбрали себе хороших коней. Персидские лошади славились во всем мире. Они стоили не меньше двухсот турецких фунтов и особенно ценились в Индии. Однако в этой жаркой стране они долго не жили. Влажный, знойный климат вскоре подрывал их силы.

Персия славилась также самыми крупными и красивыми на свете ослами, которые не боялись тяжелых вьюков и были крайне неприхотливы в еде. Когда путь каравана лежал через пустыни или по высохшим песчаным руслам рек, где не было воды и редко попадались колодцы, персидские ослы были незаменимы. Поэтому они стоили часто дороже лошадей.

Караван состоял в основном из тяжело груженных ослов, которые шли, даже не глядя себе под ноги. Когда один из них спотыкался, идущие следом животные останавливались и терпеливо ждали, пока погонщики поправят вьюк.

По плохой дороге легче всего шли верблюды. Тяжело навьюченные керманскими коврами, тафтой из Мосула, бархатом и шелками, они шагали по топкой грязи как ни в чем не бывало.

Караван замыкали джигиты, которые, несмотря на трудности пути, не упускали случая показать себя лихими наездниками.

Марко откупорил кожаную флягу и глотнул воды. Капитан Матео, видно, тоже хотел пить, но он сидел, вцепившись обеими руками в луку седла, и не решался ни на минуту отпустить ее, хотя Джульетта с обычным хладнокровием преодолевала все препятствия.

Погода заметно улучшилась. Кое-где между туч уже проглядывало голубое небо. На востоке виднелись горы, покрытые темными лесами.

— Тебе не кажется, что у меня дело пошло на лад? — спросил капитан Матео, выпрямляясь в седле.

— У вас очень хорошо получается, капитан, — горячо заверил его Марко.

— Знаешь, о чем я сейчас мечтаю?

— Да. Вы мечтаете стоять у руля на мостике какого-нибудькорабля.

— Вот именно. Вокруг, куда ни глянь, море, ветер раздувает паруса, волны разбиваются о борт, а ты поворачиваешь штурвал и чувствуешь, как эта чудесная громадина из дерева и железа послушна твоей воле, как она меняет курс и скользит по волнам… Ты это понимаешь, Марко? А что такое лошадиная спина? Разве можно ее сравнить с палубой? Куда там! Самый жалкий челнок мне милее этой кобылы. Из-за нее у меня все кости болят.

— Но на корабле нельзя ехать по пустыне, — возразил Марко.

— Увы, ты прав. Пожалуй, мне все-таки придется подружиться с Джульеттой.

Капитан Матео вновь погрузился в молчание. Около полудня им повстречался караван с важным персидским сановником. Двадцать телохранителей на гарцующих белых конях мчались впереди.

Баши в знак уважения уступил дорогу встречным, и вслед за ним весь караван сошел на обочину. Только Джульетта не свернула с пути, а беззаботно трусила дальше. Марко, не слезая с лошади, тщетно пытался оттеснить Джульетту к краю дороги.

Два телохранителя, придержав коней, принялись ругаться и щелкать бичами. Но и их Джульетта не удостоила своим вниманием.

За телохранителями следовали десять груженых верблюдов — Джульетта не подарила им даже взгляда. Затем шла четверка великолепных белых мулов в драгоценной сбруе. На отделанных серебром седлах были установлены два плетеных паланкина, в которых сидели разряженные жены сановника.

Телохранители, надрывая глотки, скакали вокруг строптивой кобылы. Вдруг Джульетта споткнулась и упала. Матео свалился наземь и растянулся во весь рост на глинистой, размытой дождем дороге как раз перед вторым паланкином. Раздался звонкий смех, и чья-то узенькая ручка поспешно опустила занавеску.

Смех этот, увы, не улучшил настроения капитана. К Матео подскочил один из телохранителей. Он обругал поверженного всадника так, что сомневаться в его искушенности в этой области не приходилось. К счастью, из всей этой ругани Матео не понял ни единого слова.

Но тут телохранитель взмахнул бичом, намереваясь опустить его на человека, все еще стоявшего на коленях в грязи. Телохранитель привык ударами бича убирать все препятствия с пути своего господина.

В мгновение ока капитан Матео вскочил на ноги и так крепко схватил своего противника за локоть, что тот с исказившимся от боли лицом выронил бич из рук. Не дав обидчику опомниться, Матео стащил его с коня, поднял высоко над головой и с силой швырнул в грязь. Свои стремительные действия Матео сопровождал отборной руганью, которая доказывала, что в сквернословии итальянцы ничем не уступают персам.

Тут произошло нечто весьма необычное. В то время как люди обоих караванов, выкрикивая угрозы, двинулись друг на друга, Джульетта пробила себе дорогу сквозь возбужденную толпу и подошла к Матео, который стоял в такой грозной позе и с таким вызывающим видом, что никто не решался к нему приблизиться.

Быть может, Джульетта почувствовала, что виновата в том, что случилось, быть может, неуклюжесть ее хозяина вызвала к нему симпатию, но, так или иначе, она вдруг положила свою крупную голову с кроткими печальными глазами на плечо Матео и принялась лизать его испачканную глиной руку. И эта неожиданная ласка разом укротила разбушевавшиеся страсти. Бешенство, овладевшее было Матео, вдруг улетучилось, да и телохранители спокойно поскакали вслед за паланкином.

Всадник, которого Матео сбросил в грязь, поднял из лужи свой бич, вскочил в седло и во всю прыть поскакал вдогонку за своими товарищами.

После этого происшествия Матео стал пользоваться еще большим уважением в караване. А между ним и Джульеттой завязалась настоящая дружба.

Когда караван расположился на ночлег, Марко заметил, как капитан Матео ночью пробрался в конюшню, чтобы задать Джульетте лишнюю порцию корма. Сторож спал и ничего не видел, но какой-то мул протяжно закричал, должно быть, оттого, что Матео отнял у него часть овса.

Караван продолжал свой путь, и постепенно купцы ближе узнали друг друга. Во время обеденного привала и по вечерам в караван-сарае они рассказывали друг другу о своих делах или о приключениях, пережитых в чужих странах. Хасан-бек тоже садился вместе со всеми, но обычно он только слушал, лишь изредка вставляя слово в общий разговор.