Рэйчел, моя милая Рэйчел - Samantha Parker

от шума, как и прошлой ночью. А я ведь уже и забыла про того "грабителя", да и Паркер уже замки поменял.

— Паркер, это ты? — спросила я в темноту, но в ответ тишина. Я взяла нож, который стоял как раз рядом и направилась в эту темноту. На фоне окна я увидела силуэт и набросилась на него с ножом, но сзади кто — то его выхватил и задел вену на моей руке.

— Кто вы?! И что вам нужно? — завопила я, схватившись за руку, из которой хлынула кровь.

— Передаю привет от папочки, — сказал грубый голос и тут же, хлопнула дверь и я поняла, что в доме больше никого нет. Я позвонила Эмили и та отвезла меня больницу.

— Как тебя так угораздило? — спросила Изабель, зашивая мою руку.

— И не спрашивай, — с улыбкой ответила я.

— Мне стоит волноваться?

— Нет, нет, что ты, это обычный порез… — соврала я.

— Обычный порез, на вене, да еще и глубокой ночью? — с недоверием спросила Изабель.

— Слушай, я понимаю, что мы соседи, но нечего так беспокоиться.

— Я как врач, по закону должна вызвать полицию, но как соседка, не сделаю этого, по твоей просьбе.

— Спасибо, спасибо, — поблагодарила я, и Изабель вышла в другую комнату за бинтами. Я сидела вполне спокойно и телепала ногой, меня на удивление не беспокоило то, что со мной произошло, ведь я знала, что это люди отца, а значит он где — то близко и я на правильном пути.

— О боже, ты в порядке, — вдруг завопил пришедший Паркер.

— А ты как тут оказался? — удивилась я, ведь, кроме Эмили никто не знал об этом инциденте, а она не могла ему рассказать.

— Да уже все об этом знают, полиция обыскивает твой дом с ног до головы.

— Что?! — возмутилась я и начала одеваться, чтобы вернуться домой и не дать полиции найти то, что оставила моя мама. Я не привлекаю полицию, потому хочу, чтобы отец поплатился за свой поступок. Я не знаю, что он за человек, и тем более зачем он отправляет своих людей угрожать мне, если хочет меня «вернуть». Но я уверена, что если он узнает, что на него началась "охота", то он заляжет на дно. Его люди приходят ко мне в дом, что — то ищут, покушаются на меня, но от него самого ни следа, поэтому я должна все сделать по — тихому, а потом сдавать его полиции.

— Эй, ты куда? — кричала мне в след Изабель, но я не слушала. Я бежала домой, а Паркер несся следом. Придя домой, я обнаружила, что копы не успели ничего найти, ведь они осматривали кухню — место преступления. Я сказала, чтобы они уходили и не возвращались без ордера на обыск. Потом мне позвонила Эмили и я сказала, что я дома, чтобы она не волновалась, а еще сказала, что завтра мы едем в Санта Монику, но Эмили сказала, что она не может и мне придется либо ждать неделю, пока она сможет, либо ехать одной.

— Санта Моника? — спросил Паркер, облокотившись о стену.

— Санта Моника, — на выдохе сказала я.

— И зачем? Я рассказала все ему, про приключения в больнице, про бумаги и про Нэнси де Бур.

— Ну ты даешь, подруга. Так во сколько выезжаем?

— Не поняла…

— Ты думаешь, я пропущу такое веселье?

— Хм, ну как хочешь, я не против, — согласилась я. — Выезд в 8 утра. А теперь иди домой, нужно поспать перед дорогой.

— Домой? Ну да, конечно же, я пойду домой спать, когда на твой дом охотится маньяк, — сказал он и пошел на мой диван. Я пожала плечами и тоже пошла спать…

— Подъем! — вдруг заорал Паркер мне на ухо, в 6 утра. Я открыла глаза, он стоял надо мной, опять с голым торсом и ел мороженое.

— О боже, я только открыла глаза, а ты уже полуголый, — сонно пожаловалась я.

— Тебе чем-то не нравится мое идеальное тело? — невинно спросил он.

— Не льсти себе и хватит есть мое мороженое! — недовольно сказала я, хотя была согласна, что тело у него идеальное, как ни крути.

— Я сейчас приготовлю завтрак и поедем.

— Окей, на чьей машине поедем?

— У тебя есть машина? — удивилась я.

Он посмотрел на меня, как на идиотку, — не нужно оскорблять человека, если совсем его не знаешь, — обидчиво сказал он.

— Оу, если для тебя это обидно…, — наиграно ответила я.

— А как я могу узнать что-то о человеке, если он только может совать нос в чужие дела, ничего о себе не рассказывать и сразу лезть целоваться? — уже не в шутку спросила я.

— Я бы на твоем месте не заводил разговор о поцелуе, перед шестнадцатичасовой поездкой со мной наедине, — посоветовал он.

— А когда же нам еще о нем поговорить? — продолжила я, спускаясь в кухню.

— А зачем вообще об этом говорить?! — спросил он, следуя за мной.

— То есть для тебя это не повод для обсуждения?

— А для тебя, я смотрю повод.

— Зачем ты это сделал?

— Ну, захотелось мне, ты кинула в меня грязью, должен же я был как — то отомстить.

— Это для тебя просто месть? — более спокойно спросила я, а внутри что — то сжалось, и я боялась, что это было разочарование.

— Ну… — протянул он, — от части да. "От части, — подумала я, — значит от части, он хотел этого", и внутри все стало по-прежнему, "Черт, — снова подумала я, — значит это все — таки было разочарование…"

— Довольна, — спросил он, — что мы поговорили об этом? Как будто мы живем в прошлом веке, и сейчас поцелуй значит, что я должен на тебе жениться. Я вон не говорю со всеми, с кем сплю, о проведенной ночи.

— Хорошо, прости! Может, возьмем с собой еще шлюху в дорогу, чтобы тебе не скучно было, а то как ты выдержишь шестнадцать часов без секса?!

— А может тебе принца на белом коне возьмем, чтобы он поцеловал тебя, вы об этом поговорили, а потом по пути заедем в Вегас и вы поженитесь?

Мы стояли минуту молча, а потом громко засмеялись.

— Кто бы еще устроил мне такой разнос, как не ты, — сквозь смех, сказал он.

— В следующий раз еще и заеду, если будешь иметь что-то против разговоров, — шутя ответила я.

— И да, — серьезно начал он, — в дороге я отвечу на все вопросы, которые тебя интересуют, по поводу моей жизни.

— Не буду даже спрашивать с чего такая щедрость, а просто поймаю тебя на слове.