Опала на поводке (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

- Для Элизы это заслуженное наказание! – отрубил отец, раскуривая трубку, - Но раз мой четвертый сын считает, что разрезанное лицо и грудь придадут ему дополнительный шарм, то последствия он примет единолично!

- Как и всегда, - пожал я плечами, вызывая многозначительное хмыканье человека в зеркале. Сеанс связи закончился.

Теперь можно было поморщиться от боли. Плоть на щеке задумала проверить швы на прочность и я передумал.

С главой рода было… легко находить общий язык. Роберт Эмберхарт исповедовал одну и ту же политику, что к подчиненным, что к собственным детям. «Делай что нужно, и будь свободен во всех своих желаниях, пока те остаются в рамках и без последствий». Проще говоря, он всем и каждому предоставлял определенные и весьма широкие границы свободы от его мнения. Принципиально. Для простолюдина это было бы чрезвычайно мало, но быть свободным от капризов вышестоящих в знатном роду – практически демократия!

Сие благословение рациональности так же коснулось и Уокера. Доставив мое не желающее приходить в сознание тело в резиденцию, дворецкий препоручил меня заботам мисс Легран, вызвал врача и телеграфировал графу, каясь во всех надуманных грехах и запрашивая отставку. Получив жесткий отказ, дворецкий попробовал обходной путь, обратившись на следующий день уже ко мне. Пришлось ему объяснить, что недостаточная расторопность в поезде вполне нивелирована спасением моей жизни. Для первого раза вполне хороший исход. Но я убедительно попросил Уокера больше не допускать куда более серьезных ошибок, а именно - целой толпы вооруженных японцев, набившихся в вагон, когда мы прибыли в Токио. То, что они прибыли забрать выжившее ошибкой судьбы бело-голубое существо, а не пристрелить меня, было лишь слепой удачей. От такой трактовки дворецкий почему-то оторопел и удалился деревянной походкой. Привыкнет.

Тренированное аурное тело напоминает полуматериальное стекло, становясь упругим защитным полем, окутывающим человека. Но, кроме ряда приятных мелочей, вроде управления температурой или пассивной защиты, не позволяющей комарам меня кусать, оно имеет ряд других преимуществ, ради которых его, собственно, и тренируют с младенческого возраста. Одним из наиболее существенных достоинств правильно работающей ауры служит ментальная чувствительность – большинство аристократов сразу определят, если на них посмотрит кто-либо, испытывающий сильные эмоции, и даже смогут определить «вкус» толкнувшего их аурное тело взгляда. Даже раздосадованный короткий взгляд конного извозчика, получившего не так много чаевых, как бы хотелось последнему, ощущается как короткий тупой тычок.

Почти четыре года моей жизни в Лондоне я провел под бомбардировкой ауры. Настороженные, враждебные, боязливые, панические, желающие убить, прогоняющие, обдающие огненным душем неистовой ненависти. За пределы особняка приходилось выходить довольно часто, хотя даже в нем я чувствовал чужое наблюдение и эмоции. Отец и старшие братья, к которым я неоднократно обращался с этой проблемой, называли ее «аурным беспокойством», которое и лечилось жизнью в большом городе. Последнее заодно и было поводом, по которому мне был заказан вход в семейный замок. Гримфейт был единственным местом, где я чувствовал себя в безопасности и мог расслабиться.

То, что я не ощущал враждебных и настороженных взглядов на «Кристине», в поезде и сейчас, находясь в собственном особняке… было очень странно. Постоянно приходилось скидывать вину на шок от смены места жительства. Хотя, быть может, мои проблемы решаются куда проще и нужно лишь регулярно в кого-нибудь стрелять? Сплошные загадки.

- Сэр, во дворе стоят два контейнера. Не изволите отдать приказ, что с ними делать? - обратился ко мне Уокер, успев поймать перед выходом. Я счел полученные ранения и головную боль недостаточными, чтобы оттягивать запланированные экскурсии по Токио, посему планировал небольшой выезд в город.

- Тот, что с синей маркировкой орла на замках, разрешаю открыть и перенести его содержимое в подвалы особняка, - я выложил часть привезенных с собой ключей от контейнера, - Только настоятельно прошу, мистер Уокер – обеспечьте содержимому наилучшие условия для хранения!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Могу ли я поинтересоваться заранее содержимым данного контейнера, сэр?

- Да, мистер Уокер. Там всего лишь кофе марки «Оксфорд премиум» и сигареты «Эксельсиор лонг». Кофе хранится в больших жестяных банках, поэтому совершенно не требовательно к условиям хранения. Коробки сигарет этим похвастаться не могут, но я питаю надежду, что вопрос с их размещением вы сможете решить.

- Да, сэр. А второй контейнер?

- Он будет ждать моего выздоровления.

Несколько тонн любимых продуктов в чужой стране – суровая необходимость. Знание, что у меня есть хороший запас, грело душу. Но недолго, достаточно было сесть в мобиль, как настроение начало портиться.

Первым, что меня не порадовало, была сама машина.

Япония, как Англия и большинство других высокоразвитых стран, отдавала предпочтение городским транспортным сетям на рельсах. Трио из парового трамвая, метро и кареты обеспечивало недорогое движение в городских пределах. В сельскохозяйственных хабитатах использовалась преимущественно внутренняя паровозная сеть. Большинство серьезных и уважаемых господ, включая аристократию, отдавали предпочтение старым добрым каретам с лошадьми, когда расстояния не отличались серьезностью. Автомобили же… о них можно сказать две вещи – небольшие модели расцениваются на вес золота, являясь чуть ли не произведением искусства каждая, а практичные - с собственным заборником эфира и достаточной броней - уже похожи объемом и весом на танк.

Личный автопарк Эмберхартов и его обслуживание являлось самой расходной строчкой бюджета графства. Японцы пошли еще дальше, у них правом владеть личным мобилем обладала лишь императорская семья. Токийский автопарк предоставлял мобили дворянам и очень обеспеченным мещанам в исключительных случаях. Таких, как этот. И машина вызывала у меня обоснованные подозрения – я находил ее бронирование чрезвычайно недостаточным. Вполне вероятно, что хватит лишь пары выстрелов из «Клатча» в салоне или меткого винтовочного выстрела снаружи, чтобы превратить этот приземистый мобиль в облако раскаленного пара, при попадании в эфирный бак.

Но отказаться я не могу. Машина предоставлена по приказу имперской канцелярии. Хотя дизайн автомобиля я нахожу весьма привлекательным – черный приземистый силуэт хищных очертаний, с широкими шинами и набором светильников впереди, который внутренний голос определяет как «фары». Короб радиатора позади мобиля почти его не портит, а масса техники вызывает уважение – в этой ласточке нет и шести тонн!

Вторым поводом для моего пасмурного настроения была мисс Анжелика Легран. Эмоции сидящей возле меня горничной долбили мой аурный щит как осадные орудия! Высокую и спортивно сложенную девушку колотило так, что тряслись даже ее рыжевато-коричневые кудряшки. Легран НЕРВНИЧАЛА.

Причиной ее беспокойства была только и строго моя персона. Девушка пребывала в состоянии паники постоянно, с того момента как я встал с кровати, начав передвигаться по дому. При виде моей персоны у нее тут же все валилось из рук, движения становились суетливыми, а мысли хаотичными настолько, что даже отвечать на вопросы могла лишь с большим трудом и не с первого раза. Кофе мне эти несколько дней был вынужден приносить сам Уокер, потому как тело мисс Легран отказывалось приближаться ко мне, не испытывая дрожи и судорог. Это в конечном итоге так вывело из себя дворецкого, что горничная была в приказном порядке отправлена со мной на экскурсию по городу. Сейчас я сидел возле сильно нервничающей девушки и терял последние крохи терпения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Мисс Легран! Извольте объясниться! – зло рявкнул я, пугая до икоты шофера-японца и Кикути-сенсея. Головная боль почти не оставляла надежды хоть что-то почерпнуть из экскурсии, поэтому я обратил свой гнев на горничную, - Чем вызвано ваше нервное поведение?!

Девушка побелела, закатила глаза и отправилась в обморок.