Все голубые фишки - Andrew Лебедев

– И что он там, Минаев, опять моделированием конструкций занимается? – спросил Антонов, скашивая глаз в след воздушно-легкой Анечке.

– Свою лабораторию открыл, клиентуру имеет, бизнес, – лениво глядя в карты, одним уголком рта промычал Игорь…

Традиция раз в три месяца играть в преферанс пошла у них с тех самых времен, когда они были бедными советскими студентами.

Ну, если Гоша и не был очень уж бедным, то остальные ребята-однокурсники особым богатством не отличались – это уж точно!

У него, у Богуша тогда кстати всегда и собирались. Когда Гошины родители уезжали на дачу, квартира использовалась как тихое интеллектуальное казино-катран.

Сколько тогда бутылочек дефицитного в те времена виски было выпито из папиного бара! Сколько выкурено блоков редких и престижных в те времена сигарет "Винстон" и "Мальборо"!

Страсть именно к французскому преферансу в его сочинской версии возникла у них именно на четвертом курсе. Когда ребята вдруг почувствовали себя этакими умудренными ветеранами. Пацанами играли в тысячу. А вот как стали старшекурсниками – следовало стать степеннее и мудрее. Нынешние пи-арщики сказали бы по этому поводу, что де в соответствии с новым имиджем, надо было и игру менять.

Теперь нынешнее молодое поколение больше все склоняется к американским забавам.

Бейсбол, гольф, а из карточных игр – самый что ни на есть ковбойский покер из голливудских вестернов. Умный французский преферанс отодвинулся в кулуары.

Но Богуш, Столбов и Антонов были верны памяти традиций.

– А помните, как мы играли в дипломном чертежном зале и нас кто-то заложил? – вспомнил вдруг Столбов.

– А как же! – оживился Гоша, – к декану потом вызывали, я думал стипендии напоследок лишат.

– А я все боялся, что декан нам по морде надает, – хмыкнул Антонов, – вы то вот в общаге не жили, а я то повидал, как он с нашим братом-прогульщиком в общаге разбирался.

– Слушай, Саш, а что там с президентским самолетом в аэропорту? – спросил Гоша, сортируя карты по мастям.

– Твое счастье, что не ты строил, – поморщившись ответил Антонов.

– Шурин твой строил полосу, "пятнадцатка", Пятнадцатый трест, – уточнил Столбов.

В глазах его читалось некое злорадство.

– Моё и его счастье, что не он строил, а субподрядчик, СМУ спецдорстроя, а то бы и до тюрьмы не далеко, – сказал Антонов, почему то на всякий случай оглядываясь на летавшую поодаль Анечку.

– Говорят следователь из Москвы прилетел, – заметил Столбов, – из Счетной палаты.

– А что, тут и без следователя ясен пень, как ясный день, – вздохнул Антонов, – арматуру вместо шестнадцатой на двенадцатую строители поменяли, подушку песчано-щебеночную под плитами вместо метр двадцать, до восьмидесяти сантиметров тоньше заложили, по ширине полоску на пять метров заузили, да и длина полосы, не две пятьсот, а две сто пятьдесят… Одним словом – криминал.

– И что теперь? – поинтересовался Гоша.

– Я ни при чем, заказчик не город, а министерство транспорта, "пятнадцатка" со своими адвокатами отобьется, а вот начальник СМУ спецдорстроя нынче в бегах.

– Как в бегах? – приподняв брови изумился Гоша.

– А ты бы, случись такое, остался бы дома ждать покуда в железки закуют? – спросил Антонов и снова скосил глаза туда, откуда воздушная Анечка из тени своего бара испускала улыбки харизмы просто неземной.

– Я бы до такого примитива не допустил, ты меня знаешь, – ответил Гоша.

– Не зарекайся, – буркнул Антонов. И добавил, – сиськи у твоей прислуги что надо, жмешь ее небось?

Глава 3.

Дела у Дмитрия Минаева шли не так чтобы уж очень шустро.

Но были и не совсем чтобы швах.

В России про такой ход дел обычно говорят, что идут они, не шатко и не валко.

Здесь в Америке первое время донимали расходы на лабораторное оборудование и на аренду помещений.

Здесь все это стоило бешеных денег. А перевезти лабораторию из престижного центра Кливленда, на выселки – это подрезало бы клиентуру. Кто станет заказывать исследования бедному еврею из России? Из России то ладно, но бедному!

Дима с благоговением вспоминал времена своей аспирантской юности, как в той советской системе они в той их лаборатории выкручивались просто элементарно эксплуатируя бесплатный студенческий труд. Заставляли нерадивых с академическими задолженностями возиться со стендами. А им потом за это зачет курсовой работы. И все довольны. И три сэкономленные ставки лаборантов ложились в карманы завлаба и старшего научного руководителя.

Здесь в Америке тоже любили кататься нахаляву.

И сам Дима Минаев быстро адаптировался к системе – не обманешь – разоришься.

Особенно легко кататься нахаляву стало теперь, когда в корне поменялась схема и от закатки испытательных стендов с масштабированием конструкций и нагрузок, они перешли на экономичное математическое моделирование.

Хотя это как еще сказать – экономичное!

Экономичным оно становилось только если использовать бесплатный труд программистов.

Как раньше они эксплуатировали бесплатных студентов, что за зачет в зачетной книжке готовы были часами таскать в стенды песок, смешивая его с воском и с вазелином, так теперь можно было использовать русских программистов, что рады были год, а о и все два работать только за гостевой вызов, да за возможность получать на кофе-пиво-сигареты от русскоязычного дяди – нанимателя, готового рисковать и нанимать человека без так называемой "рабочей" визы.

Это была халява.

Но иначе не проживешь.

Дима Минаев даже родственниками своими не брезговал.

Пригласил по гостевой визе своего племянника Лёву и его приятеля однокашника Олега. Поселил их в однокомнатной квартирке-студии в дешевом районе на Парк-элли-драйв, поставил им туда два подержанных компьютера, задал алгоритм и…

И почти год они задаром, за квартплату и за сорок долларов в неделю на карманные расходы считали и обсчитывали ему заказы многочисленной клиентуры.

Неприятности случались.

Двух программистов из Новосибирска Дима выискал по Интернету.

Они еще только учились на четвертом курсе. Но именно это и было нужно. Это был самый подходящий возраст, самый подходящий размер для халявы, как решил для себя Минаев.

Если студенты без диплома? Это хорошо, это значит что они без особых амбиций.

Возьмут там у себя академический отпуск там в своем Новосибирском университете, займут денег на билет. А он – Дима, он им визы гостевые, квартирку маленькую в бедном квартале, пару компьютеров, коробку тин-кэнок* консервированного томатного супа на неделю и по сорок баксов на карманные расходы. И как миленькие будут они на него ишачить, выполняя норму по десять обсчетов новых моделей в разных заданных средах. …

Но с этими сибиряками случилось непредвиденное.

Они набили ему морду.

И здорово набили.

Так, как никогда в жизни ему еще никогда не доставалось.

Шустрые ребята попались.

И сперва, поначалу все шло вроде бы как хорошо, и ребята были даже вроде как довольны.

Но Америка это открытое общество.

Тинкэнки* (tin-can) – консервные банки (ам.) И Интернет – великая информационная сила, пронизывающая Америку насквозь.

Кто мог знать и предполагать, что пытливый ум мальчиков из Новосибирска направит их на самостоятельные поиски заказчиков?

Они узнали и адреса фирм, с которыми Дима вел дела, и самое главное – узнали реальную стоимость расчетов.

Они подловили его на Дед-енд-Баркли в трёх кварталах от дома, рядом с баром, где он обычно обедал.

– Ты не хочешь нам заплатить? – спросил Володя тот, что долговязый и блондин.

– Я вам заплатил в прошлую пятницу, как мы договаривались, – ответил Дима, пытаясь закрыть дверцу своего старенького фиолетового "вольво".

– Ты заработал на нас шесть тысяч баксов только на двух последних договорах, – подставив ногу и заблокировав дверцу, сказал Гена, тот что пониже ростом и потемнее.

– Откуда такая информация? – вздрогнув спросил Дима.

– Мы связывались с Сивилл билдинг интетеймент и с Бенз Констракшн, – укоризненно глядя Диме в лицо сказал Володя, – нам сказали их прайсы*.

– Вы ошибаетесь, ребята, я могу конечно прибавить вам по двадцатке, и я уже собирался начать платить вам больше со следующей недели…

– Нет, – резко оборвал его Гена, – мы хотим, чтобы ты сегодня заплатил нам по две тысячи долларов за прошлую неделю и со следующей бы платил нам по две тысячи за один заказ.

– Но это невозможно, ребята, – начал было Дима, – это даже смешно, я вытащил вас из сибирского дерьма сюда в цивилизацию, бесплатно поселил. Дал оборудование, а потом, а потом вы же работали по моему алгоритму, ведь заказчики платят не за ваши механические расчеты, а за доверие к моему алгоритму…

Но они не слушали.

Они вытащили его из машины и принялись избивать.

А потом отобрали у него бумажник с тремя сотнями наличных и забрали кредитные карточки Чейз-манхэттен-банка.