Стальные сны. Серебряный клин - Глен Кук

Как-то утром я вызвала Нарайяна.

— Мы в сотне миль от Деджагора. — Настроение у меня было отвратительное из-за ночных кошмаров. Нервы — на пределе.

— Сейчас мы в безопасности. — Об их уверенности в том, что мы в безопасности, можно было судить по тому, как они начинали день.

— Я намерена кое-что изменить в нашей жизни. Как много у нас надежных людей?

Он самодовольно ухмыльнулся. Самонадеянная маленькая крыса.

— Треть. А может, и больше, если подвергнуть испытанию.

— Неужели так много? — Я была удивлена. У меня такого впечатления не сложилось.

— Вы не с теми общаетесь. Некоторые из наших воинов уже научились дисциплине и выдержке в войске. Рабы ненавидят цепи рабства, в которых их так долго держали. И они жаждут мести. В войне против Хозяев Теней они ни за что не пойдут за таглиосцем. Некоторые из них даже искренно преданы вам. И верят вам, потому что вы — это вы.

И на том спасибо, салажонок.

— Но большинству то, что им придется быть под моим началом, не нравится?

— Вероятно. — Он льстиво и вкрадчиво ухмыльнулся. — Таглиосцам нелегко привыкнуть к вывернутым наизнанку законам естества.

— По этим законам лидерами являются сильные, а слабые им подчиняются. Так вот, сильные — это я, Нарайян. И ты.

Таглиос такой силы еще не видывал, просто потому, что там пока не было возможности убедиться в этом. Надеюсь, и не придется испытать на себе силу моего гнева. Я бы предпочла сберечь его для Хозяев Теней.

Он вдруг испугался. И несколько раз поклонился мне.

— Конечной целью нашего похода по-прежнему является Годжа. Можешь передать это остальным. В Годже мы соберем тех, кто выжил, произведем среди них отбор и перестроим их на свой лад. Но попадем мы туда не раньше, чем наведем порядок в своем отряде.

— Да, Госпожа.

— Соберите все имеющееся в наличие оружие. И без пререканий. Распределите его среди людей, которых считаете надежными. Пусть они образуют левый фланг. А справа пойдут религиозные фанатики. Их необходимо отделить от тех, с кем они водили дружбу до Деджагора.

— Это может создать некоторые проблемы.

— Вот и хорошо. Мне необходимо знать корни этих проблем. Я все возмещу с лихвой. Приступайте к делу. Разоружите их прежде, чем они сообразят, что происходит. Рам, помоги ему.

— Но…

— Я сама в состоянии позаботиться о себе, Рам. — Его опека раздражала.

Нарайян рьяно взялся за дело. В конечном счете почти все расстались с оружием добровольно.

Сорганизовавшись в том порядке, в котором было приказано, мы двинулись маршем, пока все не выдохлись настолько, что сил жаловаться ни у кого не осталось. Вечером я объявила смотр, отдав приказ Нарайяну выстроить отряд так, чтобы левый фланг оказался позади. Надев свои доспехи, я села на одного из черных жеребцов и прогарцевала перед строем. Вокруг меня плясали ведьмины огоньки. Не очень сложный фокус. Я еще несильно преуспела в своих попытках возродить прежние способности к магии.

Доспехи, скакун и огоньки были предназначены для создания образа, имя которому — Жизнедав, придуманного мною еще до того, как Отряд прибыл в Майн, чтобы сразиться с Хозяевами Теней при Годже. Вместе с Костоправом в образе Вдоводела эта дама должна одним своим видом повергать врагов в трепет, создавая иллюзию чего-то большего чем жизнь, своеобразного архетипа смерти. Подручные могли теперь использовать это как средство для запугивания. В стране, где волшебство воспринимали не как досужие разговоры, а всерьез, и ведьминых огоньков — вполне достаточно.

Я медленно проехала перед строем, внимательно оглядывая людей. Они поняли меня. Я высматривала того, с кем буду жестка и нетерпима, того, кто склонен к неповиновению.

Проехала еще раз. Если ты всю жизнь привык быть настороже — найти потенциальных бунтовщиков нетрудно.

— Рам, — Я указала на шестерых. — Этих отошли прочь. И проследи, чтоб они не прихватили с собой того, что им никогда не принадлежало. — Я говорила так, чтобы было слышно всем. — Еще смотр — и указанные мной отведают плети. А в третий раз мы устроим праздник смерти.

Ряды шевельнулись. До них дошел смысл сказанного.

Шестеро, отмеченные мной, в унынии удалились. Я крикнула оставшимся:

— Воины! Поглядите на тех, что справа от вас. И на тех, что слева. Поглядите на меня. Те, кого вы видите — не шадариты, не гунниты, не веднаиты, а просто воины. Воины! Мы сражаемся с беспощадным и единым в своей силе врагом. И когда вы пойдете на него, бок о бок с вами будут не ваши боги, а люди, такие как те, что стоят сейчас рядом с вами. Оставайтесь верными своим богам в сердце своем, но в этом мире, в этом лагере, в походе, на поле сражения вы будете повиноваться мне. Я буду вашим верховным владыкой. И до тех пор пока не исчезнет последний Хозяин Теней, никакая награда — божья ли, правителей ли — не найдет вас быстрее моей.

Я сознавала, что, возможно, излишне жестка. Но мне было необходимо сколотить свою армию, а время поджимало.

Пока они переваривали все это, я отъехала в сторону, слезла с лошади и сказала Раму:

— Распусти их. И разбей лагерь. Пришли ко мне Нарайяна.

Расседлав скакуна, я села прямо на седло. Рядом со мной пристроилась ворона, наклонив набок голову. Еще несколько ворон кружило вокруг. Эти черные демоны были повсюду. Никуда от них не денешься.

Костоправ стал из-за них параноиком. Он полагал, что они преследуют его, шпионят за ним и даже говорят с ним. Я думала, у него это от перенапряжения. Но их вездесущность начинала действовать на нервы и мне.

О Костоправе не думать. Нет времени. Нет его. А я хожу по лезвию ножа. Ни слезы, ни самоистязания не вернут его.

За время нашего похода на север поняла, что там, в Курганье, я оставила не только свои магические способности. Я сломалась. И острота чувств за этот год притупилась.

Костоправ виноват. Его слабость. Слишком чуткий, терпимый, щедро дающий людям возможность стать другими. Слишком он им доверял. И поверить не мог в то, что в глубинах человеческой души скрывается мрак. При всем его цинизме по поводу мотивов, двигающих людьми, он верил, что в каждом злодее есть хорошее, если хорошо постараться, оно сможет прорваться наружу.

Этой вере я обязана жизнью, однако даже факт моего спасения не подтверждает того, что действительность соответствует этому представлению.

Пришел Нарайян, льстивый, как кошка. Одарил меня своей неизменной ухмылкой.

— Нарайян! Мы завоевали позицию. И они приняли это нормально. Но впереди еще долгий путь.

— Религиозные проблемы, Госпожа?

— Что-то вроде. Но это не самое крутое препятствие. И не такое преодолевали, — улыбнулась я, заметив его удивление, — Сомневаешься? Ты ведь меня не знаешь. Ты знаешь лишь то, что слышал. Какая-то женщина бросила трон и пошла за Капитаном, так? Но я вовсе не тот капризный ребенок, которого ты себе представляешь. Я не какая-то там пигалица с крупицей таланта, унаследовавшая плохонькое царство, до которого ей как до лампочки. И не дуреха, сбежавшая с первым встречным авантюристом, захотевшим ее.