Тайна заброшенного дома - Флориан Дениссон

есть дыра. Она не очень большая и довольно высоко, но, думаю, смогу туда забраться, цепляясь за камни, и пролезть внутрь.

– Прошу, будь как можно осторожнее!

– Говорю же тебе, семь лет в балетном классе. Рацию пока прячу в карман. Свяжемся, когда увижу, что там, в сарае.

И снова для меня настала вечность. Сердце опять забилось быстро-быстро. Не знаю, от того ли, что мы впервые так долго общались с Амандой, или из-за опасности затеянной операции. Думаю, по обеим причинам вместе.

Верещание рации.

– Алло! Было нелегко. Я возле дыры… Она порядочная. Я вполне могу в неё пролезть… Я…

Аманда тяжело дышала.

– Так… Получается. Я… А-а-а-а-а-а-а!

Аманда издала вопль ужаса, и потом я слышал только треск.

– Аманда?! Аманда?!

Молчание. На этот раз я всё время смотрел на часы. Пять минут – ничего. Я паниковал, не зная, что предпринять.

Почему Аманда так закричала? Что напугало её в сарае? Или… кто?!

Я вызывал её снова и снова, но не получал ответа.

* * *

Неприятности всегда сыпятся одна за другой. Меня позвала мама, чтобы я помог ей складывать бельё. Я готов был выпрыгнуть из окна и бежать спасать Аманду, а вместо этого меня заставляли заниматься домашними делами. Эх, вот бы тут оказался Тома!..

Я всё смотрел на сарай, прижав бинокль к стеклу, сердце скакало, как чокнутое, а мама всё звала и звала. Наконец она потеряла терпение и направилась в мою комнату.

Что же делать? Не могу же я взять и выложить ей всё как есть. Если бы не наказание… Ну что за чёртово невезение! Уже завтра всё было бы по-другому. Я же просил Аманду! Но она такая нетерпеливая, а мне так хотелось докопаться до правды…

Мама уже прямо-таки требовала, чтобы я занялся бельём сию секунду, так что я решил на несколько минут отвлечься от Аманды. Быстренько сложу это несчастное бельё и сразу вернусь к себе. Если от моей напарницы не будет никаких новостей, пойду и всё расскажу, всё объясню…

Я думал о своём. Мама сто раз меня переспрашивала, хотела понять, что со мной случилось. Я сильно побледнел и меня реально тошнило. Казалось, в животе туда-сюда перекатывается огромный шар.

Мы закончили с бельём, и я поднялся в свою комнату. Схватил бинокль, бросился к окну. По-прежнему ничего. Никаких изменений.

Одно было хорошо: странный тип не приехал.

Но как там Аманда? Что с ней произошло? Она расшиблась? Ранена? В опасности?

Через четверть часа в полной панике я решил позвонить родителям Аманды.

– Мама! – крикнул я.

Она появилась в одно мгновенье, словно джинн. Я даже вздрогнул.

– Что такое, милый? На тебе лица нет.

– Да ничего… У тебя есть телефон нашей соседки?

Мама одарила меня улыбкой.

– А-а, вот в чём дело! Тебе непременно нужно поговорить с твоей подружкой Амандой?

Я не собирался обсуждать с мамой такие темы.

– Мама! Я тебя спрашиваю, есть ли у тебя номер Шарбонье.

Мама подошла к тумбочке в прихожей, выдвинула ящик и достала небольшой чёрный блокнот.

– Обычно папа записывает сюда телефоны ближайших соседей. Сам знаешь, он такой щепетильный. Вот и Шарбонье!

Мама протянула мне блокнот и ткнула пальцем в номер.

Я был на пределе и едва не вырвал блокнот у неё из рук. Так торопился, набирая номер, что звонок сорвался и пришлось набирать второй раз.

Гудок, второй…

– Алло!

Подошла мать Аманды.

– Мм… э-э… Добрый день… Это… сосед… Оливье. Скажите, Аманда дома?

– Не знаю, вернулась она или нет. Пойду посмотрю. Подожди у телефона.

Сердце чуть не выпрыгивало из груди. Снова потянулась вечность. Я слышал, как мама Аманды звала её, но та не отзывалась.

– Оливье?

– Да, я жду, – ответил я ни жив ни мёртв.

– Аманда не может подойти. Она в ванной. Сказала, зайдёт к тебе через несколько минут.

Если бы я закричал от радости, стены нашего дома задрожали бы. От счастья я едва выговорил «спасибо» и повесил трубку.

Аманда цела, ничто иное не имело для меня значения. Какое же облегчение! Казалось, всё это время я не мог дышать и вот наконец вдохнул полной грудью.

Проблема «Аманда» счастливо разрешилась, осталось разобраться с другой загадкой: что произошло в сарае? Что увидела там Аманда?

* * *

Я знал, что не найду себе места, пока не увижу напарника, поэтому решил: лучше сяду и почитаю о рыцарях-храмовниках, а заодно допишу свои заметки. Я приближался к концу и чувствовал, что ключ к разгадке тамплиерских тайн находится на последней странице.

Мои заметки о тамплиерах (продолжение и конец)

Двести лет тамплиеры распоряжались невероятными сокровищами и очень сильно разбогатели сами. У них были золото, лошади, земли, хозяйства и даже замки. Тем временем королевская казна Франции опустела, и это очень тревожило короля Филиппа IV по прозвищу Красивый. Он испытывал ревность к тамплиерам, которые были во много раз богаче его. Можно понять. Филиппу было из-за чего сердиться. Когда ты король Франции, наверное, очень неприятно просить денег у людей, которые дали обет бедности.

В один прекрасный день королю такое положение надоело, и он решил покончить с орденом тамплиеров. Своё решение он держал в большом секрете, хотел застать могущественных рыцарей врасплох. Кроме всего прочего, у короля было ещё одно небольшое соображение.

В пятницу, 13 октября 1307 года, абсолютно все тамплиеры Франции были арестованы. С тех пор и сложилось поверье, что пятница 13-го числа – несчастливый день. Думаю, Филипп Красивый ненавидел их по-настоящему – подготовить всё так, чтобы схватить всех рыцарей в один день, в те времена было очень сложно.

Тогда не было ни интернета, ни мобильных телефонов. Все приказы и распоряжения из Парижа отправляли с гонцами или посыльными на лошадях, а иногда – с почтовыми голубями. На доставку распоряжений могли уходить месяцы! Да ещё и надо было держать в тайне день, когда всё должно было произойти. А это, на мой взгляд, задача потруднее других.

Филипп Красивый думал, что, взяв тамплиеров под стражу, он в тот же день завладеет их знаменитыми сокровищами. Поэтому после ареста рыцарей подвергли пыткам.

Но ни один из них не заговорил. Тамплиеры признавались во множестве преступлений, которые, скорее всего, не совершали, но не сказали ни слова о богатствах, которыми владели.

Вот она, главная тайна! Куда подевалось богатство ордена рыцарей-храмовников?

Ключ к разгадке, очевидно, находится в показаниях рыцаря Жана де Шалона, которые предназначались для самого папы.

Жан де Шалон рассказал, что накануне ареста, а именно 12 октября 1307 года, три телеги, покрытые соломой, и около пятидесяти лошадей покинули парижское командорство и направились к ближайшему порту. Потом лошадей и содержимое телег погрузили на восемнадцать галер, которые вышли в открытое море. Восемнадцать! Видать, огромный был груз, раз понадобилось столько галер.

Думаю, кто-то из гонцов всё-таки проговорился, а может, специально предупредил тамплиеров о готовящейся расправе. Наверняка кто-то из них всё-таки узнал, что на следующий день им грозит арест. И тогда они решили спасти сокровища и отправили все свои богатства… Вот только куда? Неизвестно.

Три телеги, покрытые соломой… Понятно, что под соломой находился главный груз. Затем в море вышли восемнадцать галер, которые могли направиться в любую сторону. На следующий день, вошедший в историю как день конца ордена тамплиеров, их сокровища были уже далеко. Они уплыли прямо из-под носа короля.

Галеры отчалили из Нанта. Я взял карту Франции – старую, не складную, – которая лежала в одном из ящиков моего стола, и внимательно изучил маршрут от Парижа до Нанта. В глаза сразу бросилось кое-что интересное: дорога из столицы в порт проходила через Арвиль – деревню, где я живу!

Предположим, что тамплиеры со своими сокровищами действительно покинули Париж 12 октября, но вряд ли они осилили такой путь на одном дыхании. Скорее всего, сделали привал, чтобы люди и лошади отдохнули.

Арвиль лучше всего подходил для такой передышки. Зачем искать какое-то другое место, если можно остановиться в собственном командорстве, где тамплиеры будут в полной безопасности?

У меня в голове так и мелькают необыкновенные картины! Я прямо слышу стук лошадиных копыт по плитам аллеи, ведущей к дому Имберов. Я напал на след и пойду по нему дальше. А пока вернусь к книге и своим записям.

На следующий день после бегства, 13 октября, по всей Франции начались