Покорение Сибири: Мифы и реальность - Дмитрий Верхотуров

Результаты рассмотрения источников Карамзиным дали еще одну надстройку к мифу — мнение о том, что поход организовали чердынские купцы Строгановы и лично царь Иван Васильевич Грозный. Во всех более ранних версиях таких утверждений не было. Г. Ф. Миллер, например, считал, что Ермак пошел в поход определенно по своей инициативе и, фактически, ограбил Максима Строганова перед выходом.

Эта версия укрепилась по двум причинам. Во-первых, мысль о том, что инициаторами похода были Строгановы и царь, находилась в русле исторической концепции Карамзина, сказавшего, что «история народа принадлежит царю». Во-вторых, помог авторитет Карамзина, такой великий, что и после его смерти еще полвека историки и публицисты упражнялись в написании славословий и панегириков.

Получился такой мифологический коктейль: по инициативе Строгановых, с одобрения царя, дружина Ермака пошла в Сибирь, благодаря храбрости казаков, превосходства огнестрельного оружия, а также воли лично Ермака победила Кучума и завоевала ханство.

Авторитет Карамзина утвердил такое представление почти на сто лет. С Карамзиным робко стали спорить только в 70-х годах XIX века, а за кардинальный пересмотр концепции истории России, и истории Сибири в частности, взялись только в начале XX века. До этого только П. А. Словцов в книге «Историческое обозрение Сибири» указывал, что Строгановский летописец допускает невозможно быстрые передвижения отряда Ермака по Сибири, да и вообще, на поверку, автор летописца плоховато знает Сибирь [36, с. 172]. Словцов однозначно поддержал позицию Миллера. Сказано это было в 40-х годах XIX века.

Марксистские споры

Уже после революции, когда авторитет Карамзина был ниспровергнут и историк объявлен реакционером, на которого марксистским историкам ориентироваться не положено, разгорелись бурные споры о том, кто же в самом деле был инициатором похода в Сибирь. Историки разделись на три лагеря: сторонники царского указа, сторонники Строгановских замыслов и сторонники народной инициативы.

Как пишет процитированный нами В.Г. Мирзоев: «Основным вопросом, вокруг которого развернулась полемика, была та роль, которую сыграло царское правительство, народ и предприниматели в походе Ермака в Сибирь. Собственно, спор завязался из-за роли Ивана Грозного, Ермака и Строганова в разгроме царства Кучума и в первых мероприятиях в обретенной стране» [35, с. 8].

Любопытный спор, не так ли? Прихватили столько земель, стали самым крупным государством мира, а виновного в этом найти не могут. То ли это царское правительство постаралось, то ли это козни жадных до доходов промышленников, вроде Строгановых, то ли это народ по своей инициативе в Сибирь пошел. Непонятно! Спорят историки, ищут историки, а виновного ведь так и не нашли. В мифотворчестве явно шаг назад. До революции хоть одна точка зрения господствовала. А тут сразу три! Простор для возникновения крамольных мыслей.

Надо вынести историкам-марксистам благодарность: они своими вечными спорами показали, что неладное что-то творится в сибирской истории.

Как и подобает историкам-марксистам, они сразу же показали на народ. Ведь Ермак из простого люда был, и казаки в его отряде не были царскими служилыми. И пошло: движение народа, вольная колонизация, мирное переселение. Это самая распространенная точка зрения. Всех ее сторонников не перечислить. Сегодня она в историографии доминирует, и историки Сибири изучают прежде всего то, как народ приходил в Сибирь, где и как селился, как распахивал землю, как торговал и платил подати, а также как боролся с эксплуататорами.

Вот, например, яркий пример такого рода работы: труд новосибирского ученого О.И. Вилкова [11]. Вся работа построена на тщательном изучении документов о внесении пошлин и податей, исходя из которых реконструируется картина заселения русскими Сибири, выделяются основные миграционные потоки, пути переселения, динамика роста русского населения, а также динамика развития экономики. Что и говорить, автор поработал хорошо и добросовестно. Но остается слишком уж много вопросов, на которые нет ответов. Нет вразумительных ответов.

Почему русские так легко завоевали Сибирь и расселились по ней, у сторонников этой версии сомнений не возникает. Конечно, русские были на много порядков лучше, более развитые, чем сибирские народы. Вот и огнестрельное оружие у них было, и коней они якобы зерном кормили, чтобы зимой ездить, да и вообще:

«Но главное, что определило победу — это великолепные качества русского народа, которыми казаки обладали в полной мере» [35, с. 12].

Точнее не скажешь.

Но такой подход — это, так сказать, вульгарный марксизм. Были и более интересные точки зрения. Вот крупный историк Сибири С.В. Бахрушин, проанализировав сибирскую историю с точки зрения марксистской теории, пришел к выводу, что:

«…основной движущей силой освоения Сибири был торговый капитал, торговые и промышленные люди. Непосредственной причиной, заставившей русских промышленников и предпринимателей двинуться в земли Зауралья, был, по мнению С.В. Бахрушина, повышенный спрос на пушнину за границей, дававший русским торговцам большой барыш» [35, с. 45–46].

Нельзя отказать тов. Бахрушину в отменной логике. Все просто. Не получалось русским купцам наторговать барыш пенькой и кожей. Не брали у них ни мед, ни воск, а все пушнину требовали. И пришлось русским промышленникам идти за Урал, поскольку в Московии всего соболя давно повыбили и продали.

Думали русские промышленники, что за Уралом только соболь один живет. Ан нет, там еще и какие-то туземцы оказались. Правда, туземцам русские понравились, и разрешили они им приезжать, селиться, землю пахать и соболя бить. На том и порешили.

Не успела высохнуть краска на нетленном труде тов. Бахрушина, как его стали критиковать. Нет, говорили другие товарищи: «…правительство Ивана Грозного вело очень тонкую и далеко рассчитанную политику в отношении присоединения Сибири, мудро и дальновидно учитывающую всю совокупность внутренних и внешних факторов» [35, с. 51].

Год был на дворе — 1947-й. И непонятно, кого хвалил историк тов. Г. Красинский: правительство Ивана Грозного или родную любимую партию большевиков.

Разные были точки зрения. Но все они сошлись в одном:

«Сибирь была первоначально безлюдной и дикой страной… Сибирь не могла быть присоединена к России исключительно оружием. Только мирные средства — освоение и заселение — могли привести к закреплению края за Московским государством» [35, с. 70].

И, наконец, в 1968 году появился очередной нетленный труд — «История Сибири», под редакцией академика А.П. Окладникова, который все это закрепил в окончательном виде: присоединение Сибири есть мирный процесс крестьянской колонизации, начавшийся с похода Ермака, организованного представителями торгово-промышленного капитала. Дружина Ермака, благодаря храбрости казаков, превосходству огнестрельного оружия, воле и мудрости лично Ермака, разгромила Кучума, захватила Сибирское ханство, обеспечив тем самым возможность для крестьянской колонизации Сибири.

Понимали ли историки, что то, что они пишут, несколько расходится с истинным положением дел? Конечно, понимали, ибо были людьми здравыми и образованными. Но надо отдать им должное — авторский коллектив второго тома «Истории Сибири» во главе с В.И. Шунковым придумал превосходный выход из положения. Поскольку он часто пользовались материалами Г. Ф. Миллера, то и решили все недостатки своей версии приписать ему: «Вся схема истории Сибири, созданная Г. Ф. Миллером, была подчинена доказательству государственной целесообразности ее захвата, утверждению плодотворности самодержавного начала и действий правительственной администрации, прославлению успехов экспансии, открывшей новые экономические возможности для русской феодальной власти» [17, с. 12]

А все достоинства версии решено было приписать себе: «Подлинно научная трактовка истории присоединения Сибири к России и истории населяющих ее народов с конца XVI века и до середины XIX века принадлежит советской исторической науке» [17, с. 16].

Оно и верно. Сам себя не похвалишь, никто не похвалит.

Все в этой версии имело место быть, истинная правда. Но в таком сочетании эта версия есть ложь голимая. Только авторы нетленного труда за нее не ответчики. Это все реакционный, дворянско-самодержавный историк Г. Ф. Миллер виноват.

ГЛАВА 2

Никакого покорения не было

Одно из характерных свойств мифологического сознания состоит в том, что оно вычленяет из большой совокупности фактов и событий одно, два или несколько фактов, и превращает их во всеобъемлющие истины. Так получилось и в нашем случае. Единичный факт похода Ермака мифологическое сознание превратило в начало большого процесса «покорения и колонизации Сибири».