Адмирал Империи 28 (СИ) - Коровников Дмитрий

— Сомневаюсь, — скептически хмыкнула Элизабет, вскинув бровь. В ее голосе явственно слышались нотки сарказма и недоверия. — Неужели найдется что-то более важное, чем непосредственное участие в захвате «Екатеринославской»? Трудно в это поверить, сэр. Скорее всего, мне просто хотят скормить какую-нибудь второстепенную задачу, чтобы я не путалась под ногами у тех, кому доверили главные роли.

— Не сомневайтесь, — улыбка мгновенно исчезла с лица «Мясника», уступив место жесткому и пронзительному взгляду. Голос командующего стал тверже стали, не терпя никаких возражений. — Если я говорю, что задание важное, значит, так оно и есть. Я не бросаюсь словами на ветер, вице-адмирал. И уж точно не стал бы недооценивать ваши способности, поручая вам какую-то бессмысленную работу. Вы меня понимаете?

— Так точно, сэр! — Элизабет невольно подобралась, услышав столь резкую отповедь Дэвиса. Она поняла, что перегнула палку со своим скепсисом и чуть не заработала серьезный нагоняй от командующего, которые постоянно получал Нейт Джонс. Уоррен знала крутой нрав «Мясника» и не хотела испытывать его терпение. — Приношу свои извинения за неуместные сомнения. Я готова выполнить любой ваш приказ. Слушаю вас внимательно.

Дэвис удовлетворенно кивнул, принимая некое покаяние подчиненной. Он не любил, когда его решения подвергались сомнению, особенно со стороны старших офицеров. Но Коннор был готов закрыть глаза на эту маленькую промашку Уоррен, зная ее импульсивный характер и горячий нрав. Сейчас следовало сосредоточиться на деле.

— Мы так активно принялись за захват «Екатеринославской», что совершенно забыли о наших так называемых союзниках, — произнес Коннор Дэвис, обводя всех присутствующих тяжелым взглядом. В его словах явственно слышалась тревога и настороженность. — Султан Селим со своим «Корпусом Силахдаров» остался в «Тавриде», в нашем тылу. Да, формально мы вроде бы снова помирились после некоторых разногласий, но я слишком хорошо знаю коварство османов, чтобы вот так запросто поворачиваться к ним спиной. Надеюсь, вы меня понимаете, леди и джентльмены. Нельзя недооценивать хитрость и изворотливость этих ребят, даже если сейчас они прикидываются нашими верными друзьями.

— Но ведь Селим должен быть просто счастлив приобретением «Тавриды», а также «Бессарабии», — недоуменно пожал плечами Нейтен Джонс, который похоже, устал молчать и решил вмешаться в разговор, чтобы прояснить для себя некоторые моменты. — Насколько я знаю, по нашим договоренностям в ближайшем будущем под власть султана должна отойти еще и система «Новый Кавказ». И после всех этих территориальных приобретений вряд ли стоит ждать от Селима какого-то подвоха или удара в спину. Криптотурки, по моим данным, уже вовсю рассылают по новоприобретенным провинциям своих ревизоров и мародерские команды, подчищая все, что плохо лежит, и было оставлено русскими при отходе. Я думаю, старик султан сейчас слишком занят подсчетом свалившихся на него прибылей, чтобы отвлекаться на какие-то интриги против нас, сэр.

— Очень хорошо, что думать здесь буду я, а не вы, вице-адмирал, — резко оборвал Джонса командующий, не особо заботясь о том, что может задеть самолюбие командующего 6-ым «ударным» космофлот этой колкой фразой. В голосе Дэвиса прорезались стальные нотки, а глаза сверкнули неудовольствием. — Именно поэтому у нас еще есть шанс победить в этой кампании, не оказавшись в ловушке собственной самонадеянности и близорукости. Если бы все решения принимались на основе ваших умозаключений, то мы бы уже давно угодили в расставленные нашими «доброжелателями» сети. Так что советую думать не только о возможных трофеях, но и о потенциальных угрозах, даже если они кажутся вам маловероятными.

Нейтен Джонс скрипнул зубами, едва сдержав готовое сорваться с губ ругательство. Ему стоило больших трудов сохранить бесстрастное выражение лица и не выдать обуревавшие его чувства. Вице-адмирал понимал, что своим неуместным замечанием он только навлек на себя очередной гнев командующего и выставил себя в невыгодном свете перед остальными офицерами. Приходилось подавить уязвленную гордость и постараться сгладить произведенное впечатление.

— Вы совершенно правы, сэр… Я рад, что именно вы руководите этой операцией, — почтительно кивнул Джонс, всем своим видом изображая смирение и признание авторитета Дэвиса. — Ваша прозорливость и стратегическое мышление не раз спасали нас от грубых просчетов. Прошу прощения за то что перебил вас. Этого больше не повторится.

— Отлично, тогда, если вы позволите, я продолжу свою мысль, — бросил на Джонса тяжелый взгляд командующий, словно приколачивая того к креслу. — И впредь постарайтесь тщательнее обдумывать свои реплики, вице-адмирал. А то мне начинает казаться, что ваше звание и новая должность слишком вас отягощают и вы не совсем готовы к возложенной на вас ответственности. Не разочаровывайте меня.

Дождавшись от смущенного Джонса еще одного покаянного кивка, Коннор обвел глазами притихших подчиненных и вернулся к прерванной мысли:

— Так вот, что касается нашего султана Селима. Возможно, этот хитрый лис и порадовался бы сейчас свалившимся ему в руки провинциям, если бы, во-первых, уже давно не ждал этих приобретений с таким нетерпением и они стали бы для него приятным сюрпризом. А во-вторых, если бы между нами не пробежала черная кошка недоверия и взаимных претензий…

Память услужливо перенесла Дэвиса на несколько месяцев назад, когда по его собственному недомыслию и поспешности «Таврида» была объявлена национальной системой АСР, хотя изначальный договор с Османской Империей, заключенный еще до войны с Россией, ясно закреплял весь этот пограничный сектор за султаном. Но Коннор в пылу эйфории от первых успехов кампании допустил непростительную ошибку и одним росчерком пера перечеркнул достигнутые ранее договоренности. Тем самым он не только унизил Селима, но и оттолкнул его от американцев, вынудив пойти на сближение с императором Константином.

Этот дипломатический конфуз стоил Дэвису немалых трудов и унижений. Ему пришлось улаживать это недоразумение с разгневанным султаном и всеми правдами и неправдами можно сказать вымаливать прощение, убеждая Селима в случайности произошедшего и незыблемости американо-турецкого союза. В конце концов американцу командующему удалось погасить назревающий скандал, вернув «Тавриде» статус османского владения, но осадочек-то остался. Дэвис видел, что в душе суровый султан не простил ему этой выходки и постарается при случае припомнить нанесенное оскорбление.

Вроде бы все было впорядке и османы помогли Дэвису, но командующий не обольщался насчет истинных чувств своего старого и верного «союзника». Селим явно держал камень за пазухой и выжидал удобного момента, чтобы исподтишка, а может и в открытую, насолить зарвавшимся американцам. И сейчас, когда основные силы «янки» должны были увязнуть в схватке за «Екатеринославскую», для вредного старикашки султана вполне мог представиться подходящий случай для такой мести. Нельзя было сбрасывать со счетов вероятность внезапного турецкого демарша, способного спутать все карты и нанести удар в спину увлекшимся захватом новых территорий адмиралам АСР…

… Между тем Элизабет Уоррен согласно кивнула командующему, безошибочно уловив ход его рассуждений. Она тоже не понаслышке знала вероломный и мстительный нрав османов и понимала всю серьезность потенциальной угрозы с их стороны. Вице-адмирал пристально посмотрела на Дэвиса, безмолвно спрашивая, какую роль в противодействии этой угрозе он отвел ей и ее кораблям.

— Повторюсь еще раз, — с нажимом произнес Коннор Дэвис, не скрывая раздражения в голосе. Ему порядком надоело объяснять очевидные вещи своим подчиненным, которые никак не желали включать мозги и мыслить стратегически. — Султан Селим уже давно считает системы «Таврида», «Бессарабия» и «Новый Кавказ» своими законными владениями. Он не просто радуется их приобретению, а рассматривает как возврат собственности, несправедливо отторгнутой в какой-то момент нами, но после возвращенной. Поэтому не стоит ждать от него бурного восторга или благодарности в наш адрес. Скорее уж затаенную обиду за то, что мы так долго тянули с передачей этих территорий под османский контроль.