ПРОЩАНИЕ С ГЕРБАЛАЕВЫМ - Алексей Смирнов

Однако вернемся в скорбное прошлое. Дела мои неслись под откос. Никто не подписывался, ничего не продавалось. Размахивая американским альбомом, я уже не упускал случая с утра пораньше, до презентации, наведаться в услужливое кафе и насосаться там ядовитого топлива.

Презентации я вел в невменяемом состоянии. Автопилот работал исправно, хотя и не без досадных сбоев.

– Ты чего, рехнулся? - недовольно спрашивал меня Олег Иванов, волк-тим, которого я продавал как успешного человека вместо спившегося Валеры. - Ты зачем со сцены говоришь "Алё"?

Группа, которую я возглавлял, с удовольствием копировала лидера и совершенно распоясалась. Пили, задирали прохожих, несли околесицу.

Выходя на охоту под предлогом соцопроса, я никого не опрашивал и сочинял рассказ "Далеко - близко".

И вот наступил день, когда я, лежа на диване, почувствовал, что не могу встать. Я не находил в себе сил ни на что - не мог не то что разбросать листовки по почтовым ящикам или повесить на березу объявление, но даже не мог забрать честно заработанные деньги.

Мне хотелось одного: лежать и смотреть в потолок.

Гербалаевы тревожились за меня. Примерно через год после моего выхода в тираж я получил по почте новый, синий уже, супервайзорский значок и письмо, извещавшее меня о том, что я, несмотря на бездействие, был и остаюсь в рядах Гербалаевых; более того - мне присвоено почетное звание Национального Супервайзора, навечно. Чтобы двинуться дальше, окрыленным успехом, я должен был выкупить к такому-то числу столько-то и столько-то - тогда меня ждут фантастические школы и мероприятия в разнообразных городах мира.

Еще через год мне пришло озабоченное письмо, в котором меня лишали звания Вечного Национального Супервайзора и предлагали сделать те же закупки, чтобы его вернуть.

Эпизод последний: Небесные тела

Осознание необходимости заняться чем-то другим было для меня ужаснее всего. Это означало сокрушительное поражение, второе после разбитного заведования малым женским табуном.

Мне составили протекцию, и я пришел в итальянскую фирму по продаже мебели, плитки и прочей дряни. На собеседование, наниматься торговым агентом. Все в этой фирме стоило невероятно дорого, но директор местного филиала, капиталистический старикашка по имени Франко Бово, не унывал.

Работа казалась привычной: искать богатую публику с новыми домами-квартирами, совать этой публике проспекты, договариваться.

К моему появлению фирма сумела продать лишь винтовую лестницу, да и ту сломали при транспортировке.

Франко дотошно расспрашивал меня о коммерческом опыте. Я честно все рассказал.

– Дотторе, - мягко сказал Франко, прикрывая глаза, - удовлетворите мое любопытство.

И стал выпытывать про Гербалаевых. Я вяло и тускло обрисовал ему достоинства и перспективы, показал альбом.

– Это же очень дорого, - заметил он, думая о своей чертовой плитке.

Я мало-помалу воодушевился и, переживая рецидив, попытался втюхать ему продукт, но скаредный дед загадочно молчал.

Забрав проспекты, я отправился в Зеленогорск и долго бродил среди недостроенных дач, постепенно признаваясь себе, что дело не в плитке и не в лестнице - я просто не в состоянии снова кому-то что-то предложить и показать.

Придя в ярость, я зашвырнул проспекты куда подальше.

Вокруг меня тем временем плелся семейный заговор, имевший целью вернуть меня к прежней деятельности. Я почти не сопротивлялся. Я лежал на диване и вспоминал, как итальяшка назвал меня "дотторе", хотя это, как мне объяснили, означало не "доктор", а просто было уважительным обращением к человеку с высшим образованием. На потолке, тем не менее, проступали огненные Полумесяц и Крест.

Небесные тела, довольные моим послушанием, установили надо мной опеку, за которую я вновь отплатил им черной неблагодарностью.

Обосновавшись в тихой и сонной больнице, отдыхая от Гербалаевых, я блаженствовал полгода. Потом присмотрелся к окружающей обстановке и понял, что пора вернуться к перу.

апрель - май 2005

© Алексей Смирнов, 2005-2008.

© Сетевая Словесность, 2005-2008.