Русский батальон - Роберт Фреза

Фрипп поднял папку с бумагами, выпавшую у лежащего, и похлопал того рукой.

– Дьякон не силен в языках. Он. лучше изъясняется руками, когда встречается с женщиной, – со знанием дела пояснил он.

Санмартин, сам лингвист не лучше Дьякона, посмотрел на маленьких роботов, двигавшихся, как заводные игрушки, по раз и навсегда определенному маршруту, и перешел на английский.

– А тут есть еще кто-нибудь? – спросил он человека на полу.

– В кафетерии, – выпалил бородатый бур по-английски с сильным акцентом.

– А где этот кафетерий?

Человек взглянул на де Канцова и указал на дверь в той стороне здания, где лежали картонные упаковки с жомом сахарного тростника. Из-за массивного пресса для тростника появился Береговой с легким пулеметом в руках, ведя– за собой с десяток пленных.

– Берри, дай мне команду Фриппа, мне надо проникнуть в другую дверь. Я возьму Мииналайнена и ротный пулемет. Если найдете окно, прикройте меня, – сказал Санмартин, знавший, что ефрейтор Фрипп пользуется особым доверием своего командира и не дает ему попадать в неприятности.

Береговой дернул себя за ус и кивнул в знак согласия.

Санмартин бросился к двери в кафетерий, следом за ним побежал Фрипп. Санмартин, указав на вход, сделав знак Мииналайнену, чтобы тот приготовился со своей 88-миллиметровой и пулеметом поддержать его. Подбежав к двери, прислушался.

Ни звука.

Тогда он включил передатчик.

– Эф – Фудзи – два. Точка. Прием. Это Санмартин. Ханс, как вы там, продвигаетесь? – спросил он своего заместителя.

– Рауль, что вас там сдерживает? Мы уже заканчиваем с северной частью.

Санмартин с трудом удержался, чтобы не выругаться.

– Мы возле одной штуковины, – похоже, это кафетерий. Думаю, там собрались рабочие.

– Ну да. Свяжись со Львом. Послать кого-нибудь на помощь?

– Ерунда, не надо.

Кольдеве усмехнулся и прервал связь. Санмартин вызвал другое подразделение.

– Разведка один. Точка. Говорит Санмартин. Лев? Мы у главной двери с юго-западной стороны. Это вход в кафетерий?

Послышались два щелчка, что означало «да». Это также означало, что Евтушенко слишком близко находится к противнику или вражескому объекту, чтобы отвечать.

– Там что, все рабочие собрались? Послышались три щелчка: «А кто их знает?»

– Я врываюсь туда. Через тридцать секунд хотел бы поговорить с вами нормально. Сможешь?

Еще два щелчка. Санмартин повернулся к остальным.

– Я иду первым, потом Фрипп. Дэ-Ка, легкий пулемет, ротный пулемет. Сержант, ты последний, ясно? Пошли!

Фрипп пожал плечами и толкнул дверь. Кровь забурлила в жилах Санмартина; он оказался за спиной человека, который что-то кричал, стоя на столе. Санмартин сшиб его, а де Канцов легонько приложил прикладом какого-то коротышку, который неосторожно поднял ружье. Оно загремело об пол; хозяин последовал за ним. Легкий и ротный пулеметы нацелились на людей, собравшихся в помещении.

Санмартин сказал первое, что пришло ему в голову:

– Нас направил сюда Его Императорское Величество. Можете разойтись пообедать по домам.

С другой стороны кафетерия донесся шум. Дверь распахнулась, вошел подполковник Верещагин в сопровождении половины людей 1-го отделения 9-го взвода.

– Привет, Рауль. А мы все думали, когда же вы появитесь.

В тот момент по радио зазвучал голос планетного директора. Он призвал рабочих и служащих оказывать содействие имперским войскам, которые призваны мирно занять предприятие.

Санмартин сел на стол и стал смотреть, как его люди искали в зале оружие. Де Канцов бережно выловил недавнего оратора из тарелки с супом.

Взлетно-посадочная полоса тянулась почти до горизонта. Сюда доносились редкие выстрелы с юга: батальон Кимуры продолжал воевать. Вдали показалась маленькая белая точка. Она увеличивалась, превращалась во все удлиняющуюся черную полосу; потом, постепенно, по мере того как корабль терял скорость, вырисовывались дельтавидные крылья. Сотрясая почву грохотом, челнок затормозил и замер.

Раскаленный носовой конус звездолета еще светился, а в хвостовой части уже открылась дверь, похожая на створку раковины моллюска, оттуда опустилась аппарель. Даже в полутропическом пекле планеты чувствовался невыносимый жар, исходивший от челнока; он опалил лица тех, кто бегом взобрался на нее. На самом верху появился бронированный автомобиль, но почему-то там и застыл.

Малинин, стоявший у подножия аппарели, сделал знак водителю, чтобы тот съезжал, но никакой реакции не последовало. Тогда он размеренным шагом поднялся и постучал по броне.

– Поехали, чего вы там ждете?! Открылась дверца, высунулся водитель.

– Не можем, сержант. Не хочет заводиться, тварь.

Из башенного люка показалась голова командира. Он уже открыл рот, но, посмотрев на Малинина, счел за лучшее промолчать.

– Пошел, кому говорят! – рявкнул сержант.

Он посмотрел на другие машины, скопившиеся позади застрявшего автомобиля. Прыгунки повсюду – прикреплены к притолоке, бортам. В «очереди» находилось еще три броневика, а дальше дрожала от нетерпения, взвывая двигателем, мобильная минометная установка, стиснутая другими. Он разглядел практически бесполезный в данных условиях беспилотный разведывательный аппарат «Певчая птица». Командир 15-го взвода Муравьев стоял на крыше второго «кадиллака», словно пытаясь сдвинуть с места первую машину усилием воли.

Однако водитель автомобиля продолжал мотать головой.

– Ну не заводится, и все тут! На борту работала как штык, а сейчас не хочет!

Малинин нагнулся поближе к нему.

– Сейчас я объясню тебе это простыми словами – так, что даже ты своей тупой башкой поймешь. На этой паршивой планете только одна посадочная полоса. И ее занимает этот паршивый челнок, который никак не может разгрузить десяток паршивых телег, которые нужны батальону, чтобы оккупировать эту паршивую планету, потому что твоя паршивая, вонючая куча железа блокирует этот паршивый выход.

И Малинин, дав выход накопившейся злости, изо всех сил ударил по «кадиллаку» ногой.

Двигатель ожил.

– Спасибо большое, батальонный сержант, большое спасибо! – заглушив стук пулеметных очередей вдалеке, заорал изо всех сил водитель и пустил автомобиль вниз.

Все еще под впечатлением инцидента, Малинин продолжал стоять наверху; мимо него спускались одна за одной громыхающие чудовища.

– Ну и дубина же ты, Пригал, – наконец произнес он, покачав головой.

Сидя на броневике, направлявшемся в Преторию, Санмартин оторвал руки от поручней на башне и, сплевывая пыль, спросил Верещагина:

– Это правда, что вы ворвались на территорию на четырех броневиках, едущих бок о бок, и каждый сукин сын насвистывал «Маленьких оловянных солдатиков»?

– Ничего подобного, Рауль. У нас эта штука есть на кассетах. Как говорит Матти…

– Я знаю: патроны нынче дороги. А что мы сделали с двумя другими прыгунками?

Рядом с дорогой они увидели изрытую взрывами почву – работу ракет с «Графа Шпее», которые «выкопали» и искромсали телефонный кабель.

– Я их отправил с несколькими вашими солдатами в Йоханнесбург – просеять транспорт на дорогах.

– Мы что, действительно собираемся брать Преторию двумя взводами, без поддержки?

– Рауль, ты иногда слишком волнуешься.

– Я? Волнуюсь?

– Подумай сам. Подполковник Кимура, который командует батальоном белуджей, воображает, что ведет полномасштабную войну. Как бы ни были ошеломлены местные, но, когда в них палят, они отвечают тем же. Адмирал Ли не верит, что кто-то будет в нас стрелять. Если мы скажем об этом их милиций, то они, думаю, согласятся с его доводами.

Верещагин быстро пригнулся, чтобы не напороться на нависшие над дорогой ветки.

– Теоретически все они добропорядочные подданные Империи. Ссорятся не с нами, а с «ЮСС» и между собой. Они были уверены, что имперские войска не придут сюда и через тысячу лет. Так что мы можем без особых проблем выйти из положения. Надо побольше улыбаться и махать ручкой.

Они приближались к повороту и увидели, что там стоят две машины разведки.

– Что там случилось? – крикнул Верещагин, сложив руки рупором.

Стрелок с машины сплюнул.

– Засада. Легкое стрелковое оружие и пулемет. – Потом он задрал голову: в небе парил «Щебетун» лейтенанта Окладникова. – Вот сейчас наша птица их зарисует… – Помолчав, стрелок добавил: – Нервные какие-то… Мы решили развернуться, чтобы предупредить вас.

– Бронебойного у них ничего нет, а то бы наверняка уже пустили в ход.

– Вы отвечали на огонь?

– Нет, сэр.

– Молодцы. – Верещагин легонько постучал по башне. – Сергей, оставь люк открытым. Если начну барабанить по крыше, сразу остановитесь. И пожалуйста, не стреляй, пока я не прикажу. Поставь «Маленьких оловянных солдатиков» и демонстративно наведи на них 90-миллиметровку, чтобы всех пот прошиб. Это их, по-моему, образумит. А где флаг?