Время жатвы (СИ) - Свистунов Николай

— Вот не надо этого. Я же вижу что твориться, — предельно собрано и без намёка на возможные слезы ответила на мои слова супруга. — Забудь, что там когда-то сказал папа. Сейчас не время об этом вспоминать. Возможно, он вообще уже мертв или превратился в монстра. Вообще мама и папа наверняка уже мертвы или обратились в чудовищ, но мы все равно просто обязаны проверить. Они были на даче, если что, — тут Ольга стала видимой и констатировала. — Невидимость первого уровня. Всего пять минут. Могла бы включить снова, но нужно десять жизненной силы, а у меня столько нет.

— Как я рад, что ты цела, — увидев родное лицо и резко меняя скользкую тему, провел тыльной стороной ладони по щеке любимой женщины.

Услышавшему имя Ольга русскому человеку обычно на ум приходит девушка со славянской или хотя бы европейской внешностью, но моя жена так не выглядит. В ее внешности легко угадывается изрядная примесь татарской крови. Если быть точным она полукровка. Ее отец татарин, а мама русская. От отца Олюшка унаследовала темные волосы, форму глаз и некоторые черты лица, так что принять ее за русскую, мягко говоря, сложно. Возможно, именно благодаря смешению кровей она получилась столь красивой, что я готов любоваться ею днем и ночью, несмотря на то, что мы в браке уже относительно приличное время. За это время некоторые успевают нажиться и развестись, а у нас прямо длинный медовый месяц.

Обратил внимание, что в ее облике появилось нечто новое. На щеках и лбу имелись точки, сгруппированные в треугольники. Такие же треугольники, расположившись по бокам шеи, выглядывали из-под воротника. Нарисованными они не выглядели. Скорее походили на чуть выпирающие родинки, да вот только цвет имели не привычный, а совсем уж бледно-зелёный. Будь освещение чуть похуже, и я бы, наверное, их и не заметил.

— Я тоже рада, что ты жив, — супруга положила мне левую ладонь на щеку внутренней стороной.

Правая рука её оказалась занята железной, слегка измятой, поцарапанной и сильно заляпанной кровью ножкой от чего-то. Понятно, что именно ей она набила столько зомби, что взяла второй уровень и выучила умение. Так и представилось, как моя девочка из невидимости раскраивает своим орудием головы зомби одному за другим. Как она пробирается к пожарному выходу метр за метром. Аж гордость берет, что это моя жена. Не кисейная барышня и не фарфоровая кукла, а настоящий боец. Но помимо гордости еще берет и страх. Она легко могла погибнуть и этого нельзя отрицать.

— Это что такое? — еще раз провел по щеке, касаясь точек.

— Что? — она не сразу сообразила, о чем я. — Ты об этом? — любимая показала мне тыльную сторону руки с треугольником бледно-зелёных родинок в центре кисти и по одной на каждом пальце. — Они появились, когда я изучила Покров невидимости. Они как-то с ним связаны. Родинки немного зудят, когда я использую Покров.

— Хорошо, — кивнул, решив, что еще не знаю, что думаю по этому поводу.

Идиллию прервал синемордый уродец, приковылявший следом за мной от входа в ТЦ. Пока я бежал, то оторвался от него, но тварь оказалась не так тупа. Она не забыла, за каким углом я скрылся, и не потеряла направление. Возможно, в этом монстру помогли выйти к нужному месту наши голоса, ведь говорили мы не таившись. Он же не глухой. Наверное.

— Дай-ка я его, — Ольга, вывернулась из объятий, которые я еще только собирался разжать, чтобы самому угомонить монстра.

Новоявленная крушительница черепов обогнула меня и направилась навстречу упырю, но невидимой не стала. Я не сразу, но припомнил, что для активации Покрова ей нужно десять жизненной силы, а их у нее нет. Однако возражать я не стал. Супруга слышала и видела примерно то же самое, что и я, так, что все риски понимала. Уверен, что мы до сих пор не превратились в монстров только потому, что кого-то убили. Мы живы, потому что взяли в руки оружие и оказались готовы убивать. Еще благодаря оружию и решительности мы стали сильнее монстров, но это может быстро измениться. Прокачанный оборотень тому хороший пример. Уверен, что он стал таким не от рождения, а от того, что много убивал. Если мы не наберем жизненной силы, если не станем сильнее, то долго не протянем. Без убийств мы обязательно и быстро погибнем. Хорошо, что она приняла это, как и я.

Сейчас мне оставалось только подстраховать супругу. По этой причине, на всякий случай, я упер приклад дробовика в плечо и взял тварь на прицел. У меня как раз пулевой патрон в патроннике. Разлета картечи не будет, так что если не промажу, то и дорогую сердцу женщину точно не задену. Было бы обидно и горестно самому пристрелить любимую, выжившую во время творящегося в полный рост апокалипсиса.

По счастью подстраховка не пригодилась. Ольга имела навык борьбы с такими монстрами и без невидимости. Она вела себя уверенно. Женщина постепенно, шаг за шагом, отступая, резкими ударами своего орудия переломала тянущиеся к ней конечности с отросшими когтями. Много времени это не заняло. Потом, когда руки твари повисли плетью, любимая сместилась так, чтобы оказаться сбоку от противника и пинком опрокинула того на землю. В несколько ударов, скалясь точно зверь, женщина размозжила твари голову и смахнула рукой карту с жизненной силой, появившуюся над трупом.

— Четыре силы, — рассказала жена мне что получила, показывая этим, что с ней все в порядке и она готова к новым свершениям.

— Ты ее оружием Жатвы не объявила? — я кивнул на трубу, еще раз обдумывая план ближайших действий.

— Нет, конечно. Мне бы автомат какой, — она только что не фыркнула.

— Хорошо бы. Я бы тоже не отказался, — кивнул и вздохнул, объявляя решение и его причины. — До дачи твоих родителей мы сейчас меньше, чем за час не доедем. Сначала заедем домой, и возьмём патроны. У меня с собой всего ничего осталось. К родителям поедем через оружейный. Там почти по пути. Попробуем затариться тем, что там найдется. Может, и тебе что-то по руке подберем, а то с трубой, как-то уж больно рискованно, — проговорил, ожидая возражений, но их не последовало.

— Тогда поехали быстрее. Куда ты там дел свой мотоцикл? — жена дернула щекой, что с ней бывало в минуты особого нервного напряжения.

Из-за этой невольной мимики я понял, что происходящее даётся ей не так просто, как кажется со стороны. Впрочем, как и мне. Я перед ней стараюсь выглядеть непоколебимой гранитной скалой, и она строит из себя старого и все в этом мире видевшего индейского вождя. Если задуматься, то довольно опасная ситуация, но мы оба хотим быть опорой друг для друга, а не обузой.

— Вот, — я достал из кармана нужную карту, материализовал мотоцикл и придержал его, чтобы тот не завалился на бок.

— Как твоя спина? — Ольга интересовалась этим, хотя в принципе спина уже давненько не напоминала о травме.

— Нормально, — отмахнулся я и оседлал железного коня. — Садись. Едем.

Дама моего сердца устроилась позади на возвышении сидения и обняла меня руками. Трубу она не бросила, а сунула подмышку самым грязным концом назад. В принципе она у нее вся не чистая, но Ольга в отличие от меня надела кожаную курточку, а не олимпийку, так что если что ототрет. Моя же куртка осталась в раздевалке с вампирятами, как и шлем. Свой шлем жена из кабинета прихватить тоже не смогла или попросту забыла. Уж о нем-то она точно думала в последнюю очередь.

По парковке мы проехали беспрепятственно, но перед выездом на дорогу пришлось притормозить. По ней неслась, всем известная в городе, бронированная и тонированная в хлам Тойота Форчунер — личный автомобиль нашего, не всеми любимого мэра. Не знаю, каких обстрелов этот человек боялся, но то, что его автомобиль прошёл через фирму, за большие деньги многократно повышающую защитные свойства любых транспортных средств, это совершенно точно.

Возможно, за рулём бронированного джипа находился сам мэр, но я бы скорее поставил на его бессменного водителя и по совместителю верного телохранителя Вадима Панова. С этим мужчиной я имел пусть не сильно близкое, но личное знакомство. Уж если у кого и были шансы на выживание в творящемся аду, то это точно у Панова. Разряд по самбо, несколько лет службы в спецназе ГРУ, пара горячих точек за плечами. Я рядом с ним безобидный мальчишка в коротких штанишках.