Восхождение к Дао. Жизнь даосского учителя Ван Липина - Чэнь Кайго

Дождавшись, когда снег стаял и погода наладилась, Цюй Чуцзи спустился с горы и пришел к речке, которую в округе звали Паньци. Русло у этой речки было очень узкое, и поэтому в дождливую пору течение в ней становилось таким бурным, что никакой мост этот поток не выдерживал, а в сухую погоду вода в речке спадала настолько, что лодка по ней не проходила, и путникам приходилось переходить ее вброд. Видя, как много неудобств причиняет река Паньци, Цюй Чузци подумал: «Почему бы мне не сделать здесь какое-нибудь хорошее дело, не помочь людям? Добрые дела — основа совершенствования в Дао». И он стал переносить путников через речку на себе, а сам поселился поблизости, в заброшенном храме. Днем он носил людей с одного берега на другой, а по ночам упражнялся в медитации. Так он прожил шесть лет, ни на день не отступив от заведенного порядка. За эти шесть лет он немало преуспел в совершенствовании, семь раз переживал «великую смерть»[8] и вновь возвращался к жизни. Воля его все крепла, сердце все больше утверждалось в искренности, и в конце концов он полностью превзошел «три нижних мира».

Закончив свой рассказ, Чжан Хэдао помолчал и добавил:

— Патриарх Цюй говорил: «Коли не рождается ни одной мысли — значит ты свободен. Коли в сердце нет ничего — значит ты Блаженный и Будда»[9]. Вот так святые люди древности, не щадя себя, совершенствовались в Дао.

Чжан Хэдао погладил рукой бороду и, бросив испытующий взгляд на Ван Липина, спросил:

— Ну что, парень, понял?

Липин, словно очнувшись под пристальным взором даоса, сказал в задумчивости:

— Понял…

— Что же ты понял? — опять спросил старик.

— В сердце должна быть искренность, воля должна быть твердой. Только постигая Дао, взрастишь в себе подлинное естество, — без колебаний ответил Ван Липин.

— Молодец! Кое-что уловил, — рассмеялись ученики. Но Чжан Хэдао на сей раз не был склонен шутить.

— Липин, — строго спросил он, — ты хочешь постигнуть Дао?

— Да, хочу, — таким же серьезным тоном ответил Липин. — Но я не знаю, как это сделать. У меня ведь нет учителя.

Откуда было Липину знать прошлое трех старцев, сидевших перед ним?

— Хорошо, — сказал Чжан Хэдао и переглянулся со своими учениками. Было ясно, что старики уже обсудили меж собой это дело и теперь только ждали «окончательного решения».

После некоторого молчания Чжан Хэдао продолжил:

— Липин, если ты и вправду хочешь постичь Дао, не горюй о том, что у тебя нет учителя. Как ты думаешь, кто мы такие, откуда взялись? Мы и есть преемники мудрости, которую завещал своим ученикам почтенный Цюй Чуцзи, Эта мудрость передается из поколения в поколение вот уже семь с лишним веков. Я — преемник почтенного Цюй Чуцзи в шестнадцатом колене, а эти двое — в семнадцатом. Мы уже старые люди и должны передать нашу мудрость тем, кто пришел в мир после нас. Если хочешь постичь Дао, ты должен быть готов к трудностям. Нужно научиться делать добро и копить в себе то, что зовется «благими заслугами». Тогда через много лет ты сам, даже незаметно для себя, постигнешь Великое Дао.

Лао-цзы, основатель даосизма. Гравюра XV в

Это была необычная ночь для Липина. Его судьба была решена.

Чтобы достичь высокой цели, нужно прежде иметь прочную опору. Чтобы стать примером для других, нужно прежде много работать над собой.

В древней даосской книге, которая именуется «Сокровенный канон чистоты и покоя, возвещенным Высочайшим Старым государем», говорится: «В Дао есть и чистое, и нечистое, и движение, и покой. Небо чисто, Земля нечиста. Небо движется, Земля покоится, Мужское чисто, женское нечисто. Мужское движется, женское покоится. Чистое — исток нечистого. Движение — основа покоя, Если люди смогут извечно хранить в себе чистоту и покой, Небо и Земля вернутся к своему естеству. Дух человека находит отдохновение в чистоте, но сознание норовит загрязнить его. Сердце человека находит отдохновение в покое, но страсти беспрестанно возмущают его. Отриньте без колебания страсти — и сердце успокоится само по себе. Очистите свое сердце — и дух сам по себе станет чист».

В этих словах заключена глубочайшая правда человеческой жизни. Они очень просты, но следовать им на деле не так-то просто. В чем же здесь трудность? Не в чем ином, как в требовании «очистить сердце, погрузиться в покой». Вот с этих простых и все же таких трудноосуществимых принципов старцы даосы начали обучение Ван Липина. Перво-наперво Липину предстояло пройти этан «осознания заблуждений».

Что такое «осознание заблуждений»? вы думаете, речь идет о раскаянии в совершенных прежде поступках? Но в каких прегрешениях мог раскаяться Ван Липин, которому тогда едва стукнуло тринадцать? Смысл даосского «осознания заблуждении» гораздо глубже. Даосы считают, что человек уже в утробе матери усваивает неверные реакции, привычки и представления, не соответствующие реальности Дао. Это и называется по-даосски «заблуждениями». От них и нужно освобождаться в первую очередь, Освободиться же от «заблуждений» можно лишь посредством, как говорят даосы, «дознания о себе», когда человек беспристрастно судит сам себя и сам себя понуждает измениться к лучшему. Таков смысл даосского «освобождения от заблуждений».

Люди, погрязшие в мирской суете, употребляющие все свои силы и знания для того, чтобы добиться выгоды и славы для себя, не понимающие смысла нравственного совершенствования, даже не догадываются, сколь велики их «заблуждения» и как далеки их представления от реальности. Поэтому смысл «освобождения от заблуждений» заключается прежде всего в том, чтобы решительно стряхнуть с себя привычки и условности суетного быта, научиться смотреть на жизнь по-новому, можно сказать — заново родиться.

Путь «освобождения от заблуждении» у даосов включает в себя три этапа. Вначале послушник безвыходно находится в темной комнате, не имея определенного занятия. За пару месяцев такой жизни его «дикая природа» мало-помалу рассеивается, и тогда можно переходить ко второму этапу, когда в той же темной комнате человек сидит в медитации, постепенно увеличивая время, отводимое на такое сидение. На третьем этапе послушник находится в обыкновенной уединенной комнате, но ежедневно уделяет сидячей медитации более четырех часов.

В кузнице, где поселились даосы, имелась небольшая комнатка без окон, служившая когда-то чуланом.

В ней валялись заготовки для кузнечного дела и разный хлам. Липин очистил комнатку от этой рухляди, подмел в ней, и комната для «освобождения от заблуждений» была готова,

Однажды утром, после завтрака Ван Липин, как обычно, вышел из дома со своим школьным ранцем, но не пошел в школу, а направился прямиком в кузницу, где жили старые даосы. В последнее время учеба в школе перестала его интересовать. Теперь у него было одно желание: стать таким, как эти трое даосов. Ведь старики рассказывали ему удивительные вещи, о которых в школе не услышишь, К тому же он уже знал: тот, кто хочет постичь Дао, должен посвятить этому делу всю жизнь и ни о чем другом не помышлять.

Когда Липин вошел в кузницу, старики сидели на полу, погрузившись в медитацию. Липин тоже опустился на пол, скрестил ноги и попробовал сесть точно так же, как сидели старики. Вдруг Чжан Хэдао положил ему руку на плечо и спросил:

— Ты твердо решил учиться у нас? Не будешь потом жалеть?

— Решил твердо и ни о чем жалеть не буду! — выпалил Ван Липин, глядя на даоса широко открытыми глазами.

— Хорошо, хорошо. Но тебе пока сидеть не нужно. Вставай и слушай, что я тебе скажу. Если ты решил постигать Дао, начинать надо с самого начала. И помни, что бояться трудностей — последнее дело. Понял?

— Понял. А с чего следует начинать?

— Не торопись. Будешь торопиться, ничему не научишься. Сегодня у тебя будет первый урок. Ничего особенного тут нет, только нужно делать все. как я тебе скажу. Если этот урок не выучишь, больше к нам учиться не приходи.

— Хорошо. Я все сделаю так, как скажет учитель, — Липин назвал Чжан Хэдао «учителем», хотя формально он еще не мог считать себя учеником Чжан Хэдао.

Старый даос не стал укорять юношу за то, что тот всуе произносит столь ответственные слова, а только приказал:

— Иди за мной, — и быстро вышел из комнаты.

Ван Липин поспешил следом за ним и вскоре очутился перед дверью, ведущей в бывший чулан. Указав рукой в темноту чулана, Чжан Хэдао сказал ему:

— Ну, парень, заходи. Посиди-ка там спокойно. Пока тебя не выпустят, сам наружу не просись. — С этими словами он втолкнул Ван Липина в чулан, запер дверь и ушел.

Ван Липину и в голову не могло придти, что «учитель» выкинет такой номер. Вокруг было темно хоть глаза выколи.

«Зачем меня тут заперли? — подумал Липин. — Наверное, учитель хочет проверить, действительно ли и хочу постигать Дао. Что ж, посижу здесь, он увидит, что я вправду хочу у него учиться и рано или поздно выпустит меня».