Мой муж (СИ) - Литвин Светла

Все неудобства отошли на второй план, как только мы поднялись выше деревьев. Намного выше. Дух захватывало от этого невероятного ощущения полёта и простора. Я даже дышать нормально не могла. Каждый раз приходилось делать глубокий вдох, словно не в воздухе лечу, а выплываю из-под воды после длительной задержки дыхания. 

Масштабы всего чем владел Исаев, просто поражали. Поля с кукурузой, пшеницей и кормовые, с высоты выстраивались в природное лоскутное одеяло. Я смотрела во все глаза на эту красоту и жалела, что мне не на что всё это заснять. Телефон с простой камерой только испортил бы эту красоту. Одна волна захлестнувшего меня восторга немного отступила, я просто наслаждалась видами, как тут же новая порция впечатлений. 

Мы пролетели кормовое поле с уже заготовленным сеном, перемахнули защитную лесополосу и вертолёт завис над пастбищем. Несколько не сотен, а тысяч лошадей понеслись прочь от страшной для них машины. Лошади поднимали копытами в воздух такой столб пыли, что с высоты он казался развивающейся мантией тянущийся от несущегося вперёд табуна. 

Это был восторг, это была любовь с первого полёта.

После того как сели, меня ждало новое потрясение. Лопасти вертолёта продолжали крутиться, и нам нужно было выходить в этот момент. Я не могла это сделать. Просто ступор наступил и непонимание, как можно вылезти из этой адской машины, когда над головой с дикой скоростью крутятся здоровенные лопасти?! Как?! Я так и видела, что как только высунусь, так сразу же останусь без головы. И это притом, что Исаев и его рабочий уже выбрались на землю и их головы были на месте.  

Но страх не позволял мне сделать шага, я даже отодвинулась подальше от выхода. Исаев недолго мне что-то кричал, пришёл на помощь почти сразу, поняв, что сама я при таком обстоятельстве не выберусь.  

Он вернулся за мной, протянул руки и буквально выволок из вертолёта. Всё что я могла в этот момент сделать, так это пригнуть голову, пряча её за пухлым Медвежачьим тельцем. Едва мы отошли на небольшое расстояние от вертолёта, эта адская машина взмыла вверх, поднимая в воздух пыль и разгоняя ветер. Сила была такая, что у меня резинка слетела, волосы били по лицу, а я не могла открыть глаз так страшно было.   

И даже несмотря на то, что ногами уже ступила на землю, я ещё долго находилась под впечатлением. Но мне эти впечатления разделить было по-прежнему не с кем. Как только вертолёт улетел и всё стихло, меня оставили в сторонке. Исаев что-то обсуждал с рабочим, или кто там это был, я не знаю. После полёта меня штормило, голова шла кругом, и не выдержав, я сначала села, а потом и вовсе легла прямо на скошенную сухую траву, пялилась в небо.  

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну как тебе? Понравилось? — спросил Исаев, подойдя спустя минут двадцать, смотрел на меня сверху, загораживая солнце своей тенью. 

К этому моменту я уже успокоилась. Развеялся порыв рассыпаться в поклонах с благодарностями за столь чудесное свидание.  

— Класс! — показала Исаеву палец вверх, выдавливая из себя улыбку.

— Поехали дальше, — позвал меня за собой, и пошёл к машине.

Даже подняться мне не помог.

Гад!

После такого объёма впечатлений я с трудом меняла своё положение из горизонтали в вертикаль. Подняться было сложно словно накануне копала картошку. Все пятнадцать соток. Одна!

— Отвезите меня домой, я спать хочу, — жалобно попросила, карабкаясь с трудом в машину.

— Чем же ты ночью занималась, милая? — Исаев окинул меня своим косым взглядом, намекая на какие-то непристойности.

— Да уж точно не тем, о чём вы подумали.

— А о чём я подумал? — серьёзно спросил Исаев, о чём-то задумавшись, а потом с наигранным возмущением заявил, — Ах ты похабница молодая! — и расхохотался по итогу, заводя машину.

— Юмор у вас отвратительный! Сами шутите и сами же над своими шутками смеётесь. — я понимала, что своими действиями не отдаляю неизбежного, только сама себе палки в колёса втыкаю, но не могла смолчать, когда этот Медведь надо мной так потешался.

Только мне нужно было как-то навстречу к нему шагать иначе денег на побег мне не собрать!

— Ну если бы я шутил не над тобой, я бы ещё поверил, — ответил Исаев, как мне показалось с плохо скрываемой обидой в голосе.

Я задумалась на несколько секунд над этим и по итогу всё же отмела эту мысль. Такие как Исаев не умеют обижаться им вообще всё равно. Таким как он всё что ни скажи, а как с гуся вода.

— Куда вы меня везёте? На земле вчера валялись, в воздухе сегодня летали, следующая точка утопление непокорной невесты? Решили не откладывать на завтра? — не знаю зачем я это всё говорила вместо налаживания общения, словно тешила мифическую надежду что Исаев от меня откажется сам.

— На конюшню надо заехать, яблоки сбросить, которыми ты меня вчера осыпала. Вчера ты перешла со мной на ты, в связи с этим хочу задать тебе вопрос, Ника, — он сделал паузу, вынуждая спросить.

— Какой?

— Банальный. Долго выкать мне будешь? — не глядя на меня спросил Исаев.

— Постараюсь, но сложновато. Возраст ваш не позволяет к вам на ты обращаться.

— Чем тебя мой возраст не устраивает? Я мужчина в самом расцвете сил, как говорится.

— А сколько вам? Выглядите лет на тридцать пять, сорок, — старалась поддерживать беседу, сразу резко изобразить расположение было бы провалом.

Исаев не дурак. Раскусил бы на раз мой шкурный интерес.

— Ну вот видишь, значит я неплохо сохранился.

— Это фраза звучит угрожающе. Что значит неплохо сохранились? Вам пятьдесят? Или больше? — от моего неподдельного ужаса в глазах Исаев снова расхохотался.

— Значит на свой возраст выгляжу. Тридцать шесть было по весне.

— Вы могли бы быть моим отцом, — на мой взгляд, это было очень обидное заявление, но ему хоть кол на голове теши.

Всё равно ему.

Рассмеялся с новой силой.

— Ой! Весело с тобой, милая. Благо мозги на месте со мной всегда, и даже в восемнадцать лет. Я и тогда думал головой, а не членом. Меня волновало, где бы свинину подороже загнать, чтобы выгодный участок успеть выкупить, — с удовольствием рассказывал Исаев.

— Ну хорошо, допустим. А почему я? Что, ровесницы вам не любы?

— Неа, мне ты вот приглянулась, а разница в возрасте — это ерунда. Чем она помешать может? Эта разница твоя.

— Разница в возрасте в восемнадцать лет это целая пропасть. У нас с вами разные вкусы и интересы. Мы с вами под одной крышей точно не уживёмся, — пыталась воззвать к разуму Исаева, всё-таки грабить и обманывать его мне не хотелось.

— Вкусы, интересы, не уживёмся... Что ты лопочешь, милая? Тебе рожать надо, а не ерундой головку свою белокурую забивать. Сама посуди что тебя ждёт?

— Город! — произнесла мечтательно.

— Город, — хмыкнул Исаев, — Замуж выскочишь ещё недоучившись, потом академ возьмёшь и в декрет. По первости может и будешь утешать себя, что вот родишь, ребёнка в ясли, а по факту на тебя и ребёнка посыпятся болячки, потому что в городе для тебя воздух и вода не та. Здоровье надорвёшь и своё, и детское, мужик твой загуляет, пить пивко с друзьями ему будет интересней чем сопли вам подтирать. Они же городские совсем другие. Слабые. Потом развод и вернёшься ты на родную землю, — с горечью закончил Исаев. 

— Да вам романы надо писать, такая бурная фантазия! — посоветовала ему и уже сама расхохоталась.

— Это не фантазия, это соседка ваша Курпатова, дояркой у меня работает. Первой красавицей у нас в школе была, да что там, по всему посёлку красивей не сыскать было. Коса до колена, зубы белые, глазищи как озёра. А итог?

А итог действительно был так себе. И ладно там с внешностью беда случилось, вот то, что у неё дочка с астмой промаялась в начальной школе, это я отлично помнила. Сама ей однажды трясущимися от страха ручонками в портфеле искала ингалятор, пока та в приступе задыхалась на моих глазах, а учительница где-то запропастилась.