Мера хаоса - Дмитрий Казаков

Вокруг столба цепью выстроились стражники, солнце блестело на шлемах и наконечниках копий.

– Что тут у вас? – спросил Хорст у вертевшегося рядом лысого мужика в припорошенной стружкой одежде.

– Одержимого Хаосом жечь будут, – бодро отозвался мужичок, – почитай, с зимы такого не было…

От храма послышалось многоголосое пение, и из дверей святилища Порядка выступили несколько младших служителей с колокольчиками в руках. За ними в кольце стражников Шагал оборванный заросший человек. Волосы скрывали его лицо, но Хорст знал, что оно, как и тело одержимого, покрыто кровоточащими язвочками.

Хаос метит тех, кто впустил его в сердце.

Толпа смолкла, скованная ужасом, многие осенили себя знаком Куба.

За осужденным шел теарх в кубической шапке, отороченной белым мехом горного медведя. Замыкали шествие еще шестеро младших служителей с горящими факелами.

Когда до столба оставалось меньше десяти шагов, одержимый вскинул голову.

– Сгинете, твари! – Крик его оказался неожиданно громким. – Солнце изойдет гноем… деревья оживут, а скалы раскроют пасти… блевотина ваша покроет землю…

Хорст, слушал полные злобы вопли спокойно. Он не раз сталкивался с одержимыми и знал, что завладевший ими Хаос уродовал не только тело, но и рассудок. В считаные дни здоровый разумный человек мог превратиться в рехнувшуюся развалину.

И выход тут был только один – костер.

Не обращая внимания на корчи и крики одержимого, стражники расковали его и привязали к столбу. Факельщики стали вокруг, а теарх расположился между осужденным и толпой. Он держал в вытянутых руках лист пергамента, который трепетал на ветру.

– Во имя Вседержителя-Порядка, да простирается его длань над нами вечно, – сильный голос разнесся над площадью, и толпа стихла, – святая церковь Эрнитона с величайшей скорбью извещает, что бондарь Ренсти предал себя в лапы Хаоса…

Теарх зачитывал обвинительную речь, какую произносят перед каждым сожжением. Одержимый корчился в путах, лицо его кривилось, рот открывался, но из него не вылетало ни единого звука. Сила Порядка сковала его язык не хуже железа…

– Поджигайте, – велел теарх, закончив речь.

Шесть факелов опустились одновременно. Сухое дерево занялось сразу, по груде дров с треском поползли огненные язычки. Осужденный вздрогнул, лицо его исказилось, и до ушей собравшихся долетел истошный, полный злобы и муки вопль:

– Проклинааааюююююю!..

Крик стих, остался только гул ревущего пламени. Серый столб дыма, взвивающийся к синему небу, постепенно почернел, повис на месте, точно колонна из темного камня.

Сила Хаоса исторгалась из разрушаемого тела. Внутри темного столба вспыхнула багровая молния, за ней еще одна, глухой рокот донесся из поднебесья.

– Изыди! – теарх вскинул руки. – Сгинь, во имя Вседержителя– Порядка!

Порыв ветра примчался с севера, растащил казавшийся плотным столб на отдельные пряди и унес на юг.

Огонь вспыхнул нестерпимо ярко, поднялся, с низким рыком охватил привязанную к столбу фигуру. Хорст с ужасом заметил, что та двигается. Одержимый все еще был жив!

Когда шевеление прекратилось, пламя отпрянуло, словно насытившийся дикий зверь. У тлеющего столба скрючился обгорелый человеческий остов. Он вздрогнул, качнулся и рассыпался черным пеплом.

– Сожжение свершилось! – объявил теарх. Толпа дружно вздохнула, и люди стали покидать площадь.

Хорст прошел неподалеку от места казни. Служители, бормоча молитвы, заливали костер освященной водой, теарх расхаживал вокруг с самодовольным видом, словно собака, почуявшая дичь.

Улицу Пекарей проще всего оказалось найти по запаху. В ее окрестностях аромат свежего хлеба перебивал обычную для большого города вонь нечистот и мусора.

– Скажи-ка, – спросил Хорст у мальчишки в фартуке, который семенил навстречу и тащил на плече здоровенный лоток с хлебами, – где тут можно найти Кривого Лорча?

– Кого? – Глаза парнишки, ученика из какой-нибудь пекарни, выпучились.

– Кривого Лорча, – повторил Хорст. – Ведь это улица Пекарей?

– Она самая, – подтвердил мальчишка, – только такого тут у нас отродясь не водилось…

Ученик побежал дальше, а Хорст остался стоять посреди улицы с глупо раззявленным ртом.

Он точно помнил задание мага – Эрнитон, улица Пекарей, Кривой Лорч.

Оставалось предположить, что мальчишка попался не слишком понятливый. Пройдя десяток шагов, Хорст заглянул в одну из хлебных лавок, рассчитывая узнать хоть что-нибудь. За прилавком обнаружился древний дед, заросший бородой по самые уши. Из белых волос сверкали серые живые глаза.

– Что угодно господину? – прошамкал старик. Судя по всему, торговец уже заметил лошадь, которую Хорст привязал снаружи, и амулет, болтающийся на шее посетителя.

– Где здесь живет Кривой Лорч?

– Во имя Творца-Порядка, – на бородатой физиономии отразилось искреннее недоумение, – семьдесят лет тут живу, а никогда не слышал о таком…

Хорст растерянно заморгал. Может, Витальф Вестаронский что-то напутал? Или нарочно дал посыльному невыполнимое задание? Или хотел с его помощью достичь совсем других целей?

– Не желаете чего-нибудь купить?.. – Оторопевшего Хорста вернул к реальности вопрос хозяина лавки. – У нас лучшие караваи во всем городе! Есть сдоба, пироги…

– Нет, благодарю, – ответил бывший сапожник и заспешил на улицу. Здесь он отвязал лошадь и побрел прочь.

В Эрнитоне, в котором насчитывалось несколько десятков тысяч жителей, найти человека, зная только его имя, не проще, чем наловить рыбы при помощи топора. Да и непонятно, как искать?

Что же остается? Вернуться в Вестарон, не выполнив поручения? Страшно, маг наверняка разгневается. А от Разозленного чародея трудно ожидать чего-либо хорошего. Превратит в жабу или в червяка, а то и вовсе проклянет каким-нибудь хитрым загибом…

Попробовать скрыться? При одном воспоминании о попытке свернуть с предписанного пути Хорст вздрогнул, на мгновение ему почудилось, что он вновь слышит зловещий шелест за спиной…

Ничего не оставалось, как возвращаться.

Подняв голову, Хорст обнаружил, что, размышляя, забрел к самому порту. Торчали мачты стоящих у причалов кораблей, набегающие на берег волны пахли водорослями и тухлой рыбой.

За отливающей зеленью водной гладью виднелась стена, опоясывающая гавань. Лоснящаяся каменная глыба выступала из воды примерно на три человеческих роста, а в море вел ограниченный мощными башнями проход, достаточно широкий, чтобы проплыли два судна.

Сейчас его перекрывала решетка из толстых железных прутьев.

Когда-то порты Полуострова обходились без стен, башен и решеток, но явившиеся двести лет назад из глубин «морские люди» вынудили обитателей земли все время помнить об опасности, исходящей от соленой воды.