Крепкий орешек - Родерик Торп

— Воспользуюсь твоим офисом. Я знаю, где он находится.

— Я пойду с тобой, — сказала она. — Здесь делать нечего — знай, сидим и только нахваливаем себя.

— Она всегда такая, — обратился Риверс к Лиленду. — А она многое вложила в это дело. Без нее оно не тронулось бы с места.

— Великолепно, — ответил Лиленд.

В офисе Стефани, расположенном в противоположном тому месту, где происходил вечер, углу здания, Лиленд подошел к окну и посмотрел вниз на улицу. «Ягуара» не было. Да, спугнул он парня или заставил изменить свои планы.

Джуди и Марк находились здесь, затерялись в темноте, смешавшись с толпой. Организация вечера была идеей Риверса. Сегодня утром позвонили из Сантьяго, и все будто с ума посходили. Сделка оказалась трудной, переговоры с правящей хунтой велись осторожно, все хранилось в секрете. Усилиями «Клаксона» она оставалась в тени, потому что она была женщиной, и это бесило ее. Риверс убедил ее, что доля вознаграждения, причитавшаяся ей, будет не меньше, чем у других. Ну что ж, поживем — увидим.

Лиленд подумал, что Стеффи выглядит усталой. На протяжении многих лет у нее было пять фунтов лишнего веса, теперь, похоже, — все десять. Если она кокаинистка, то ему еще надо радоваться, что она не потеряла аппетит. Но выглядит изможденной. Может быть, через несколько дней она захочет выслушать его, но не теперь. Единственное, что он хотел сказать ей, — то, как он гордится ею.

— Чтобы связаться с городом, набери девятку, — объяснила она. — Все необходимое найдешь в ванной. Встретимся в противоположной стороне здания.

Лиленд помахал ей. Сначала он нашел служебный телефонный справочник и набрал номер главного входа. Вахтер приветствовал его.

— Это Лиленд, тот, который только что прибыл. «Ягуар» уехал.

— Хорошо, я сообщу об этом. Не повредит. Может быть, этот парень ошивается где-нибудь по соседству, и они схватят его тепленьким. Как там идет веселье?

— Дым коромыслом, просто оглохнуть можно. Счастливого Рождества.

— К черту, у меня работа.

Лиленд решил позвонить Кэти Лоуган сегодня вечером, но не сию минуту, а попозже. В ванной все свидетельствовало о том, что Стеффи в полной мере научилась пользоваться своими льготами. Все выглядело так, словно здесь был будуар леди, только с душем и полностью оборудованным медицинским кабинетом. Приняв еще две таблетки аспирина, Лиленд снял пиджак и галстук, расстегнул воротник и закатал рукава. Затем расстегнул перевязь и положил браунинг на пиджак. В течение многих лет ему удавалось выходить сухим из воды и обходиться без оружия, но потом сверху был спущен приказ. Безоружный, он был опасен не только для себя самого, но и для других, да и практика показала, что пользоваться браунингом он умеет. Он всегда отлично стрелял, а сейчас, в этом возрасте, благодаря тренировке он стрелял еще лучше.

Лиленд не хотел, чтобы браунинг мозолил ему глаза, поскольку мысли его были заняты Эллисом. Скрученный долларовый банкнот — доказательство того, что он употреблял кокаин, — выдал парня с головой. Вот недоумок. Недоумками их звали в Лос-анджелесском полицейском управлении, поскольку эти ребята были уверены, что в отчаянном стремлении удовлетворить свои дрянные страстишки они могут обдурить власти. Не тут-то было. И Стеффи спала с этим типом! Лиленд хорошо знал свою дочь. Она всегда что-то пыталась доказать — своей матери, ему, Дженнаро, Эллису и всем мужчинам.

В любом случае Лиленду необходимо быть осторожным. В кабинете Эллиса он ушел от разговора о полицейской работе, потому что увидел долларовый банкнот. Марихуану, не боясь, курили все и везде, особенно в Калифорнии, однако кокаиновый бизнес переживал нелегкие дни преследования, поэтому трудно было предугадать поведение людей, которым вдруг намекнут, что впереди их ждут годы тюрьмы. Лучше быть таким же немногословным, каким, по мнению Эллиса, был Риверс. К глубокому разочарованию Лиленда, Стеффи недооценивала и его, своего отца. Она забыла о его жизненном опыте, который Риверс назвал шестым чувством.

Риверс понравился Лиленду не больше, чем Эллис, и не потому, что так заискивающе молол эту чушь о войне. Риверс был таким же жуликом, делягой, как и Эллис, только малость получше. Он подкупал своей техасской простотой, а простота, как известно, хуже воровства. Многим жителям восточных штатов так никогда и не удавалось понять этого, и техасцы всегда оказывались в выигрыше.

Техас — это другая манера поведения, другой подход, практически другая культура. Техасцу недостаточно просто обчистить кого-то, например вас; вы должны при этом с благодарностью смотреть ему в глаза, улыбаться и пожимать руку. Именно таким и был Риверс — образчик льстеца и подлизы. Одно утешало: Эллис считал себя не хуже Риверса, в чем сильно заблуждался.

Чувствуя себя разбитым после длительного путешествия, Лиленд попытался взбодриться: подставил голову под кран с холодной водой так, чтобы не намочить пластырь на лбу, окатил сзади шею и по локоть ополоснул руки. Потом он энергично растерся, чтобы кровь прилила к коже. Состояние улучшилось, ощущалась лишь внутренняя усталость, но спать больше не хотелось, и он мог еще несколько часов провести на ногах.

Он снял ботинки и носки. В шестидесятых годах, когда он впервые отправился по делам в Европу, он оказался в самолете рядом с пожилым немцем, управляющим американским филиалом одной оптической фирмы, который, начиная с первой четверти двадцатого века, пересекал Атлантику более семидесяти раз. Лиленд сказал, что работал на заводах Форда, изучая экономические преимущества поставки запчастей по воздуху, с тем чтобы сократить число кораблей, занимающихся транспортными перевозками. Старик без умолку разговаривал в течение всего полета от Вирджинии до Гамбурга, а Лиленд слушал его.

Старик знал Гитлера, которого называл крестьянином, не способным сформулировать собственное мнение. Из всех способов пересекать океан, которые он перепробовал за свою жизнь, этот, по его мнению, был самым безопасным. Почти два дня вы проводите в компании настоящих дам и джентльменов, преодолевая расстояние со скоростью сто миль в час на высоте в тысячу футов. «Да, удивительный был человек, просто кладезь премудрости». Если бы старик спросил его, что он делал во время войны, Лиленд солгал бы.

— Хотите — открою вам один секрет, господин бизнесмен? В конце дня, если вы падаете от усталости, помойте ноги, затем походите босиком минут десять, и вы снова почувствуете себя бодрым. Ощущение будет просто потрясающим.

Старик оказался прав. Поднимаясь и опускаясь на пальцах, в брюках с закатанными до колен штанинами, Лиленд перенес телефон дочери к окну, придерживая, поставил его на колено, набрал девятку, затем единицу, чтобы связаться с междугородней, потом код Сан-Диего и, наконец, номер Кэти Лоуган, который он помнил наизусть.

После двух гудков включился механический автоответчик.

— Привет. Я Кэти Лоуган. Сейчас меня нет дома, но, если вы сообщите свое имя и номер телефона после того, как услышите сигнал, я верну вам ваши десять центов. Или, может быть, позвоню. Так кто вы? Кончайте скалиться и говорите.

Ох уж эта Калифорния! Лиленд громко рассмеялся, когда услышал ее голос. С высоты тридцать второго этажа он увидел, как далеко внизу, со стороны Уилшира в переулок въехал грузовик и быстро спустился по пандусу в подземный гараж, расположенный под площадкой, опоясывающей здание. Лиленд стал перебирать в уме недавние события. Грузовик ехал слишком быстро, но не это привлекло его внимание.

— Кэти, это Джо Лиленд, с сегодняшнего дня — ваш друг из Сент-Луиса. Спасибо вам. Завтра у вас должен быть чудесный день. Я позвоню вечером и напрошусь на встречу с вами. Думаю, мы могли бы встретиться в Сан-Франциско.

Связь прервалась. Лента кончилась? Нет, непохоже. Нет низкого гудка. Телефон молчал. Он постучал по рычажку. Ничего.

Лиленд посмотрел на часы: восемь. Может быть, коммутатор отключается автоматически? Не имело смысла выходить на улицу, чтобы звонить еще раз. Это еще больше собьет ее с толку. Он стоял у окна, уставившись на огни на Голливудских холмах. Кто-то однажды показал ему Лорела Кэниона, но кто это сделал и когда, он не мог вспомнить.

Старый немец не подсказал решения еще одной проблемы — как снова надеть носки. Изменился звук работающей вентиляции, и это заставило его посмотреть наверх. Нет, дело не в этом. Вдруг, неожиданно, смолкла музыка. Он усиленно пытался понять, почему он обратил внимание на грузовик, и тут его осенило: это был тот самый грузовик, который он видел припаркованным в переулке по пути в Уилшир полчаса назад! Теперь ему не казалось странным, что парень в «ягуаре» быстро спрятал микрофон.

Телефон молчал.

И в тот момент, когда Лиленд собрался взять браунинг, он услышал женский крик.

В мгновение ока он был на ногах. Голова была ясной. Он надел перевязь, достал оружие, снял его с предохранителя и дослал первый патрон в патронник.