Призрак гнева - Нелла Тихомир

Хмурясь, он прислушался. Снаружи было тихо. Он посвистел, и ответом было грозное рычание. Так, сколько же их там…. Он нагнул голову. Три… нет, четыре. Четыре пса. Видал я этих волкодавов, здоровенные. Железный Лоб, видать, думает, я летать умею. Взмахну крылышками, и выпорхну отсюда! Запрокинув лицо, он посмотрел наверх. Эх, не сделал бы он чего отцу, пока я тут прохлаждаюсь. Ведь этот тип, похоже, на шпионах помешался. И ведь угораздило же нас попасться! Глупость какая!

Пленник ударил кулаком по стенке ямы — и скривился от боли. Облизал окровавленные пальцы. Надо успокоиться. Я все равно ничего не смогу поделать. Придется ждать. Черт знает, как теперь выбраться отсюда?

Он сел на землю. Как, интересно, этот тип докопался, кто мы такие. Ведь сначала-то он поверил, я знаю. Как он мог нас так быстро раскусить? Не понимаю.

Время потянулось медленно, в голову лезли невеселые, тревожные мысли. Сидя, юноша начинал замерзать уже через минуту. Он вскакивал, пытался двигаться, но в тесной яме нельзя было сделать и пары шагов.

Перевалило за полдень, когда наверху зарычала собака. Он прислушался, однако было тихо. Тогда он заслонил ладонью глаза. Сперва сделалось темно, но после, как обычно, он увидел.

Снаружи был человек. Один. Это был свой, потому что собаки перестали рычать. Человек двигался. Пленник уловил его иным, внутренним зрением, словно изнутри него глядели невидимые глаза. Он давно к этому привык, сколько он себя помнил, всегда было так. Одни люди называли его дар колдовством, а другие — шестым чувством, только все названия значили одно: он умел видеть и чувствовать то, чего не видят и не чувствуют другие.

Над отверстием раздался громкий шорох, и пленник убрал ладонь.

Кто-то смотрел сверху, голова и плечи человека вырисовывались в круге света. Юноша молчал, и тот, второй, молчал тоже.

Наконец пришелец сказал:

— Эй, ты… ты живой?

Это была женщина. Со дна, из темноты ямы, сколько ни силился, пленник не мог рассмотреть ее лица. Довольно долго оба молчали.

— Ты кто такая? — спросил он наконец. Она оперлась о решетку, очень длинная темная коса соскользнула вниз. Женщина схватила ее и дернула к себе.

— Я? — ответила она. — Я просто хотела посмотреть, как ты тут. Ну, и вообще…

— Что — вообще?

Женщина помолчала, сквозь толстые прутья он видел ее четкий силуэт.

— Ой, я и забыла, — сказала она. — Я тебе тут поесть принесла. Погоди, сейчас, только решетку открою.

Силуэт исчез, заскрежетали засовы, и в круге света появилась тонкая рука. Женщина медленно подняла, откинула тяжелую решетку, в отверстии опять показалось ее лицо.

Она оказалась очень молода, попросту, совсем девчонка, лет, наверное, четырнадцати или пятнадцати. С детского личика смотрели огромные темные глаза. Она была прехорошенькая, только выглядела напуганной.

— Я тебя в доме вчера не видал, — промолвил юноша. Она пожала плечами. Темные косы снова соскользнули вниз, такие длинные, что юноша мог бы дотянуться до них рукой. На этот раз она не стала их прятать.

— Я там была, — ответила она. У нее был глубокий низкий голос. — Ты просто не заметил, тебе же было не до того. Тем более что…

— Что?

— Так, ничего. — Взгляд ее огромных глаз скользил по нему, и выражение показалось испуганным. Уж не меня ли она боится? Ведь они же считают, будто мы колдуны.

— Слушай, — сказал он. — Ты не бойся, я ничего тебе не сделаю.

— Я и не боюсь, — ответила она, но то была неправда. Она действительно боялась, и он это чувствовал.

— Я думала… — тихо промолвила она.

— Чего?

— Я думала, что приду, а ты здесь уже мертвый.

— С чего бы мне умирать, — возразил он. — Я колдун, ты что, позабыла?

Она не ответила, лицо как-то сразу замкнулось. И зачем я ее дразню, человек помочь хочет, а я…

— Ладно тебе, — сказал он, — я пошутил. На самом деле, никакие мы не колдуны. Просто… ну, просто, бывает, что человек таким рождается. Что он умеет делать всякие… всякие штуки.

— Фокусы? — спросила девушка.

— Причем здесь фокусы! Фокусы это дело для шутов. Я имел в виду другие вещи. Ну, вот как, к примеру, ясновидящие. Ты же слыхала о ясновидящих, правда? В ваших краях их много, и даже бывает, что они по-настоящему кое-что умеют.

Она отвела взгляд и промолчала. Черт, да она мне не верит, что ли?

— Противно, когда тебя все боятся, — сказал он. — Вот и ты… Чего я тебе сделал? И откуда вы вообще узнали, кто мы такие? Шлепнуть бы того, кто нас заложил.

Ее губы дрогнули, юноше почудилось, будто она что-то говорит.

— Что? — спросил он. — Не слышу, говори громче.

— Это… — сказала она. — Это случайно вышло. Я не хотела. Я совсем не… — ее голос сорвался.

— Но причем тут ты? Я тебя не знаю. Ты ведь наверняка у Эйрэка в Бергене ни разу не была. Откуда же ты можешь нас знать?

— Я… Просто я тоже… умею… Я взяла ваш меч, и случайно узнала, что… Я не хотела. Извини.

— Ничего не понимаю. При чем тут меч? Ты ведь не могла прочесть… Словом, ты меня запутала. Объясни по-человечески!

— Я — ясновидящая, — подняв голову, промолвила она. — Иногда, когда я дотрагиваюсь до разных предметов, я иногда вижу… всякие вещи. Ну, вот, я дотронулась до этого меча, и… — она закуталась в шаль, словно ей стало холодно.

Юноша уставился на нее. Помолчал, а потом спросил:

— А ты не врешь? Ну, то есть, я хотел сказать… Просто некоторые думают, будто они на самом деле чего-то там умеют, и доводят себя до истерики. У вас ведь тут ясновидящие в почете.

— Ты так считаешь? В почете, да? Мне уже от такого почета… — девушка смолкла, кусая губы. Может, она и не врет. В любом случае она не выглядит, как человек, гордящийся собой.

(…она не обманывает это не обман она верит в то что говорит она…)

— Не обижайся, — сказал он. — Ты не врешь, я знаю. И я тебе верю, потому что и сам такое умею.

— Правда? — голос девушки был тихим. — Правда? Значит, ты не сердишься?

— Нет, конечно. Ты же, наверное, не умеешь с этим совладать? Ну, я имел в виду, это у тебя может получиться, даже если ты того не хочешь, правда?

— Да, это действительно… Я действительно иногда…

— Понимаю. Я тоже почти не умею этим управлять. Кстати, я, между прочим, слыхал, что у вас тут в Венделтинге есть ясновидящая, только не верил. Я их столько повидал, и почти все или вруньи, или истерички. Ты ведь дочь Желез…. ну, то есть, конунга?

— Да.

— Как тебя зовут?

— Улла.

— А меня — Бран.

— Как?

— Бран.

Девушка пошевелила губами, точно пробовала имя на вкус.

— Слушай, Улла, — сказал Бран. — Воды у тебя случайно нет? Ужасно хочется пить.