По следам невыученных уроков (СИ) - Евстигнеева Алиса

-Замуж.

Из здания пригородного вокзала тоже выходили по отдельности, но рядом. То есть шли на расстоянии полуметра, при этом отчаянно делая вид, что не знакомы. Хотя, возможно, это только я делала вид, Савицкому же было просто пофиг. Он вообще существовал в непонятном мне режиме функционирования, выкидывая очередную порцию острот и подколок, а потом погружаясь в свою апатию и безразличие. Остановились лишь на остановке, бросая друг на друга выжидательные взгляды, при этом не имея ни малейшего представления, что следует сделать. Ну или же я всё выдумала, и единственным растерянным человеком здесь была я, а капитан вообще ни на что не обращал особо внимания.

Когда мы одновременно вышли к троллейбусной остановке, мне уже хотелось схватиться за голову и кричать: “Караул”. И опять стояли рядом, я нервно переступала с ноги на ногу, а Савицкий зевал, спрятав руки в карманы джинс. Молчание казалось давящим и неловким, из-за чего меня прям свербило что-нибудь сказать, но я так и не решилась, ибо не понимала, что по итогу хочу получить от Павла.

Наконец-то, троллейбус начал свое скорое движение с конечной стоянки, неспешно выворачивая в сторону первой остановки. Я сделала шаг к обочине, но потом всё же обернулась назад, натыкаясь на смеющийся взгляд светло-голубых глаз.

-Спасибо, вам большое за помощь с сумкой! - на одном дыхании выпалила я.

На какое-то мгновение он свёл свои брови к переносице, будто бы на самом деле ждал от меня чего-то совсем другого, но тут же расслабился и улыбнулся.

-Мы же были на ты.

-Да, но…

Мужчина мотнул головой, видимо, отметая все возражения.

-Да ладно тебе, просто Ксюша. Не на работе же…

-Не на работе, - на автомате повторила я и тоже улыбнулась, пытаясь сгладить неловкость.

Троллейбус уже почти подошёл к остановке, и я в тайне надеялась, что он всё же пойдёт за мной. Ну могло же оказаться так, что мы жили где-то рядом? Нет, я не планировала продолжать наше знакомство, но и расходиться по разным сторонам отчего-то совсем не хотелось. Опять-таки мне.

-Иди уже, - словно насмехаясь надо мной, кивнул в сторону транспорта Савицкий. - И смотри мне, детей там хорошо воспитывай да сумки где-то попало не раскидывай.

Отчитали меня, конечно, как маленькую девочку, я даже чуть нос вниз не опустила, виновато пошоркав ножкой по асфальту. Но всё же была уже практически взрослой тётенькой, да ещё и училкой со стажем, поэтому назидательно посоветовала:

-А ты не пей сильно.

Думала, что обидится, но мой новый знакомый, как всегда, поступил по-своему, заулыбавшись ещё шире.

-Слушай, а ты не совсем безнадёжна. Может быть, ещё и выдадим тебя замуж, по крайней мере, капать на мозги у тебя получается прекрасно.

Вместо ответа я только и смогла, что фыркнуть, после чего быстренько заскочила в почти закрывшиеся двери своего троллейбуса. И уже там, через заднее стекло наблюдала за тем, как капитан Савицкий не самым твёрдым шагом пошёл куда-то прочь с остановки, на которой я его оставила.

По пути домой я запрещала себе думать о нём, стоически повторяя из раза в раз, что он хам, лоботряс, да и в принципе меня бесит. Но какая-то часть меня, падкая на авантюры и приключения, отметала все доводы одним простым фактом - нам было весело.

Уже почти у самого дома я умудрилась столкнуться с Серовым и Изергиным. Серёжка довольно потёр руки и поинтересовался, как продвигаются мои дела с несением добра в массы.

-Разогреваюсь, - пространно сообщила им, понимая, что скорее всего Надя права, и к сентябрю наш спор вряд ли забудется.

-Это как? - пробасил Серов.

Я зависла, силясь понять, чего сделала хорошего за эти дни. С событиями был напряг, впрочем, как и с поступками. Самым ярким происшествием за это время была стычка с Павлом Савицким, но что-то она ни с какой стороны не отдавала хоть каким-то намёком на то, что дети смогут её засчитать за то самое доброе дело.

-Яблоко подарила голодному человеку, - нашлась в итоге, выжав из сегодняшнего дня его максимум.

Парни задумались.

-А человек-то хоть хороший? - поинтересовался Изергин.

-Не знаю, - честно призналась, пожимая плечами. - Наверное… В полиции работает.

-Да нууу, нафиг, - тут же сморщился Антоха.

-Хороший человек туда работать не пойдёт, - вслед за другом философски заключил Изергин. - Не считается…

Обречённо вздохнула и дала для профилактики два слабых подзатыльника этой парочке, после чего уже одна продолжила движение в сторону дома, размышляя над нашим разговором. Я хоть и не разделяла детской уверенности в том, что полицейские есть “мусора”, но и в героев тоже как-то верить давно перестала. И снова пыталась примерить хоть одну из известных мне категорий на несчастную голову Савицкого, но отчего-то он не желал вписываться ни в одну систему координат, выстроенную мной за годы жизни.

Правда, все мысли сразу ушли на дальний план, стоило лишь перешагнуть порог квартиры и обнаружить на кухне погром, учинённый котом. Подоконники у меня были узкие и уставленные цветами, зато кот широкий и не в меру любящий сидеть на окне. Смерив эту рыжую сволочь злым взглядом, я пообещала Фильке, что в следующий раз это не цветы полетят с подоконника, а он, причём за окно. Кот моей уверенности не разделил, поэтому нагло зевнул и ушёл в единственную комнату моей квартиры, должно быть, примеряться к следующему подоконнику.

-Дом, милый дом, - вслух произнесла я и устало поплелась убираться на кухне, прикидывая размах предстоящих работ и возможное количество отдыха перед завтрашним рабочим днём, которое очень резко сократилось.

Паша вспоминался мне ещё не раз на протяжении следующих недель, особенно когда родители вернулись с дачи и мама потребовала обратно ведро из-под малины. Но всё равно этого оказалось недостаточно, чтобы окончательно зависнуть на этом неясном мне человеке, и уже к началу июля я и думать забыла обо всём, что случилось.

Глава 6

За пару дней до начала отпуска меня вызвали к завучу.

В школе на тот момент было практически безлюдно. Почти весь коллектив находился в отпусках, одна лишь трудовая бригада школьников под неустанным контролем пары учителей облагораживала родные пенаты. По-хорошему, мне тоже полагалось уже отдыхать, но две недели из положенного мне срока я отгуляла осенью, когда жизненные обстоятельства сложились так, что мне срочно понадобилось уехать из города.

Экзамены, выпускные и даже пришкольный лагерь уже давно успели отгреметь, оставались одни ремонтные работы, в которых я была откровенно слаба. Когда мне требовалось сделать что-то в кабинете, я звонила папе и признавалась в своём бессилии. Обычно он приезжал через пару дней ко мне на работу и чинил кран, прибивал плинтус, менял лампочку и дальше по списку. Можно было, конечно, напрячь завхоза, но с папой было как-то надёжней. А ещё мне как классному руководителю полагалось замотивировать родителей моих семиклашек на приведение кабинета в порядок к новому учебному году. А мне каждый раз было настолько неудобно поднимать перед ними денежные вопросы, хватало уже того, что родительский комитет каждый год стоически красил мне парты. Поэтому моя дурная голова любила тратить нехилую часть своих заработков на содержание школьной собственности, на которой вот уже лет тридцать висела одна и та же табличка “Кабинет иностранного языка № 13”.

Число считалось знаковым, и в местных кулуарах кабинет звался не иначе как “Табакерка”, где мне отводилась роль чёрта, ибо вечно умела/любила/практиковала создавать всем (в том числе и себе) проблемы на голову.

Но сейчас мы не об этом. Если кратко, то две лишние недели между экзаменами и отпуском дали мне возможность закрыть все свои хвосты, не только в ремонте кабинета, но в том числе и написании всевозможных отчётов, что изрядно напугало руководителя нашего метод. объединения, ибо по традиции я обычно сдавалась последней, и то после десятого пинка и шестисотого напоминания. К работе на пришкольном участке меня особо не допускали, в тайне полагая, что одним земляным снеговиком дело не окончится. Поэтому я просто слонялась по школе, исполняя роль дежурного стрелочника, на которого свешивали всё, что ни попадя.