Маньяк по вызову - Елена Яковлева

Не могу сказать, чтобы такое заявление Нинон прибавило мне энтузиазма, но кое-какую почву под ногами я все-таки почувствовала. Не очень-то это приятно, когда ты просыпаешься утром в пренеприятном настроении с перепоя и первым делом вспоминаешь о трупе, виденном накануне. Врагу такого не пожелаешь.

Мало-помалу страсти улеглись, и мы с Нинон перешли к вопросам, далеким от ночных событий. Нинон, накануне устроившая мне экскурсию по дому, на этот раз вознамерилась поводить меня по дачному участку. В принципе, при сложившихся обстоятельствах для меня это было только полезно, поэтому я не стала возражать.

Территория, прилегающая к дому, была не очень большая, соток десять, и никаких грядок с картошкой-моркошкой я на ней не разглядела, что меня, конечно, не могло не радовать. Ибо, как всякий трезвомыслящий человек, я не исключала для себя вероятности, что, приглашая меня разделить с нею отдых на лоне природы, Нинон руководствовалась отнюдь не одними только филантропическими соображениями, но и сугубо практическими. Например, намеревалась использовать в качестве бесплатной рабочей силы. Учитывая все вышеизложенное, я даже предусмотрительно придумала себе на такой случай запасной вариант отступления. Если Нинон станет особенно усердствовать, привлекая меня к садово-огородным работам, я смоюсь в Москву, сославшись на слабое здоровье матушки. Теперь же, окончательно убедившись, что на участке Нинон практически нечего пропалывать и окучивать, я даже почувствовала легкие уколы совести. Согласитесь, что свинство — подозревать в подобной меркантильности подругу студенческой юности!

Итак, картофельных плантаций на даче Нинон не обнаружилось, зато нашлась парочка довольно ухоженных клумб с ромашками и настурциями, букет из которых украшал стол на террасе, а также несколько кустов смородины и крыжовника, росших у забора, отделяющего участок Нинон от соседнего, банкирского.

Я невольно покосилась на добротный банкирский особняк и вздохнула:

— Как же все-таки все это вышло, будто в кино. Никогда еще со мной такого не было…

— А со мной, что ли, было? — с готовностью подхватила Нинон. — Как ни крути, а у нас еще не каждый день убивают.

Я все никак не могла отвести взгляд от глухой каменной стены банкирского дома.

— Слушай, — вдруг осенило меня, — а как ее убили, ну, эту банкиршу-истеричку? Я ведь ее в темноте толком не разглядела… — Было бы странно, если бы я ее рассмотрела, учитывая состояние, в котором я пребывала ночью, но об этом я скромно умолчала.

— Понятия не имею, — пожала плечами Нинон, — я ведь ее тоже не особенно разглядывала, сама понимаешь, зрелище-то не для слабонервных, а тут еще Виталька — ну, Остроглазов, его Виталькой зовут — сразу завыл, как пес на цепи… У меня от его воя прямо мурашки по коже… — Нинон даже передернуло. Одно могу сказать, крови вроде бы не было.

— Может, ее задушили? — предположила я.

— Все может быть…

— А ту, вторую, что нашли возле платформы, не знаешь, как убили?

— Кто ж ее знает, — протянула Нинон, — в милицейской бумажке только и написано, что с признаками насильственной смерти.

— А вдруг их обеих убил один и тот же человек? — медленно проговорила я. Нинон всплеснула руками.

— Наконец дошло, как до жирафа, на десятые сутки, — фыркнула она, — я тебе еще два часа назад об этом толковала.

А потом мы практически одновременно уставились на молчаливый и пустой особняк задержанного банкира, и мысль к нам пришла одна и та же. Однако озвучила ее Нинон.

— Ладно, — сказала она, — только глянем и обратно.

Глава 6

Для начала мы немного полюбовались многозначительной сургучной печатью на входной двери особняка овдовевшего банкира.

Нинон покрутила головой:

— Надо же, когда это они успели? Я не стала мучить себя догадками, просто наклонилась и ознакомилась с содержанием прилепленной сургучом бумажки.

— Восемнадцатого ноль седьмого девяносто восьмого… А сегодня у нас какое?

— Какое-какое? — недовольно пробурчала Нинон. — Восемнадцатое и есть, какое еще… — И прибавила задумчиво:

— Видно, они здесь были рано утром, когда мы еще спали, и все обыскали.

— Интересно, а ордер у них был? — не удержалась я.

— Ой, — поморщилась Нинон и посмотрела на меня, как на безнадежно больную, — вот про ордер не надо, ладно? Они сами себе законники.

— И что будем делать? — осведомилась я.

Нинон покрутила пальцем у виска:

— Уж не собиралась ли ты проникнуть в дом?

— Да я просто так… Походить тут, посмотреть… — стала я оправдываться. — Жалко все-таки человека, берут вот так запросто, сажают в кутузку, а он, может, даже совсем ни при чем. Сама посуди, когда бы он успел ее убить, если он все время у нас на глазах был?

— Честно хочешь? — Нинон отошла от двери. — Я тоже так считаю. Никак он не мог ее убить. Она же на своих ногах выскочила и убежала, а он через пять минут ее у меня разыскивал. Да чтобы убить ее, ему нужно было бы просто разорваться, не мог же он одновременно находиться и здесь, и там, на дороге. Но убиваться по этому поводу не стоит, потому что Остроглазов человек со средствами и наймет себе хорошего адвоката, так что все у него будет хорошо.

Постояв еще немного у двери, мы предприняли небольшую прогулку по дачному участку банкира. Обошли все закоулки, но ничего подозрительного не обнаружили. Грядок, как и у Нинон, я тоже не заметила. С другой стороны, зачем банкиру возделывать картошку? Что касается обильной растительности, то вблизи она выглядела еще экзотичней, прямо как в ботаническом саду.

— Кто же вырастил эти тропики? — поинтересовалась я у Нинон, в восхищении цокая языком.

— А чего их выращивать, — легкомысленно откликнулась Нинон, — были бы бабки. Есть фирмы, которые занимаются озеленением, только свистни, приедут и организуют, что захочешь. Вот Остроглазов и устраивает себе джунгли на лето, а в сентябре приезжают озеленители, выкапывают свои лианы и пальмы и отвозят на зимнее хранение, до весны.

— Как интересно! — подивилась я.

— Да уж, — неопределенно молвила Нинон и подрулила к окну особняка, выходящему непосредственно в «джунгли», — тут главное деньги, заплатишь побольше, и тебе обезьян в сад запустят, а в бассейн крокодилов. Последних, конечно, для особенных любителей экзотики.

Я пропустила мимо ушей черный юмор Нинон, потому что меня, как и ее, неотступно влекло к окну. А оно, будто назло нам, находилось достаточно высоко, а потому нам пришлось залезть на узкий бордюрчик бетонного фундамента, предварительно вцепившись в карниз из нержавейки, прикрепленный к окну. Черт, до чего это было неудобно! А самое ужасное, что мы еще не успели ничего толком рассмотреть, как прямо за моей спиной раздалось деликатное, но отчетливое покашливание:

— Кхм… Кхм…

Мы с Нинон так резко отпрянули от окна, что только чудом не оторвали карниз.

— И что интересного там показывают? — На нас с Нинон лукаво посматривал невысокий моложавый милиционер при полной выкладке и в немного сбившейся назад форменной фуражке. Да еще с кожаной папкой под мышкой.

Как только я его увидела, мне сразу стало нехорошо, ибо давешние резоны Нинон возникли в моем подсознании с особенной отчетливостью. А вот сама Нинон смутилась только в первую минуту, а в следующую уже вздохнула с облегчением:

— Фу… как я испугалась… — И добавила с некоторой игривостью, повергшей меня в недоумение:

— Товарищ лейтенант, разве можно так пугать слабых беззащитных женщин?

— А разве я пугал? — подыграл ей милиционер. — Я тут иду мимо, смотрю: две слабые, беззащитные женщины на стенку полезли, думаю, может, случилось чего… Помощь, может, нужна…

— Может, и нужна, — преспокойненько отпарировала Нинон, — такие события происходят, что только на вас и надежда…

Пока они перебрасывались подобными репликами, я чувствовала себя последней идиоткой, потому что ровным счетом ничего не понимала. Я тихо паниковала, а Нинон на самом что ни на есть голубом глазу соврала, что мы заглядывали в банкирские окна только потому, что нам послышались «подозрительные звуки».

— Ворота были открыты, вот мы и пошли посмотреть, вдруг, думаем, кто залез, пока хозяина нет.

— Да? — задумчиво переспросил милиционер. — Но дверь опечатана, и пломба вроде бы не нарушена…

— Опечатана? — очень натурально «удивилась» Нинон, будто не она еще десять минут назад подробно изучала печать на двери банкирского особняка.

— Конечно, — подтвердил милиционер и обронил:

— Ладно, я сейчас посмотрю… — С этими словами он прильнул к окну, на котором мы с Нинон недавно висели, постоял так немного, после чего отправился к следующему.

Воспользовавшись заминкой, я дернула Нинон за рукав и прошипела: