Пожиратель Чудовищ. Часть 1 - Юрий Розин

и извинением. С Тизен у нас старые счёты, так что я не сожалею ни о чём, что сделал в их адрес. Но к тебе у меня нет никаких личных претензий. Надеюсь, что этого рассказа и этой штуки будет достаточно, чтобы ты отпустил нас с миром.

— А почему ты продолжаешь говорить «штука»? Ты не смотрел что внутри?

— Нет, — покачал головой Макторн. — И не хочу смотреть. Мне достаточно того, что она исцелила Мариссию. Итак, что скажешь?

Я задумался. Честно сказать, отпускать герцога мне совсем не хотелось. Но это были по большей части просто эмоции.

По сути единственной моей к нему серьёзной претензией было сотрудничество с империей. Но новая информация и пока что неизвестная хрень в чемодане, которую герцог в принципе мог совершенно без проблем присвоить себе, определённо стоили этих претензий.

Война с Тизен после исчезновения герцога и почти полного уничтожения всего клана Самдаль уже не продолжится. Эллису и остальных наверняка будут долго мурыжить королевские службы. Но без меня в качестве главного обвиняемого и кучи улик, указывающих на сотрудничество Самдаль с империей девушке, думаю, удастся выкрутиться.

К тому же смерть Макторна автоматически направит всё внимание на меня. Если же он просто исчезнет, то ночной убийца окажется как бы и ни при чём. Все, кто знал о том, что я действительно был этой ночью в поместье, уже были мертвы, а Тигана вполне можно будет обвинить в дезинформации.

— Ладно, идёт, — кивнул я. — Но если ты действительно хочешь исчезнуть, то сделай это с концами. Больше никогда не появляйтесь в Тхалсе, чтобы в будущем у меня не было поводов пересмотреть своё решение.

— Договорились.

— Тогда я пойду первым, если ты не против.

— Не против, — герцог поставил чемодан на пол и сделал несколько шагов в сторону.

Я поднял неожиданно увесистый короб и, больше не оглядываясь на Макторна и троицы пятых ступеней, двинулся вверх по лестнице.

Наверху в поместье обнаружилась сцена будто бы из тарантировского фильма. Раскиданные по сторонам окровавленные тела, оторванные руки и ноги, стены, покрытые следами световых лучей. И, как и сказал герцог, ни единого выжившего. Ни среди Тхалса, ни среди Самдаль.

М-да, Макторн был определённо очень жёстким и жестоким человеком, раз ради конспирации без сомнений решился на полное уничтожение всех свидетелей, включая одарённых собственного клана. Суровый мужик с довольно странной, но при этом неожиданно очень импонировавшей мне идеологией. Определённо, если бы карты легли чуть иначе, мы с ним вполне могли бы стать друзьями.

Тем не менее, увидеться ещё раз нам скорее всего было не суждено. После того, что королевский клан тут найдёт, после смерти Тиброна, за Макторном наверняка начнут полномасштабную облаву.

Да, с тремя пятыми ступенями в подчинении он, по сути, стал сильнее самого короля. Но, как я уже успел убедиться на собственном опыте, превосходящая ступень вовсе не являлась гарантом победы.

К тому же герцог собирался потащить за собой не только одарённых, но и простых людей. Очевидно свою дочь, вероятно жён и каких-то приближённых. А это очевидные слабые места, которые преследователи из Тхалса наверняка не погнушаются использовать.

Даже если не учитывать опасность самих диких земель, я, честно сказать, очень сильно сомневался, что Макторн сможет продержаться хотя бы несколько месяцев. Тем не менее, это уже было совершенно не моё дело.

Сорвав с одного из окон длинную тёмную штору и замотавшись в неё, будто в римскую тогу, из-за увеличения размеров моя одежда почти вся пришла в негодность, я вышел из поместья. В путешествие дикие земли я собирался отправиться немедленно, времени на прощание с Эллисой, к сожалению, не оставалось. Но до тех пор нужно было всё-таки узнать, что я получил от герцога.

С ростом в два с половиной метра, в одной занавеске и уже без возможности найти что-то подходящее по размеру, определённо слишком сильно выделялся бы на улицах столицы.

Однако у меня была уже не раз испытанная дорога — крыши. По ним я без проблем добрался до границы элитного района, а потом просто перепрыгнул десятиметровую стену. Ещё через пятнадцать минут я уже выбрался из столицы.

Найдя в ближайшем лесочке относительно укромное место, скрытое с двух сторон корнями рухнувших деревьев, я уселся на землю и разломал замок на чемодане. Аппарат был именно таким, как описывал Макторн.

И, открыв заслонку, я ощутил ту самую уникальную ауру поглотителей, что чувствовал от всех своих «сородичей». И что было самым интересным, свет, исходящий из аппарата, для меня не стал чёрно-белым или красным. Он был ровно таким, как герцог и описывал: зелёно-бурым, будто бы грязным.

Определённо, моя связь с содержимым аппарата была очень серьёзной. И теперь пришло время узнать, что же это была за штука, подаренная Палему неизвестным истинным богом.

Как и чемодан, аппарат был нещадно разломан на части. Никаких подвижных деталей внутри не обнаружилось. По сути это была просто коробка с одной прозрачной стенкой, внутри которой в специальном держателе был подвешен стеклянный шар. А внутри него, будто комар в янтаре, смутно виднелся объект размером с крупную сливу.

Шар я, разумеется, тоже разбил и после нескольких минут очистки неизвестного нечто от оставшихся кусков стекла, на моей руке оказался неровный, напоминающий металлический самородок, предмет, излучавший во все стороны то самое зеленовато-бурое свечение.

После того, как я вынул его из стекла, свечение стало куда менее однородным. Какие-то части самородка светились сильнее, какие-то — слабее. Но даже от менее активных зон чувствовалась крайне мощная аура поглотителей. Самые же яркие участки фонили мощью, в несколько раз превосходящей даже то, что я ощущал от Толстяка.

Самым же странным было то, что теперь, освободив самородок ото всей «шелухи», я начал ощущать нечто вроде зова. Исходящее из самых недр моего естества желание присвоить себе содержащуюся в нём энергию. И я точно знал, как именно это сделать.

С учётом того, насколько мощной была его аура, и вспоминая, как меня штормило всего от одного из двухсот с лишним «сердец» Толстяка то, что я сделал дальше, нельзя было назвать иначе как безумием.

Но откуда-то из подсознания пришло понимание: умереть я точно не умру. А всё остальное — гори огнём. В конце концов, я обменял на эту хреновину свободу Макторна не для того, чтобы просто на неё любоваться.

Напоследок глубоко выдохнув, будто собирался выпить залпом стакан водяры, я закинул самородок в рот и проглотил.

В отличие от «сердец», эффекта пришлось ждать довольно долго. Только минут через тридцать я начал ощущать исходящее от желудка слабое тепло.

Однако, начавшись, процесс довольно быстро дошёл до момента, когда я уже держался за живот от нестерпимой боли. Сознание посетила мысль, что я всё-таки оказался полным идиотом и сейчас сдохну как какой-нибудь бродячий пёс, сожрав вкусно пахнущую, но несъедобную бяку.

Но, когда мне уже начало казаться, что ещё чуть-чуть — и самородок просто проплавит меня насквозь, боль вдруг резко прекратилась, как и ощущение расходящейся по телу могучей энергии. Будто бы обрубили.

Это было так неожиданно, что на секунду мне даже показалось, что я просто умер и не успел этого понять. Но уже в следующее мгновение стало понятно, что смерть мне пока что не грозила.

Хотя, если считать смертью встречу с создателем — то в каком-то смысле я действительно помер.

Глава 5

Адекватные боги являлись к людям во снах, видениях наяву, в крайнем случае нисходили с ударами молнии или чем-то подобным. Этот ублюдок избрал максимально странный и крайне неприятный способ.

Желудок и горло скрутило чувство подступающей рвоты, сдержать которую не было никакой возможности. Вот только вместо полупереваренных «сердец» из моего рта вырвался зеленовато-бурый туман.

Он не рассеивался и спустя полминуты сформировал передо мной в воздухе настоящее небольшое облачко. И уже в нём, будто проектируемая на дым голограмма, сформировалась жутковатого вида морда.

Больше всего таинственный истинный бог походил на какое-то насекомое. Треугольной формы, как у богомола, башка с четырьмя глубоко посаженными глазами, расположенными по сторонам от вертикальной щели пасти, полной очень мелких треугольных зубов. По контуру морду обрамляли то ли рожки, то ли какие-то наросты на панцире, то ли ещё какая подобная хрень.

— С кем имею честь? — прокашлявшись, поинтересовался я, потому что чудище явно не собиралось