Минимальные потери - Алексей Евтушенко

Еще какое-то время тратится на переодевание в летный скафандр – «флюканзуг», потом – опять бегом! – к своему «охотнику», привычно нырнуть под днище, десяток шагов, пригнувшись, открыть люк, белкой вверх по перекладинам-ступеням выдвижного трапа в кабину, в кресло, пристегнуться, лестницу убрать, люк закрыть, связь, все.

– «Оса-пять» – Штабу. Обер-фельдфебель Ланге на месте! Прием.

– Отлично, обер-фельдфебель. Оставаться на связи, ждать дальнейших приказаний.

– Есть ждать дальнейших приказаний!

Вот так всегда. Ну, не всегда, но часто. Тревога, спешка, адреналин. А в финале – сидеть и ждать. Полчаса, час или даже больше. Однажды, помнится, ровно пять с половиной часов проторчала в кабине. Хорошо, туалет есть. И кресло удобнейшее, легко откидывается и становится кроватью… Поспать, что ли? Нет, что-то пока не хочется. К тому же, чует ее пилотское сердце, что ожидание не будет долгим. Значит…

Эрика еще раз проверила готовность систем, на что у нее ушло ровно две минуты, после чего запустила руку за спину, нащупала в заднем кармане пилотского кресла тетрадь и вытащила ее наружу. Вот он – дневник ее предка, лейтенанта Гюнтера фон Ланге. Копия, понятно. Сколько раз она читала и перечитывала его за последние десять лет, с тех пор, как дневник впервые попал в руки тринадцатилетней белобрысой и веснушчатой девчонки Эрики Ланге? Двадцать? Тридцать? Она не считала. Но с того, самого первого раза, когда она его открыла, дневник стал надежным спутником и советником в ее жизни. Здесь она находила ответы на те вопросы, которые не успела задать родителям, погибшим одиннадцать лет назад при знаменитой астероидной атаке две тысячи сто сорок первого года, когда был полностью разрушен Новый Майнц, и руководством Третьего Рейха впервые были названы ориентировочные сроки разведывательного рейда к Земле…

Эрика вздохнула, достала шоколадку, откусила, запила энергетиком и наугад раскрыла тетрадь.

Глава 5

2152 год от Рождества Христова

Новая Германия. Северный континент

Военно-космическая база «Мерзебург». Борт линкора «Эрих Хартманн»

Пилот «космического охотника» обер-фельдфебель Эрика Ланге

Из дневника

лейтенанта Гюнтера фон Ланге

26 февраля 1945 года

«Обычно после шести-семи боевых вылетов за день ты напоминаешь сам себе выжатый лимон. Сил остается мало. Едва-едва на то, чтобы принять холодный душ, поужинать, выпить с товарищами стаканчик-другой шнапса или, если повезет, коньяка, выкурить сигарету и завалиться на койку с какой-нибудь немудрящей книжкой. Полчаса вождения уставшими глазами по строчкам, и вот уже книжка выскальзывает из ослабевших пальцев, и ты улетаешь туда, где нет ни войны, ни страха, ни боевого азарта, ни смертоносного огня вражеских истребителей и зениток – в сон.

Но сегодня привычный распорядок был нарушен. Не успел я в офицерской столовой допить вторую порцию крепкого и выкурить сигарету, как меня нашел посыльный и передал приказ немедленно явиться к командиру группы.

– Хорошо, солдат, – сказал я. – Сейчас буду. Свободен.

После чего допил коньяк (сегодня нам повезло – снабженцы раздобыли где-то ящик настоящего, еще довоенного «Асбах Уралт»), не спеша докурил сигарету и отправился к начальству. Захожу, докладываю, как положено. Так, мол, и так, господин группенкоммандер, лейтенант Гюнтер Ланге по вашему приказанию явился. А как положено я докладываю, потому что в кабинете у начальства сидит целый штурмбаннфюрер в черной, с иголочки, форме СС и смотрит на меня с эдаким оценочным прищуром.

– Очень хорошо, лейтенант, – говорит наш старик (хотя какой он старик – сорока еще нет). – Знакомьтесь. Штурмбаннфюрер Вальтер Краузе. Из центра, с особыми полномочиями. Господин штурмбаннфюрер, это лучший пилот моей Первой эскадрильи лейтенант Гюнтер фон Ланге. Более шестисот боевых вылетов, тридцать восемь побед.

– Тридцать девять, – сообщаю я. – Уже тридцать девять.

– Сегодня? – уточняет наш старик. – Мне еще не доложили.

– Да, сегодня. «Спитфаер».

– Англичане храбро воюют? – задает странный для меня вопрос штурмбаннфюрер.

– Не храбрее русских, – отвечаю.

– А что русские?

– Ничего. Просто я два года провел на Восточном фронте.

– Теперь фронт кругом, – говорит штурмбаннфюрер и смотрит выжидательно.

Нас со стариком, однако, на такую дешевку не купишь.

– Пилот люфтваффе, – лязгает группенкоммандер, – бьет врага повсюду!

– Так точно! – добавляю я бодро. – И всегда готов выполнить любой приказ командования!

– Отлично, – усмехается Краузе. – Тогда слушайте приказ, лейтенант. С этой минуты вы поступаете в мое распоряжение. Даю вам сегодняшний вечер на сборы, попрощайтесь с товарищами, вряд ли вы их скоро увидите. Завтра в семь утра мы с вами вылетаем. Все ваши вопросы пока держите при себе. Я на них обязательно отвечу, но позже. Мы обязаны соблюдать строгую секретность.

– Могу я взглянуть на ваши полномочия, господин штурмбаннфюрер? – спросил я.

Тот засмеялся, весело посмотрел на нашего старика и махнул рукой – скажи, мол, ему.

– Они достаточные, Гюнтер, – вздохнул группенкоммандер. – Можешь мне поверить, они более чем достаточные. Но ты прав, во всем должен быть порядок. Приказ о твоем переводе лежит в канцелярии, я его уже подписал. Можешь быть свободен.

И вот я сижу на своей койке и вместо того, чтобы спать, пишу эти строки. Что ждет меня завтра? Кто такой этот штурмбаннфюрер Вальтер Краузе, и какое задание меня ожидает? Вопросы, вопросы… Надеюсь, я получу на них ответы».

Эрика подняла голову и огляделась. Трудно сказать, что было тому виной – литературное мастерство предка или ее собственное богатое воображение, но, как всегда при чтении дневника Гюнтера фон Ланге, она теряла связь с окружающим миром, переносясь туда, на Землю, в одна тысяча девятьсот сорок пятый год – год величайшего поражения и не менее величайшего триумфа Великой Германии. Триумфа, о котором никто из людей, кроме пятидесяти с лишним тысяч потомков первых колонистов планеты Ария, пока не знает. Но ничего, ждать осталось недолго.

Она отправила в рот еще один кусочек шоколада, глотнула энергетика, перелистнула несколько страниц, на которых шло скучноватое описание путешествия через Атлантику вперемешку с воспоминаниями о бывших любовницах бравого пилота люфтваффе, и снова погрузилась в чтение.

Из дневника

лейтенанта Гюнтера фон Ланге

13 апреля 1945 года

«Оказывается, писать – это большой труд. И, как всякий труд, он требует сил и времени. Когда начинал дневник, не думал об этом, но быстро понял. Последняя неделя пролетела, словно один день, заполнена была разнообразными и срочными делами до отказа, только сейчас выдалась пара свободных часов, которые можно посвятить дневнику. Что я с удовольствием и делаю.

Тому, кто пережил на фронте хоть парочку русских зим, в плане холода и бытовых трудностей не страшно уже ничего. Это я заявляю со всей ответственностью. Поэтому, когда Вальтер Краузе сообщил мне, что конечная цель нашего путешествия – Антарктида, я, помню, обеспокоился только одним вопросом. А какого, собственно, поросячьего хера мы там забыли?

И господин штурмбаннфюрер доходчиво объяснил мне, какого. Признаюсь, я ему не поверил. И не верил до самого конца нашего морского путешествия, когда судно бросило якорь у холодных берегов Новой Швабии, и я увидел все своими глазами.

Инопланетный космический корабль, законсервированный своими хозяевами на подземной базе в Антарктиде, в земле Королевы Мод, несколько миллионов лет назад! При этом корабль, как заверяют некоторые наши специалисты-техники, практически готовый к полету. Правда, для этого необходимо разобраться в том, каким образом его расконсервировать и вывести все системы на рабочий режим. Но те же техники-старожилы, которые, оказывается, копаются здесь больше двух лет, с января сорок третьего, говорят, что уже практически с этим разобрались. Мол, неведомые хозяева (словечко «неведомые» стало нарицательным, и мы все чаще называем хозяев корабля просто – Неведомые. С прописной буквы, в знак уважения) оставили довольно простые инструкции на сей счет. Сам же корабль, оказывается, за неимением или утратой своего прежнего имени назван «Нибелунг». Излишне пафосно, на мой вкус, но в целом сойдет.

Вообще, лично мне все происходящее кажется самой настоящей фантастикой, и я даже иногда, когда никто не видит, трясу головой и щиплю себя, дабы убедиться, что не сплю. Оказывается, действительно, не сплю. Но все равно не понимаю.

Самое главное, каким образом машина, механизм, каким бы он ни был совершенным, смог так хорошо сохраниться, находясь под землей несколько миллионов лет(!)?! Даже если он создан из сверхизносостойких и не поддающихся коррозии материалов.