Президенты RU - Александр Минкин

– Чтобы экономика стала правильная.

– А зачем?

– …

На это у гайдаровцев нет ответа.

Сколько же можно заниматься нереальной жизнью реальных людей в реальной (ирреальной) стране. Всё уже было: электрификация, химизация, компьютеризация, коллективизация и госприемка. И уже экономика была экономной (отдельно от нефтяного, лесного, рудного, экологического преступного расточительства).

Самое страшное в Гайдаре – это смирение. Уже несколько раз он признавал: да, мол, знаю, что через три месяца нас не будет[20]. Но мы должны «это» сделать!

Такая жертвенность ужасает. Честный некоррумпированный присяжный повер… простите, честный некоррумпированный кандидат наук не жалеет себя для…

Но и это мы проходили. Себя не жалеет – нас тем более. Опять ради будущих поколений? Фурье рассчитал на пятьсот тысяч лет, Хрущев – на двадцать, Гайдар – на один квартал. Дал себе сроку три месяца. А далее – куда? Хотим знать. Застрелится? Или поедет преподавать в Гарвард? Или переквалифицируется в дворники? Уж на три месяца вперед должен себе спланировать тот, кто нам спланировал это «пике» (а похоже, что «штопор»). Может, он с искренним научным интересом исследует глубину пропасти. Надо же, еще летим!

Однажды меня поразил флейтист. Рассказывая, как ужасно сфальшивил гобой, он добавил: «Еще миг – и оркестр бы остановился». Я не поверил. Но оказывается, действительно можно сфальшивить так, что оркестр остановится, не соображая, как и что теперь играть.

Теперь мы видим, что можно выпустить такую бумажку, такую инструкцию, которая парализует всю промышленность, всю хозяйственную деятельность в стране. Останавливаются стройки, банки, заводы, не соображая, не имея возможности работать.

Из двадцати пяти железобетонных заводов к 1 января работали только шесть. Стройки замерли.

9 января в столовой огромного оборонного «ящика» «Вымпел» обедала лишь половина обычного числа рабочих. Плохо пролетариям.

Биржи заявили, что число сделок упало в десять раз. Плохо буржуям.

Однажды мы уже врезались в научный… простите, военный коммунизм. Последствия были те же: полный паралич.

Но есть отличие. Присяжный поверенный[21] воевал с белыми, условно говоря. Кандидат наук вступил в бой с безусловно красными. Это совсем другое дело. Всё, что мы за семьдесят три года приобрели, – это невероятное ожесточение и умение сопротивляться.

Этот текст прочли молодые советские журналисты, впали в ярость, закричали: «Невзоровщина!» Это такой демократический мат. Не хуже сталинского мата: «Троцкизм!» Смысл один: я – враг народа. Но это ругань, а где аргументы? Аргумент такой: вот сейчас соберут налоги, а через три месяца…

Да не соберут, поймите. Как с частного банка взять налог? Ревизора прислать? А его охранник не пустит. Просто не пустит. Пока жалобу в инстанции, пока разбор в арбитраже, пока кассации в суде – тут не три гайдаровских месяца, тут три года пройдет.

Уже была команда исчезнуть алкоголикам. Уже был знак качества. Всё было. И всё без толку. Не заставишь веревку и мыло с собой приносить.

Люди искренне считают, что это их страна, и не собираются бежать в Крым, а оттуда пароходами в Константинополь и Марсель. Тем более что и Крым теперь не наш, и в Марселе все места заняты.

Деваться некуда. Жить предстоит здесь. А когда некуда бежать, люди защищаются зверски.

На что, на кого опирается Гайдар и его команда? Их инструкции и команды равно губительны и для аппарата, и для пролетариата, и для среднего класса. Кого представляют реформаторы, кроме своих теорий?

Единственная опора Гайдара – это авторитет Ельцина, первого демократически избранного Президента России. Но заметьте, как перестали вдохновлять эти красивые слова. Ельцин тратит на Гайдара свой авторитет, свое время (а сколько его отпущено?).

Гайдар живет на чужом авторитете, живет в кредит. И (как Ирак за танки) команда за свои реформы не расплатится никогда.

Похоронный марш[22]

Январь 1992, журнал «Столица»

…таким образом…

В Москве в тюрьме ждут суда путчисты: премьер-министр, вице-президент, министр обороны, министр ГБ… Они не знают, что решит суд. Им страшно.

Но есть человек, которому гораздо страшнее, хотя он на свободе.

В Москве (вчера в Кремле, а где сегодня?) этого суда ждет Горбачев. Он не знает, что станет известно во время процесса. Ему очень страшно.

Прежде Президент СССР обладал достаточной властью, чтобы контролировать информацию. Сегодня у него ни власти, ни СССР. Президент Горбачев – президент Ничего. Государство исчезло. Парламент пуст. Горбачев никого не может заставить молчать.

Западные корреспонденты пытались угадать день, когда Горби подаст в отставку. Несколько раз он говорил о своем намерении. Но не решился. Он опоздал. Он плохо рассчитал время. Ему дали отставку до его просьбы. Его «упразднили». Это позор. Увы, не первый. И, думаю, к огромному сожалению, не последний позор Горбачева – Человека Десятилетия.

Горбачева, конечно, не ждет судьба Чаушеску – румынского диктатора, расстрелянного в подвале вместе с женой. Горбачева, надеюсь, не ждет судьба Хонеккера, который прятался у русских от немцев в чилийском посольстве и просил отпустить «лечиться» к корейскому Великому Вождю[23]. Но с каждым днем всё больше шансов, что Горбачев из свидетеля превратится в обвиняемого.

Жутковато прозвучали слова Ельцина в Алма-Ате. Он гордо сказал, что пора кончать с традицией 1917 года: хоронить руководителей страны. Потом, спохватившись, добавил: и перезахоранивать. А далее пообещал не объявлять Горбачева преступником и даже дать пенсию.

Видно было, как в этот момент Борис Николаевич упивался своим гуманизмом и демократизмом. Но выглядело это всё пугающе.

Хоронить и перезахоранивать свойственно было и древним египтянам. Для фараонского общества это нормально.

Свердловский человек, старательно делая всё, чтобы уничтожить последнее местопребывание последнего русского царя, тогда не знал, какую роль готовит ему судьба и каким символом станет в его биографии снос Ипатьевского дома.

Когда человек говорит, что не собирается объявлять кого-то преступником – это значит лишь, что такая мысль присутствует и соблазняет. (Нового нет. Из рассказов Семичастного (шеф КГБ в 1964-м) мы знаем, что мысль устранить Хрущева очень соблазняла Брежнева. Обсуждалась даже возможность авиакатастрофы. Но в конце концов Брежнев поступил демократично и гуманно – дал Хрущеву пенсию и оставил дачу.)

Конечно, есть надежда, что уголовного скандала не произойдет. Но не потому, что Горбачев чист. А потому, что огромная всемогущая советская мафия слишком грязна. Партийно-правительственная мафия не допустит (не должна допустить) процесса над генсеком и президентом.

Он слишком много знает. Это внушает мафии тревогу за свое благополучие, а нам – тревогу за его жизнь.

Он власть утратил, но мафия власть не утратила. Все теперешние руководители республик – бывшие партийные боссы.

Вчера покорные и льстивые – сегодня агрессивно самостийные. Вчера непреклонные русификаторы – сегодня пламенные националисты.

Архитектор перестройки Яковлев – бывший идеолог КПСС. Любимец западных дипломатов Шеварднадзе – бывший партийный царь Грузии. Избранник наивных советских людей Ельцин – бывший коммунистический диктатор Урала. И это – лучшие. А кто остальные? Сейчас они меняют лозунги, названия должностей, имена партий… Еще вчера была Туркменская коммунистическая партия. На днях ее переименовали в Демократическую. Означает ли это, что туркменские коммунисты стали демократами?[24]

И все бывшие партийные боссы, ставшие сегодня президентами, министрами, депутатами, заинтересованы, чтобы Горбачев молчал.

Его предали и арестовали те, кого он сам назначил на высшие должности. Его спас тот, кого он сначала выгнал из Политбюро, из политики, а потом всячески преследовал. Но спаситель оказался не великодушен. Весь мир видел, с каким удовольствием Ельцин публично унижал Горбачева. И Горбачев не сопротивлялся. Стерпел.

Это было отнюдь не смешно. Прежде он унижал всех. И все терпели. Он всем (кроме Сахарова) говорил «ты». Ему все говорили «Вы».

Теперь унизили его.

Он пережил свою силу и свою славу. Долгие месяцы с 1989 года (а некоторые считают, что с 1985-го) он совершал политическое самоубийство. Свое медленное харакири.

Его история уже давно напоминала историю шекспировского короля Лира.

Зачем Лир разделил свое королевство на три «республики»? Зачем дал власть и свободу злым дочерям? И как неблагодарно отнеслись к отцу дорвавшиеся до власти дети (вчера покорные и льстивые)! Король Лир унижен, лишен гвардии, лишен крыши над головой… В разделенном на части королевстве (вчера едином) начинается гражданская война. Бедный Лир! Бедный благородный король!